Она сообразила это на ходу и, похоже, оказалась права. Следователь прочитал фамилию владельца в пластиковом окошечке на сумке и задумался.
– Почему он оставил у вас сумку? Где он живет? Здесь?
– Нет! Понятия не имею, где он может быть! Он человек одинокий, может жить где угодно. В данный момент вернулся из-за границы и в Москве, можно сказать, проездом. Могу дать вам его домашний телефон, но предупреждаю: Илья пустил к себе жильцов. Сама не могу его найти, хотелось бы получить обратно ключи, ведь муж…
Она говорила быстро, запальчиво, всеми силами стараясь скорее исчерпать тему. Пусть ее не спрашивают об Илье, потому что… Ну, потому что откровений ей хватило вчера вечером. Она не желала исповедоваться перед чужими людьми.
– Ольга Денисовна, – снова перебил следователь. – Мне очень неловко, но я опять хочу попросить об одолжении.
«Знает мое отчество, – мелькнуло у нее в голове. – Неужели нас серьезно подозревают, собирают такие сведения?»
– Вы не могли бы в моем присутствии открыть сумку?
– Нет! – Женщина ответила так неожиданно резко, что даже сама испугалась. Почему, собственно, она отказала? Разве была какая-то причина? Однако Ольга, сама не зная почему, решила не идти на эту уступку. Она и так перестала ощущать себя хозяйкой положения, и ей казалось, что этот последний рубеж сдавать нельзя. Должна же она ответить «нет» хотя бы раз в жизни!
– Я даю слово, что не прикоснусь к вещам, – пообещал он.
– Все равно не открою. Это незаконно! Вы это знаете и вынуждаете меня на преступление!
– Ну уж и преступление, – снисходительно заметил он. – Не надо преувеличивать! Если не хотите открывать, тогда хотя бы скажите, что там внутри. Я поверю на слово.
– Откуда же мне знать, если сумка закрыта? – Она отчаянно защищалась. – Илья оставил вещи и попросил немного подержать их здесь. Я туда не заглядывала.
– Когда он привез сумку?
– Позавчера… – Она начинала кое-что понимать. – Сами же говорите, что Ирину обокрали вчера. Значит, в сумке ее вещей быть не может. И знаете, что я вам скажу? Вы идете по неверному следу. Ее не мог ограбить никто из нас троих, а она явно наговорила и на Илью. Ведь наговорила?
Тот с непроницаемым лицом выслушал и покачал головой. Ольга усмехнулась:
– Не верю, что она сдержалась! Я ее слишком давно и нехорошо знаю. Илья постоянно нам помогал, так что, естественно, она его возненавидела не меньше, чем нас с мужем.
– Ольга Денисовна, – мягко, но с нажимом произнес следователь, – все, что вы мне о ней рассказали, я приму к сведению. И конечно, вы имеете полное право возмущаться, я не должен обыскивать вашу квартиру, не получив на это разрешения. Я ее и не обыскивал. Вы с мужем сами предложили нам сотрудничество, и я этому очень рад. Не стоит нам с вами спорить из-за такого пустяка, как эта сумка! Тем более, что, что бы там ни оказалось, вам это ничем не грозит, понимаете?
– Не понимаю, – честно призналась женщина. Она была слегка сбита с толку его мягким убедительным тоном. – Но Илья будет недоволен, если узнает, что его обыскали.
– А откуда он это узнает?
Она пристально посмотрела на следователя. Шутит он, что ли, принимает ее за ребенка, если говорит такие наивные вещи? Буквально толкает ее на противозаконный шаг и удивляется, почему она колеблется. И тут ее осенило.
– Знаете, попросите об этом моего мужа, – твердо сказала Ольга. – Он наверняка согласится открыть.
– Почему именно его?
– Ведь это он разрешил вам перерыть все шкафы? – вопросом ответила она. – Я бы не разрешила.
Мужчина выглянул в соседнюю комнату и попросил одного из своих спутников позвать с кухни хозяина. Обернулся к Ольге:
– Ну хотя бы поприсутствуйте при этом, договорились? Вам же будет спокойнее, будете знать, что оттуда ничего не пропало.
«Вот прицепился, – раздраженно подумала Ольга. – Господи, как я сегодня устала, ноги болят, а снять туфли не могу. Не хочется переодеваться при них… Ну где он там?!»
Виталий в самом деле согласился без колебаний. Он рывком дернул «молнию» и широко раскрыл сумку. А потом, не дожидаясь дальнейших просьб со стороны следователя, вывалил все содержимое на постель.
Ольга поджала губы. По ее мнению, это было слишком. Так беспринципно выслуживаться, так бояться… А муж чего-то боялся, и так явно, что его страх передался и ей.
– Это вещи вашего друга? – спросил следователь, внимательно их осмотрев. Заглянул в карманы, быстрыми, скользящими движениями прощупал подкладку пиджака, открыл дорожный несессер. Выпрямился и удовлетворенно еще раз осмотрел вещи, будто составляя опись.
– Да, все это принадлежит Илье, – подтвердила Ольга.
– Отсюда ничего не исчезло, ничего не добавилось?
