Трахая меня, он рычал ругательства, будто сам не мог поверить в то, что делает.
Я тоже не могла поверить, что все это происходит на самом деле.
Все шло не так, как мы запланировали, и я все же я с радостью отвечала ему, потому что не могла остановиться.
Себастиан Арманелли.
Он был единственным, кому удавалось всецело завладеть моим вниманием.
Глава 27
Морина Бейли буквально за несколько недель довела меня до предела. Именно столько времени понадобилось этой маленькой свободолюбивой девушке, чтобы сделать то, чего не удавалось никому другому. Мне хотелось одновременно трахнуть ее и наказать.
Она привыкла полагаться на интуицию и действовать согласно желаниям, поэтому решила поддаться своему гневу и пойти на праздничный вечер отдельно от меня, но с другим.
Предлагая прийти на вечер отдельно, я лишь пытался сохранить дистанцию, при которой нам удалось бы сохранить дружеские отношения.
Она же обвинила во всем меня и сказала, что пойдет с другим, будто с легкостью могла отдаться любому и это было в порядке вещей.
Возможно, так и случилось бы, ведь я не собирался причинять ей боль. Но точно убил бы мужчину. Именно по этой причине мне хотелось заказать Брэдли.
Когда они вместе покинули танцпол, мой взгляд заволокла пелена ярости.
Возможно, дело было в гордости. Именно в этом я пытался убедить себя. Совершенно неприемлемо смешивать приятное с полезным и ставить семейное наследие на карту из-за чего-то столь несерьезного, как мои чувства к ней.
Сегодня вечером Брэдли пожал мне руку и улыбнулся, стоя рядом с женщиной, которую неделю назад в его присутствии я назвал своей невестой.
Плевать, что она ему сказала, в другой жизни я бы пристрелил его только за это. Если бы я походил на отца или другого члена мафии, парень был бы уже мертв.
И даже заполучив Морину, я по-прежнему хотел убить его.
Он касался губами ее губ и гладил бедра.
Не важно, что он остановился, не важно, что, кончая, она выкрикнула мое имя.
Потеряв голову от чего-то похожего на ревность, я брал от нее то, что хотел и как хотел.
В ее присутствии о благоразумии не было и речи. Она назвала меня полным именем. Себастиан Арманелли, глава мафии. Символ жестокости и опасности. И в тот момент оно идеально подходило мне.
Черт.
Как только мы закончили, Морина оттолкнула меня, и я отпустил. В тот вечер я не мог нести ответственность за свои поступки.
Она пронеслась мимо меня, голубое платье развевалось ей в след.
Я ударил в стену кулаком.
– Что ты творишь? – прошептал я, а затем развернулся и принялся мерить шагами комнату.
Мы не продержались и месяца.
Нужно было жениться на ней. Взять себя в руки, разобраться с дерьмом и перестать потакать своим желаниям. Она уже доверяла мне достаточно, чтобы продать акции, и скоро станет Неприкасаемой. Ситуация сложная, но если нам обоим удастся держать себя в руках, все могло получиться. Ни к чему вмешивать в дело эмоции. Морина должна была научиться полностью доверять мне, а этому явно мешал мой член.
Я позвонил брату.
– Я женюсь на ней завтра. Если бумаги еще не готовы, позаботься об этом.
– Завтра? Мне казалось, у нас еще…
Я отключился, потом позвонил своему адвокату и велел забронировать на завтра здание суда.
С деликатностью покончено.
После этого вернулся в бальный зал. Морина в одиночестве стояла у маленького столика и смотрела на танцпол.
К ней подошел мужчина, и, когда она улыбнулась, во мне снова проснулась ярость.
Морина, казалось, не понимала, что теперь мы связаны, и ей никогда не избавиться от этой связи.
Она была моей Неприкасаемой.
Я шагнул ближе, темно-голубые глаза впились в меня. Я не стал представляться незнакомцу. Вместо этого взял ее руку и провел рукой по коробочке в моем кармане.
Наклонившись к ее уху, я увидел след от своего укуса. Мой член дернулся. Я прошептал ей на ухо:
– Улыбайся, ragazza.
А затем опустился на одно колено.
Я заговорил с ней по-итальянски. Сказал ей, что она красива, как океан, что мне никогда не удастся по-настоящему обладать ею, потому что невозможно подчинить себе стихию.
Она не поняла, как и никто другой.
Затем я открыл коробочку, на темном бархате лежало кольцо. В центре красовался бриллиант огранки «принцесса», и его окружали кристаллы.
– Розовый кварц, говлит и еще что-то, название чего мне пока сложно запомнить, ragazza. Как в твоих кристаллах и браслетах.
Я уверял себя, что придумал дизайн лишь для того, чтобы ей было удобно носить его в течение оставшихся месяцев.
Вымученная улыбка исчезла.
– Как в браслетах? – прошептала она. Затем одинокая слезинка скатилась по щеке, и настоящая улыбка, которую я обожал, озарила ее лицо.
Именно это и было настоящей причиной появления кристаллов в кольце, придурок.
Я взял кольцо и надел его на левый безымянный палец.
Люди захлопали. Вспыхнули вспышки фотоаппаратов. Новость разлеталась. И с этого момента наше соглашение вступило в силу.
