Отлично.
Пусть хоть сгниет на своей половине пентхауса, мне все равно.
Вот только всю ночью я чувствовала себя выжатой как лимон. Прокручивала в голове все варианты развития событий, а затем остановилась на самой значительной детали.
Завтра мне предстояло выйти замуж за нелюбимого, и все это учитывая, что у меня не было ни друзей, ни семьи, ни даже платья или туфель.
Нужно было быстро принять решение.
– Ты права, бабушка.
Пытаясь представить, как она преследует меня во сне, а я швыряю в нее чем-то, я задремала. Но бабушка не навестила меня.
Проснувшись, я прочитала свой гороскоп, стрелец во мне приготовился проявить упрямство и отомстить Бастиану за то, что он даже не удосужился сообщить мне дату нашей свадьбы заранее. Я знала, что церемония пройдет в зале суда, но достала из ящика белую футболку оверсайз и надела ее поверх бикини, снова выглядя так, словно собиралась на пляж, а не на собственную свадьбу.
Выйдя из спальни, я увидела, что на островке меня ждет завтрак. На тарелке лежали эти невероятные блинчики, идеально покрытые нежной сахарной пудрой.
Одетый в костюм Бастиан мыл посуду, готовясь к безумию, через которое мы собирались пройти.
Когда он повернулся и посмотрел на меня, я приготовилась к бою. Себастиан Арманелли собрался выбраться из своей скорлупы и велеть мне пойти переодеться.
Я села за остров и приготовилась услышать речь.
Он взял стакан, наполнил его водой и медленно полил растения бабушки, двигаясь вокруг стеблей, чтобы убедиться, что вода равномерно покроет всю землю.
Днем он полностью контролировал себя. Но мы оба знали, что вечером ему крайне сложно держать себя в руках.
– Мы записаны на два часа.
Я закатила глаза и взяла вилку. Возможно, еда была способна помочь мне пережить этот день.
Когда я откусила кусочек, он потянулся к холодильнику и взял с него зажигалку. Зажег мое благовоние, а затем как ни в чем не бывало сел рядом со мной.
– Итак, прости за вчерашнее, – выдохнул он.
Я уронила вилку на тарелку.
– Что?
– Я подаю смешанные сигналы. – Теперь на меня смотрели глаза цвета молочного шоколада. Милый и услужливый Бастиан вернулся.
– Да что ты говоришь.
Он прочистил горло.
– Еще мне следовало заранее предупредить тебя о сегодняшнем бракосочетании.
– Если мы сделаем это в суде, то все нормально, – ответила я, не совсем понимая, как реагировать на перемену в его поведении.
– Сегодня могу отвезти тебя к терминалам и покажу свои планы.
Я внимательно посмотрела на него.
– Бастиан, вчера ты трахнул меня.
Он кивнул.
– Я в курсе, Морина. Этого не должно было случиться. Ты принимаешь решение по поводу акций, и тебе необходимо мыслить здраво, а я все порчу.
– Господи. – Я закатила глаза. Значит, мы снова вернулись к деловым отношениям. – Секс не способен затуманить мой мозг, идиот. Я умею разделять удовольствие и бизнес.
Он вперился в меня взглядом, но внезапно экран его телефона вспыхнул, и он выругался.
– Тебе кто-то звонит? У тебя включен беззвучный режим? – Он сунул его обратно в карман.
– Да, прости.
– Можешь отвечать на свои звонки. Мне все равно. – Я пожала плечами. Находясь рядом со мной, он всегда старался не отвлекаться, но ради чего? Единственное, что нас связывало, – бизнес.
– А мне нет. Ты заслуживаешь моего полного внимания. И я серьезно отношусь к нашему разговору. В ходе этой сделки мы должны наладить отношения и попытаться стать друзьями.
– Ладно. – Кивнула я. Его слова не были лишены смысла, вот только мозг никак не мог осознать, зачем ради меня он отложил дела и отключил телефон. Что-то не складывалось, и все же я не могла понять, что именно.
Но этим утром передо мной сидел бодрый и собранный Бастиан, он говорил осмысленные вещи, в то время как мне никак не удавалось прийти в себя. Видимо он спал лучше меня. И да, судя по всему, он отдохнул, потому что выглядел энергичным и отдавал себе отчет в том, что говорил.
– Сейчас доем и пойду переоденусь. – Не желая давать понять, что в моих мыслях творится хаос, я принялась за еду. Сосредоточилась на том, как на языке тает сахар, на мягкости тонкого блинчика и на том, как его вкус идеально сочетается с клубничным конфитюром, который туда положил Бастиан.
– Морина.
Я посмотрела на него. Кулаки сжаты, челюсть напряжена.
– Да? – Взглянула в темные глаза. Воздух снова искрил от нашего влечения. Чувствовал ли он притяжение и потребность так же, как я? Или это была улица с односторонним движением?
Несмотря на то, что съела не все, я встала, взяла тарелку и пошла раковине. Бастиан молчал, поэтому я сменила тему.
– Наверняка кто-то будет стоять у суда, чтобы сфотографировать нас, верно?
Он посмотрел на мою тарелку.
– Ты не доела блины.
– Да, – выдавила я. – Наелась.
Он нахмурился.
– Секунду назад ты стонала так, будто наслаждалась ими. Что теперь не так?
По щекам разлилось тепло. Иногда тот факт, что поглощая его еду, я забывала обо всем, казался довольно постыдным.
