– У меня к вам просьба, Ольга Денисовна, – вежливо сказал Самохин. – Я вообще-то на пару минут, не хочу вам мешать…
– Да вы не мешаете, – робко сказала женщина. – Мы только что вернулись… Что-то случилось?
– Нельзя ли еще раз осмотреть вещи, которые вы хранили в таких больших черных пакетах?
Илья ушел в комнату с несколько демонстративным вздохом. Вероятно, он хотел этим показать, что следователь придирается к мелочам. Но Ольга почему-то испугалась. Самохин заметил это, но не мог знать, что глухой, никому не слышный панический крик снова раздался у нее в душе.
– Можно, – сказала она, указывая на стремянку. – Только если вы сами их снимете сверху. Я делала уборку, так что вам придется распаковать все заново.
Самохин молча смотрел на женщину. Преступница с таким детским лицом, ясными глазами, доверчивой и робкой улыбкой? Он бы этому не удивился. Еще на заре карьеры ему пришлось познакомиться с молодой красивой женщиной, которая без колебаний придушила в постели собственных близнецов, потому что своим криком они мешали спать ей и любовнику. Так вот по сравнению с тем небесным ангелом Ольга выглядела матерой уголовницей. А тут всего-навсего воровство, возможно, месть бывшей сопернице…
И все-таки он не торопился лезть на антресоли. Во-первых, потому, что устал. И кроме того, если она хотела что-то убрать с глаз подальше, то на антресолях этот халат искать нечего.
– Ольга Денисовна, может, вам знакома эта вещь? – Он поднес к свету целлофановый пакет, в котором лежал свернутый розовый поясок. – Сдается мне, я видел у вас нечто подобное.
Она ахнула, подалась вперед. Сейчас, с приоткрытым ртом, прижатыми к груди руками, она выглядела ангелом с картины Боттичелли. Самохин подумал, что у этой женщины какая-то удивительно невинная красота.
– Так это ваше? – уже с нажимом повторил он.
– Мое, – раздался еле слышный ответ. – Мой розовый халат, он… Я так и знала!
Ольга повысила голос, и тут же не замедлил появиться Илья. Он остановился прямо перед Самохиным, будто загораживая подругу:
– Вы уж извините, Константин Петрович, но время позднее, и если у вас нет уважительной причины…
– Сам халатик в пакете? – Самохин, не обращая никакого внимания на заступника, показал пальцем в потолок:
– Можно снять?
– Илья, помоги… – пробормотала она. – Извините нас, мы устали. Илюша, ну сними же пакет! Тот, который залеплен черным скотчем. Нет, вот этот, слева… Крайний.
Самохин помог, подхватив увесистый пакет снизу. Его раскрыла сама хозяйка и почти сразу вытащила пропахший лавандой, мятый розовый халат. Самохин приложил к нему пояс.
– Отсюда?
Женщина кивнула. Она умоляюще смотрела на него, будто просила объяснить, чем грозит ей эта находка. Но следователь не торопился ее просвещать. Он лихорадочно обдумывал создавшееся положение. Эти двое были подозреваемы, и в немалой степени. Против мужчины почти неопровержимые улики – деньги и браслет. Поясок женщины каким-то образом принял участие в ограблении. Но что-то мешало Самохину немедленно принять меры для их задержания. Вместо этого он попросил разрешения взять халат. Ольга очнулась:
– Конечно, берите, я его давно не ношу. Где вы нашли пояс?
– А где вы его потеряли? – в тон ей спросил Самохин.
Ольга нерешительно заулыбалась:
– Если бы я помнила… Такие мелочи легко забываются. Мне кажется, я потеряла его сто лет назад.
– Так где вы его нашли? – вступил в беседу Илья. Он по-прежнему был мрачен и, в отличие от своей подруги, не улыбался.
Самохин сдержанно ответил, что поясок ему передал один свидетель по делу. Ольга Денисовна вполне уверена, что никому его не дарила, нигде не оставляла, а просто потеряла?
– Ну кто же такое дарит. – Та оглянулась на Илью. – А вот халат! Ты помнишь, что было на днях с халатом? Так странно!
Самохин попросил поведать странную историю, и женщина охотно ее рассказала. Казалось, она была счастлива, что наконец-то нашелся слушатель, который не станет говорить, что это обычные женские бредни насчет тряпок и беспорядка…
– Я точно помню, что обнаружила его ночью шестнадцатого.
– С пятнадцатого на шест…
– С шестнадцатого на семнадцатое, – поправила его женщина. – Это было как раз накануне ограбления. Я вышла на кухню покурить, было уже очень поздно, я надела в темноте что под руку попало. Это оказался халат, который уже давно лежал среди старых вещей на антресолях. Понимаете? Я удивилась!
– А вы его оттуда не доставали?
– Разумеется, нет Иначе не стала бы удивляться Я тогда еще подумала: кому понадобилось туда лезть? Разве что за тряпками для уборки…
– А кто мог это сделать?
Она замялась. На ее губах появилась слабая, смущенная улыбка.
– Илья, наверное. Он как раз ночевал тут. Но он ведь не…
– Конечно, я туда не лазил, – буркнул тот.
– Еще рабочие… Нет, эти отпадают. Кстати, вы их не спрашивали, когда именно вернулся домой мой муж? – внезапно вспомнила Ольга. – Я имею в виду день ограбления!