Ольга сказала, что если отсюда что-то и исчезло, то в этом виноват хозяин сумки, никто в его вещах не рылся. А если что-то добавилось, то не по их вине. Подобные ответы, как ей помнилось из какого-то исторического романа, давала Жанна д'Арк на допросе святой инквизиции. Однако Жанна верила в то, что говорила. А вот Ольга чувствовала себя совершенно потерянной. Что-то во всем происходящем было нелепое, неестественное. Эта куча вещей на постели притягивала ее взгляд, да и все смотрели туда же.
– Сумку мы заберем, – сказал вдруг следователь. Он сам собрал вещи, закрыл «молнию» и передал сумку напарнику. – А когда ваш друг объявится, скажите, чтобы позвонил нам, тогда и получит свои вещи.
– Вы не имеете права!
– На это я имею право, – успокоил ее мужчина. – Ну все, ребята, тут мы закончили. Кстати, Ольга Денисовна… – обратился он к зардевшейся от возмущения женщине. – Это чистая формальность, конечно, и я еще не раз об этом спрошу… Вы не могли бы вспомнить, как провели вчерашний день?
– Я свободен? – робко перебил его Виталий. – Меня вы уже спрашивали.
– Конечно, свободны. Да и мы сейчас уйдем, – бросил тот, даже не повернув головы. Он смотрел на Ольгу. – Ну так что, можете припомнить?
– Разумеется. – От гнева у нее подрагивали губы, и она поймала себя на том, что слегка заикается. Это было ужасно неприятно, еще подумают, что она чувствует себя виновной. – Вчера я встала, позавтракала, встретила рабочих…
– Во сколько они явились?
– Еще до полудня, рано утром. Уточните у них. Потом поехала в город.
– Куда именно? Зачем?
– В ресторан. – Она сказала это совершенно бестрепетно, ведь Виталий вышел из комнаты. – С Ильей.
– Когда вы с ним встретились?
Вот тут ей и пришлось сказать правду. Выхода не было, хотя Ольга не знала, как следователь воспримет тот факт, что Илья провел здесь ночь, а после пригласил хозяйку квартиры в дорогой ресторан… Тем более она не знала, что именно рассказал о своем вчерашнем дне Виталий. Ведь должен был что-то рассказать!
– Илья ночевал здесь, – сказала она наконец. – Он только что вернулся из командировки, я уже говорила.
– Да, говорили. Значит, из дома вы вышли вместе, отправились в ресторан. Какой именно?
– В центре… Названия не помню.
– Адрес помните? Место сможете указать?
Ольга ответила утвердительно. Она волновалась все больше, не понимая почему. Но от этих детальных расспросов ей становилось жарко. Она даже не чувствовала больше мучительно ноющих ног.
– Сколько времени вы там просидели?
– Часа полтора, – честно ответила она. – Потом к нам присоединилась знакомая Ильи, она работает рядом… Могу указать и ее контору.
– Очень хорошо. – Тот записал все, что было известно о Камилле. Не так уж много, но он, видимо, остался доволен показаниями Ольги.
А та волновалась все больше. Что-то внутри, какой-то слабый панический голос умолял ее об осторожности, предупреждал о чем-то. О чем? Она не понимала.
– Значит, вы покинули ресторан в половине второго, – уточнил следователь и жирно обвел что-то в своем блокноте. – Куда отправились после?
– А мы с ним сразу расстались, – призналась она. – Он пошел куда-то по своим делам, а я весь день гуляла по городу.
– То есть?
– Ну как гуляют… – Она сделала неопределенный жест. «Вот и попалась, – подумала Ольга. – Этого тебе не доказать. Этого Ирина и дожидалась». Но тревожный голос, как ни странно, сразу умолк. Как будто его больше ничто не беспокоило.
– Как долго вы гуляли? – Следователь как-то особенно выделил интонацией последнее слово. Казалось, оно его забавляет и раздражает одновременно. – Где именно?
– Везде. В парках, в метро, по улицам. Я никуда не заходила, потому что у меня кончились деньги. – Теперь лицо Ольги просто пылало.
– Почему же вы не поехали домой?
– Мне хотелось пройтись.
– И вы никому не звонили? Никого из знакомых не встретили?
– Мне хотелось побыть одной.
– Почему? – не отставал тот. Она устало отмахнулась и присела на край постели. Скинула туфли, опустила горящие ступни на ковер. Ей было уже не до церемоний, она выдохлась. И как ни странно, совершенно успокоилась, хоть это было и нелепо. Потому что алиби на всю вторую половину дня у нее не было и быть не могло.
– Об этом спрашивать не обязательно, – пробормотала она. – Но я вам отвечу. Настроение у меня было неважное. И сразу скажу, что Илья в этом не виноват. У меня просто началась хандра.
– Без всякой причины?
– Без всякой.
– Хорошо, – неожиданно смягчился он. – И последний вопрос: когда вы видели Ирину Юрьевну в последний раз?
– На суде, – машинально ответила она. Хотела назвать число – эта дата гвоздем засела у нее в памяти, слишком многое произошло в тот день, пятнадцатого июня. И вдруг запнулась, внутри снова поднялась волна паники, будто чья-то влажная горячая рука зажала ей рот. Она с трудом отдышалась и не стала ничего добавлять.
– Значит, на суде, – быстро записал тот.
Она отметила, что вид у следователя был усталый, рубашка под мышками промокла от пота. Мужчина облизал губы, и Ольга машинально подумала, что надо бы предложить чаю. Но конечно, не сделала этого.
– Спасибо за помощь. – Он посмотрел на часы. – Мы вам позв