Маленькая ладошка Морины скользнула в мою, а я поблагодарил всех за поздравления, после чего повел нас туда, где мы оставили свои вещи.
– Твой спутник ушел? – поинтересовался я, потому что сам отослал Элизабет домой.
Она кивнула, явно не желая вступать со мной в беседу. Вероятно, она была потрясена событиями этой ночи. Или смущена.
И я понимал, что это моя вина. Мне стоило стыдиться того, что я трахнул ее в библиотеке чужого дома. И все же не мог заставить себя раскаяться в содеянном.
Первую половину дороги до дома мы ехали в тишине. Морина не переставая крутила кольцо на пальце.
– Спасибо за кристаллы, – в конце концов прошептала она.
Я кивнул.
– Решил, что они понадобятся тебе в моменты, когда ты не станешь надевать браслеты.
Она сложила руки на коленях.
– Я тоже найду для тебя кольцо.
– В этом нет необходимости. – Я постучал по окну своим золотым кольцом, символ влияния и ответственности. – У меня уже есть одно, так что все нормально.
– Но это не помолвочное кольцо.
– Оно символизирует самое главное, мою преданность семье.
– Ты ведь хочешь продержаться в этом браке еще несколько месяцев, чтобы получить свою долю, так? А значит, сможешь носить обручальное кольцо, которое найду я.
Она хотела дать мне что-то взамен, вот только я был против.
– Морина, мне не нужно напоминание.
– Обручальное кольцо – это не напоминание. Это символ доверия или чего-то подобного. Нам оно необходимо. Особенно после того, что произошло сегодня.
– И что именно произошло? – Я смотрел на нее в темноте нашего внедорожника.
Ее руки покрылись мурашками.
– Ты трахал меня в публичном месте так, словно я принадлежу тебе, Бастиан! Не вечер, а одно сплошное дерьмовое шоу. Ты ведь даже не хочешь меня. Именно ты решил положить конец тому поцелую.
Я хмыкнул, продолжая тихо стучать по окну…
– Твой друг знал, что мы связаны.
– И что?
– Он не должен был целовать тебя.
– Смысл похода на вечер с другими людьми заключался в том, чтобы незаметно развлечься с ними до помолвки и снять сексуальное напряжение. – Она похлопала по кожаной обивке сиденья.
– Сомневаюсь, что мне подходит такой вариант, особенно когда я вижу тебя с другими мужчинами, которые знают, что ты принадлежишь мне.
Она сжала кулаки и отчаянно крикнула:
– Несколько дней назад ты даже не ответил на поцелуй!
Я кивнул, понимая, что следующие озвученные слова покажутся бредом:
– И все-таки полагаю, нам не стоит так поступать. Морина, это невероятно хреново, что ты занимаешь все мои мысли, а из-за твоей близости я не могу думать ни о ком другом. Ты знаешь, что сегодня я всерьез размышлял, не прочитать ли мне свой гороскоп?
– Ты сумасшедший, – фыркнула она. – Не могу сейчас с тобой разговаривать. Ты несешь бред. Я просто хочу приехать домой и лечь спать.
– Отлично.
Я хотел того же. Возможно, утром я снова стану собой, собранным и спокойным, потому что сегодня вечером я явно слетел с катушек.
Глава 28
– Завтра мы поженимся. – Как только мы вошли в пентхаус, Бастиан снял пиджак, повесил его на крючок и ослабил галстук. Мы так долго молчали, что я подпрыгнула при звуке его голоса.
Не глядя мне в глаза, он снял обувь и быстро пошел прочь.
– Бастиан? – Когда он, не глядя в мою сторону, направился по коридору к своей комнате, я крикнула: – Бастиан, какого черта?
– Какого черта? – Он резко повернулся, в его взгляде закипала ярость, она обжигала меня по мере его приближения. Встав прямо передо мной, он положил руку мне на затылок и сжал волосы. – Я сказал, что завтра мы поженимся. Ты и я. Ты моя невеста. Завтра станешь моей женой. Поняла?
Я посмотрела ему в глаза.
– Как у тебя хватает наглости злиться на меня? – Он стиснул челюсти. – Вести себя так, когда другая женщина обнимала тебя и шептала тебе что-то? Ты смеялся над ее шутками. Прижимался губами к ее шее. Я все видела. Даже перед тем, как трахнуть меня, ты сказал, что она лучше меня справляется со своими обязанностями. – Я пихнула его в плечо, потому что хватка на моих волосах становилась все крепче и крепче.
– Все это совершенно неважно, ragazza. Завтра мы поженимся, а значит, после этого ты ни перед кем не станешь раздвигать ноги.
Мы оба быстро дышали, кипя от злости и недовольно глядя друг на друга. Попытайся я зажечь свечу, она погасла бы от гнева и ревности, витавших в комнате.
– Дело в этом, да? Я теперь твоя собственность? – Я не дала ему времени на ответ. – Пошел ты, Себастиан Арманелли. – С этими словами я оттолкнула его руку и умчалась в свою спальню. Захлопнула за собой дверь и закричала.
Я ожидала, что он последует за мной, но нет. А вскоре услышала, как закрылась его дверь.