– Было очень вкусно.
– Тогда неси сюда тарелку и дай мне попробовать.
– Что? – я посмотрела на еду. Затем поставила тарелку на стол. – Нет. Я не… Не хочу доедать, потому что боюсь выглядеть слишком большой на фото.
– Ты что? – Он встал и обогнул остров.
– Они напечатают наши фотографии, а мне не хочется выглядеть так, словно я съела…
Бастиан взял вилку и наколол на нее остатки блинчика, произнося что-то на итальянском. Другой рукой коснулся моего затылка.
– Открой рот, ragazza.
– Баст…
Он протолкнул вилку, и еда оказалась у меня во рту до того, как я попыталась бы запротестовать. Но я не сопротивлялась. Вкус, как обычно, был просто восхитительным. Я схватила его за запястье и убрала вилку, а потом начала жевать, качая головой.
Бастиан же смотрел на мои губы, а затем притянул меня ближе и провел ладонью по волосам.
– Я хочу видеть тебя такой. Сытой. Бодрой и свободной. Не меняй ничего. Ни одежду, ни прическу, ничего. Мы выезжаем через двадцать мину, идет?
С этими словами он отпустил меня и ушел к себе.
А я лишилась дара речи, сердце стучало как безумное, заглушая все сомнения по поводу этого дня.
Вернувшись в свою комнату, я разрезала свой браслет. Затем вытащила нить и завязала ее так, чтобы она могла налезть на мужской палец.
Себастиану Арманелли предстояло носить мое кольцо. Возможно Бастиан, способный идти на уступки и вести переговоры мужчина, и был предан своей семье, но я отдавала предпочтение властному собственнику Себастиану. Следуя написанному бабушкой совету, я быстро приняла решение и собиралась узнать, к чему оно меня приведет.
Церемония прошла быстро, скорее всего потому, что мы оба стояли перед судьей, сложив руки на груди и не желая произносить клятвы. Ничто из этого не имело значения. Мы расставляли точки над «i», чтобы убедиться, что я получу акции и смогу продать их ему.
Стоило нам выйти из зала суда, нас ослепили вспышки.
Со всех сторон сыпались вопросы, нас окружила толпа папарацци. Даже если Бастиану было все равно, я порадовалась, что переоделась в легкое белоснежное пляжное платье.
Кто-то предупредил их. Бастиан обнял меня и повел через толпу. Внезапно нас окружили люди в костюмах, которые сопроводили к «Роллс-ройсу». Держа руку у меня на спине, Бастиан следил, чтобы я благополучно села в машину. Затем он повернулся и улыбнулся мужчинам и женщинам, фотографировавшим нас.
– Морина Арманелли красива, правда? – Он подождал других вопросов, а затем его голос разнесся по толпе.
– Она красива, и она моя. Раз и навсегда. Убедитесь, что записали последнюю часть. – После этого он опустился на сиденье рядом со мной.
Охрана села в другой внедорожник, и, когда наш водитель начал пробираться сквозь толпу, я с шумом выдохнула.
– Господи, это было уже слишком. – Я повернулась к Бастиану. – Особенно твоя речь.
Бастиан ничего не ответил. Вместо этого велел водителю ехать в Tropical Oil.
– Кажется, мы придерживаемся графика. – Я повертела кольцо, которое надела на большой палец. Я не стала вручать его перед судьей, потому что он прекрасно знал, что это брак по расчету.
– Морина, сейчас идеальный способ заявить о себе. Теперь ты Неприкасаемая. Синдикаты и семьи узнают об этом благодаря прессе.
– Точно. – Я засунула руку в карман платья, сомневаюсь, что вообще хочу отдавать его.
– Очень долго этот титул считался весьма почетным. В моем мире он до сих пор таким и является.
– Твои родители были женаты? – спросила я, не совсем уверенная, что хочу узнать ответ, но он говорил о своем мире так, словно мне стоило поинтересоваться.
– Моя мать… – Он вздохнул. – Да. Мама любила отца и всего через несколько месяцев согласилась выйти за него замуж. Он был плохим мужем, но она была хорошей женой. В последний день своей жизни она даже назвала моего отца amore mio.
– Значит, они любили друг друга?
– Да. Возможно, именно любовь и стала причиной ее смерти. – В его голосе прозвучала боль, словно вместе с ней умерла и часть его самого.
Люди покидали этот мир, и мы оставляли их. И не всегда это был наш выбор, о чем я каждый день напоминала себе.
– Она любила и тебя. Я знаю.
– Ей стоило сильнее любить себя и уйти от него. А нас забрать с собой, – ответил он. – Иногда стоит проявить смелость и пойти против людей, которых ты очень сильно любишь.
Он действительно верил в это?
– А ты сам когда-нибудь поступал так? Кажется, ты делаешь все возможное для дорогих тебе людей, включая управление семейным бизнесом.
– Морина, я заказал собственного отца, – медленно произнес он, и в глубине его глаз виднелась тьма. – Отнял у него жизнь, чтобы очистить свою семью от грязи.
Я открыла рот, но не издала ни звука. Пыталась, но слов не было.
Когда сидишь напротив человека, убившего собственного отца, теряешь дар речи, ведь тебя охватывает страх. А когда сидишь напротив убийцы, которого, как тебе кажется, понимаешь и который, скорее всего, тебе небезразличен, испытываешь нечто такое, что еще не готов постичь.