Илья почему-то забеспокоился. Самохин сразу это заметил. Следователь действительно поговорил по телефону с мастером, руководившим ремонтом, спросил его, во сколько появился хозяин. Тот ответил, что Виталии вернулся после обеда, в районе двух-трех часов, точнее никто не вспомнит, потому что шла работа. Это он и сказал Ольге, недоумевая, зачем отчитывается перед подозреваемой.
Та прикусила губу и снова взглянула на Илью. Но мужчина упорно смотрел в сторону, делая вид, что изучает большой настенный календарь.
– Я нашла халат… Потом хотела положить его обратно на антресоли и обнаружила, что пакет, где он лежал, заклеен другим скотчем. Им пользовались только рабочие, сантехники. Это грубая тканевая лента на клейкой основе… Понимаете?
Самохин попросил выдать ему эту ленту и осторожно уложил ее в пакет. Ольга наблюдала за ним с видимым удовольствием.
– Наконец-то это дело сдвинется с места! – радостно сообщила она мужчинам. – А то я голову сломала, кто мог рыться в моем старом барахле. Там ничего не пропало, конечно, но все равно – загадка! А я этого не люблю!
– Ваш супруг не мог достать оттуда халат? – спросил Самохин.
– Мог, если попал домой шестнадцатого. Но он вернулся только на другой день. Кстати, муж говорит, что ключей у него нет…
– Это я от вас уже слышал. – Самохин заглянул в пакет с вещественными доказательствами. Подумал, что за иной день набирается столько разного барахла… – Ольга Денисовна, мне очень неприятно вам это сообщать, но ваш поясок каким-то образом стал участником ограбления.
Он нарочно сообщил новость как можно мягче, чтобы не испугать женщину. Вполне можно было сказать «вы стали участником ограбления», но Самохин решил этого не делать Ольга и так была потрясена. Бледная, поникшая, она смотрела на него с покорной мольбой побитого животного. Зато Илья вспылил:
– Что вы плетете, черт возьми! Сперва я, потом она? Оля, выйди, я сам все выясню!
– Успокойтесь, Илья Сергеевич, – невозмутимо попросил Самохин. – Я никого не обвиняю. Просто сообщаю вам кое-какие факты, причем без протокола, с глазу на глаз. Но тут ничего не поделаешь, этим пояском перевязали узел с вещами, который забыли вынести из ограбленной квартиры. Или попросту бросили там Поясок видела вся оперативная группа, видела сама хозяйка, и я не могу игнорировать этот факт.
– Да вам ведь прекрасно известно, что Оли там не было! – рявкнул Илья. – Она сидела в ресторане, есть свидетели!
– А ее пояс был на месте преступления, – все так же хладнокровно продолжал Самохин. – У вас тоже имеется алиби, Илья Сергеевич, так что обвинять вас напрямую я не могу. Однако против вас обоих появляются кое-какие данные. И знаете, что я вам скажу?
Ольга с надеждой подняла мокрые глаза. Самохин чуть улыбнулся ей:
– Все очень похоже на то, что вас собираются подставить. Причем делают это грубовато, не учитывая того, что вы тоже мыслящие люди и, если грабили, должны были заметать следы. А вы этого почему-то не сделали, так?
Она кивнула:
– Я бы спрятала или сожгла этот халат, верно?
– Да вы бы просто купили моток бельевой веревки в ближайшем магазине, – поправил ее Самохин. – Зачем использовать такую яркую деталь, которую кто-то потом может вспомнить и связать с вами? А вы, Илья Сергеевич, тоже не оставили бы краденые вещи и деньги на целые сутки в чужой квартире. Да еще в своей сумке! Да еще зная, что ограбленная вас ненавидит и сразу обвинит во всех своих бедах!
Илья неожиданно протянул ему руку:
– Извините… Я думал, вы…
– Тупой мент. – Самохин ответил на его рукопожатие. – Но больше всего мне нравится, что у вас обоих есть алиби.
– Я хочу вам кое-что сказать, – волнуясь, произнесла Ольга. Она отнюдь не выглядела победительницей и не разделяла радости Ильи. – Если мой муж вернулся домой в два-три, то у него нет алиби, правда?
Она попросила Самохина пройти в комнату и присесть. Сама садиться не стала. Стоя рядом с Ильей (казалось, так она чувствовала себя в безопасности), женщина рассказала о своих подозрениях. О том, что муж мог сохранить ключи от квартиры, а не потерять их, как говорил. Описала свою «проверку», даже с некоторой долей юмора.
– Вы думаете, что ваш супруг мог вызвать племянника для отвода глаз? – переспросил Самохин. Он становился все более задумчивым. – Ему было нужно, чтобы все думали, будто он не мог попасть в квартиру самостоятельно?
– Вполне может быть! Понимаете, для чего? Он мог взять мой поясок накануне ограбления, а халат забыл спрятать. Или просто не успел. Скажем, увидел кого-то из нас в окно и сбежал. Пережидал на лестнице, наверху, пока мы не войдем в квартиру.
«Однако, аналитический ум, – восхитился Самохин. – Или ненависть к мужу?»
– И точно так же он мог подкинуть Илье улики…
– Версия интересная, – согласился он. – Только остается открытым вопрос: для чего ваш муж все это сделал?
Ольга виновато взглянула на него:
– Чтобы всех нас погубить. Понимаете, он сразу узнал, что мы с Ильей…