– Бастиан… – я покачала головой. – Почему Луна с тобой?
– Что ты имеешь в виду? Ты сказала, Луне сложно найти новый дом. А я ответил, что все получится.
– Ладно… – протянула я, мое сердце стучало как сумасшедшее. – И куда она пойдет?
– Ну, сейчас никуда. Она сделала свои дела и теперь наверняка хочет спать. Полагаю, наша третья спальня ей подойдет. Ей ни к чему собачья кровать, если у нее есть настоящая.
– Прости… но можно еще раз? Почему Луна здесь?
– Потому что здесь ее новый дом.
– Нет. – Я снова покачала головой, пребывая в шоке. Отшагнула назад и уткнулась в угол дивана. – Нет. Ни за что. Позвони в приют. Мы отвезем ее обратно.
Луна заскулила и, пытаясь добраться до меня, натянула поводок. Я опустилась на колени и подозвала ее к себе. Из-за крупного тела она все больше походила на взрослого ротвейлера и все меньше на щенка.
– Ты должна вернуться в приют, чтобы мы могли найти тебе хороший дом, – прошептала я.
– А чем плох наш? – поинтересовался Бастиан и достал из пластикового пакета собачью миску.
– Ты что, с ума сошел? – Как только он поставил миску на пол, я схватила ее и попыталась засунуть обратно в пакет. – Знаешь, как собаки любят пускать слюни?
Он убрал от меня пакет.
– Морина, вряд ли тебя это волнует. От тебя беспорядка больше, чем от собаки.
– Прости? – Уронив миску, я встала и посмотрела на него. – С тех пор, как въехала сюда, мой беспорядок не выходит за пределы моей комнаты.
– Я видел твою комнату вчера и позавчера, когда укладывал тебя в кровать, – там полный бардак.
– Тогда не укладывай меня в постель, – крикнула я, и Луна заскулила.
– Я буду укладывать свою жену в постель, когда захочу, – прорычал он, внезапно оказавшись прямо передо мной.
– Поверить не могу, что ты сделал это. – Я резко развернулась. – Это очень плохо.
Бастиан фыркнул и поднял Луну на руки, а потом отнес в третью спальню. Я наблюдала, как он идет по коридору в идеальных брюках, подчеркивающих не менее идеальную задницу. Потом он скрылся в спальне, а я ждала его возвращения, собираясь рассказать, как ужасно одиноко она будет чувствовать себя там без других собак. Через пять минут он вышел и объявил:
– Она уснула на пуховой подушке.
Клянусь, никогда прежде не видела у него такой самодовольной улыбки.
Я подошла к кухонной раковине.
– Потом собаке будет очень больно.
Как и мне самой. Я не хотела отдавать ее, и из-за того, что он привел ее домой, тихий голос в моей голове теперь буквально кричал, требуя признаться ему в любви. Сказать, что я хочу жить с ним долго и счастливо в доме с белым забором из штакетника и с помесью ротвейлеров.
– Вряд ли кому-то будет больно. И почему ты считаешь, что это плохая идея?
– Ну, во‐первых, это ненадолго. Через два месяца я уйду. Не хочу привязываться к ней, если не собираюсь оставлять. Я уже привязалась.
Он снял галстук, положил его на кухонный стол, скинул туфли и подошел к холодильнику, будто я была женой, которая обычно готовит ужин.
– Я не ужинала, так что еды нет. Ты меня слушаешь?
– Я уже поел. – Он усмехнулся, словно понимал, что я никогда даже не буду пытаться готовить для него. – И я слушаю. Просто считаю, нам стоит успокоиться и все обсудить, а не доводить ситуацию до момента, когда ты опять начнешь говорить в двадцать раз быстрее, чем обычно, и все закончится ссорой.
Я вздохнула и попыталась положить руку на живот в надежде, что техника Рэйки поможет.
– Хочешь смузи? – Я бы не отказалась от одного, так мы оба могли успокоиться, и у меня появился бы повод чем-то занять руки.
– Конечно. – Он кивнул и сел за стойку, наблюдая, как я достаю ингредиенты из холодильника.
В угловом шкафчике стоял ультрасовременный блендер, мне нравилось, как быстро он крошит лед. В ожидании слов Бастиана я добавила ингредиенты и фрукты.
– Давай начнем с самого начала, идет? Наверное, нам стоит обсудить тот вечер, ragazza, потому что я не понимаю, как именно, но у нас возникла симпатия друг к другу.
Я усмехнулась.
– Я знаю, как. Мы провели вместе ночь, а потом были вынуждены несколько месяцев жить вместе. Своего рода долгое утро после…
– Нет, это не затянувшаяся интрижка. Ты на самом деле моя жена. Ты не безразлична мне. Я не сплю ночами, думая, а не перенести ли тебя в свою постель.
Нажав на кнопку включения сильнее необходимого, я прошептала:
– И жаль, что ты этого не делаешь.
Когда я выключила блендер и разлила жидкость по стаканам, Бастиан произнес:
– В этом и заключается наша проблема.
Я поставила перед ним стакан.
– В чем именно, Бастиан?
– Ты говоришь так, будто думаешь, что мне нет до этого дела и я невосприимчив к тебе.
– А разве нет?
– Хочешь сказать, что я просто развлекаюсь с тобой?
– Почему тебя не было последние три дня?
– Потому что я работал.
– И все? Или ты решил дистанцироваться после того, как снова развлекся со мной?
– Морина, я хочу, чтобы все было справедливо по отношению к тебе. – Он вздохнул, на его скулах заиграли желваки.
Я закатила глаза. Справедливостью было бы оказаться с ним на другой планете, а не здесь, где я действовала вслепую.
– Я продаю тебе акции, потому что хочу этого, а не потому, что ты вынудил меня проникнуться к тебе симпатией. И мне очень неприятно, что ты считаешь, будто я не умею разделять чувства и дело.
– Никогда не говорил, что…
– Ладно, неважно. – Я подняла свой стакан, попробовала смузи и поставила его обратно на стойку. С молниеносной скоростью приближаясь к безумию, я понимала, что скоро сорвусь. – Итак, мы будем двигаться к официальному разрыву? Возможно, пришло время рассказать об этом прессе. Мы провели вдали друг от друга несколько дней, и я предполагаю, что ты специально решил установить дистанцию. Давай продумаем остальное.
Вырвавшиеся слова были подобно спичке, которую бросили в емкость с керосином. Они быстро породили дикую, обжигающую своей силой злость.
Бастиан явно ощутил этот жар, потому что поморщился. Прикусив язык, я решила, что мой смузи может подождать, пока я вымою блендер. Отнеся его в раковину, я тщательно очистила каждую деталь, пытаясь выплеснуть свое разочарование.
Я не знала, была ли в принципе нужна Бастиану. Да, он хотел стать моим другом, но как насчет большего?
Как он вообще мог исчезнуть на несколько дней после того, что случилось между нами в приюте?
Я продолжала настойчиво тереть стекло, потому что хотела, чтобы перед погружением в посудомоечную машину оно стало идеально чистым. И тогда машина просто проверит, насколько хорошо я справилась. Кроме того, таким образом я избегала разговора с мужчиной, сидевшем по другую сторону островка. Мужчиной, который уставился на меня так, словно ожидал моей реакции на его слова о невосприимчивости.
Мне хотелось свернуть ему шею, послать к черту и вышвырнуть вон. Меня достал этот спектакль, после которого я начинала сомневаться, притворяюсь я или нет.
Я почувствовала его приближение раньше, чем услышала шаги. Твердая грудь коснулась моей спины, пока я продолжала тереть стекло.
– Мо, давай отмотаем назад?
Я оскалилась и, не глядя на него, взяла другую тарелку.
– Куда именно? Начнем с начала и будем просто быть друзьями? Забудем, что трахались?
Нас связывали официальные обязательства, и надо было решить, что делать с ними.
– Почему ты нервничаешь, а? – прошептал он мне в шею, и я вздрогнула, ощутив, насколько близко он стоит, и насколько близко ко мне его невероятных размеров член.
– Я не нервничаю, – горячо возразила я, потому что не могла сдержаться и хотела, чтобы ему тоже стало не по себе. Я умела выводить его из себя, и теперь стремилась именно к этому. – Просто хочу составить план и покончить с ним. Ты же знаешь, я ненавижу планы. Полагаю, пару раз в месяц мы будем ходить на свидания с другими, и пресса сможет задокументировать этот факт. Еще мы как-нибудь намекнем на развод. А если тебе или мне понравится компания наших спутников, можем позвонить друг другу и сказать, что решили остаться…
Он перебил меня:
– Ты каждый вечер приходишь домой.
– Прости. Тогда нет смысла двигаться дальше, Бастиан. Ты же хочешь, чтобы я трезво оценивала ситуацию с акциями, так? Тогда мне нужно встречаться с другими парнями. – Я повернулась к нему и вытерла влажные руки кухонным полотенцем.
– Можно получить удовольствие и вернуться домой. – Он покраснел. – Ты любишь обниматься после секса?
– А если и так, что с того? – я положила руки на бедра.
– Тогда я буду обнимать тебя. – Он хлопнул ладонью по столешнице. – Ты моя жена и не останешься ночевать у другого.
– Значит, я могу переспать с другим, но не могу остаться на ночь? – Я скрестила руки на груди, поскольку разговор становился все более и более нелепым. – Бастиан, в этом нет никакого смысла.
– Я не стану рисковать твоей безопасностью. Тебя будет сопровождать охрана.
– Ну уж нет, я не согласна. Можешь попросить Данте или кого-то другого присутствовать рядом. Иначе парень посчитает ситуацию странной.
– Кстати, а что это за парень? Судя по всему, у тебя есть кто-то на примете.
– Господи, давай просто пойдем в кровать.
Он усмехнулся, затем провел рукой по лицу.
– В мою или твою?
– Что? – практически закричала я.
Он усмехнулся, а потом расхохотался.
В уголках его глаз появились морщинки, а на щеках показались ямочки, о которых я забыла. Бастиан был привлекательным мужчиной. Красивый и одновременно неприступный. Как бриллиант в музее, ты знаешь, что он стоит миллиарды, и восхищаешься им издалека. Но вот так смеясь передо мной, он казался доступным. Мучительно доступным.
– Кажется, ты начинаешь сходить с ума.
Вытерев глаза, Бастиан подошел ко мне. Он изучал меня, казалось, минут десять. Внимательно вглядывался в лицо, словно запоминал каждую черту и мельчайшую деталь.