Вострогов поставил свою лампу на одну из колонн и опустился в ближайшее к вдове кресло.
– Анастасия Леонтьевна, я все хотел у вас спросить – вы боитесь насилия? Если быть точнее, что вас больше пугает: насилие над вами или над вашей дочерью?
Вдова издала неопределенный звук, ее руки дернулись, что заставило цепи громко звякнуть.
– Я, пожалуй, лучше переформулирую вопрос, – светским тоном продолжил хозяин. – Что вы предпочитаете: насилие над вами или над вашей дочерью? Вопрос риторический – можете не отвечать. Если ваше поведение не изменится, то мне придется заняться сюжетом о насилии над сабинянками. Тихон, конечно, мало похож на древнего римлянина, но других у нас нет. А вот вы совсем не годитесь на роль жертвы. Придется использовать в качестве модели вашу милую…
– Не смейте впутывать ее!
– Вы еще смеете разговаривать со мной в таком тоне! – вскакивая с места, тут же зашипел Вострогов.
Точным движением он выхватил из груды артистического хлама небольшую плетку, вроде тех, что в прошлом использовали для покаяния и самобичевания. Бог знает зачем понадобился подобный реквизит пермскому помещику, но сейчас в его руках он перестал быть просто реквизитом.
– Мне нужно ваше лицо и руки, а спина может быть какой угодно! – сообщил он своей пленнице и нанес первый удар.
Вдова не была готова к такому. В первое мгновение спину обожгло не слишком сильно, но боль растеклась от места удара, как огненная волна. Прокатившись по всей спине, она вернулась на место и там осталась пульсирующим комком. Сама того не замечая, женщина закричала.
Опасаться, что ее услышит кто-то, кроме Катерины, хозяин усадьбы не мог, но тем не менее тут же заткнул рот Анастасии Леонтьевны какой-то подвернувшейся под руку драпировкой. Заставив свою жертву молчать, он нанес еще несколько ударов.
Под конец, когда ударов уже не было, вдове казалось, что ее спиной прислонили к раскаленной металлической каминной ширме.
– Хватит истерик, – донесся до нее как будто издалека голос хозяина. – Через ваше парчовое платье удары почти не проходили. В лучшем случае у вас на спине сейчас несколько царапин. Они заживут через пару дней…
Вдова не дослушала его, провалившись в удивительно приятную и спокойную пустоту.
Катерина не находила себе места в оставшихся в ее полное распоряжение трех комнатах. Причиной тому был не голод, хотя за весь день заключения ей принесли только обед. Хлеб и пирог есть она не стала, а спрятала до вечера, чтобы отнести матери.
Не покидающие девушку боли тоже не являлись главной причиной волнения. На случай острого приступа у нее все еще оставалось немного порошка.
С полчаса назад Катерину взволновал крик, который, как ей показалось, раздался из заброшенной части усадьбы. Крик был один и резко оборвался.
Девушка никак не могла решить, стоит ли ей бежать туда прямо сейчас, рискуя нарваться на хозяина или слугу, или же лучше подождать ночного времени.
За окном было уже темно, и половинка луны ярко освещала деревья под окном. Отправился ли уже отдыхать хозяин усадьбы или еще бродит по темным коридорам? Девушка еще раз выглянула в окно, будто ночное небо могло ей что-то подсказать, и тут же отскочила.
По веткам корявого вяза кто-то карабкался. Приглядевшись повнимательней, Катерина поняла, что это ребенок, мальчишка в крестьянской одежде. Сын кухарки.
Догадавшись, что обнаружен, он усердно замахал руками Катерине, прося, чтобы она открыла окно.
– Что тебе нужно, мальчик?
– Барыня, ты одна? Хозяина нет?
– Нет. Он тут еще не появлялся.
– Тогда держи! К тебе гости, – с этими словами мальчишка кинул ей конец толстой веревки. – Привяжи к шкафу побольше и жди! – подмигнул он девушке и, усмехаясь, полез вниз.
Катерина решила не привязывать веревку, пока не увидит, что там за гость собрался навестить ее таким чересчур романтическим способом. Она наблюдала, как мальчик скрылся за деревьями; почти сразу же оттуда выбрался стройный молодой мужчина со светлой шевелюрой и усами. В лунном свете его волосы выглядели серебряными.
– Захар! – прошептала Катерина. – Я сейчас!
Девушка бросилась привязывать веревку, пока гость не успел заметить охватившего ее волнения.
Пока ямщик взбирался по веревке, Катерина прислонилась ухом к двери и замерла, надеясь на этот раз ничего не услышать. Яркая луна за окном теперь казалась ей слишком яркой – в ее свете легче будет заметить беглецов. Когда Захар очутился в комнате, ей стало спокойней.
Сбивчивый рассказ девушки о ее злоключениях ямщик выслушал молча и внимательно. Катерину удивляло только немного виноватое выражение, прячущееся в глубине его глаз.
Взглянув на отверстие в двери, через которое выбиралась Катерина, Захар только хмыкнул:
– Мне тут не пролезть. А высаживать дверь – вся усадьба сбежится. Спустим тебя в окно.
– Лезть я не смогу! – испугалась Катерина. – Боль может усилиться в любой момент. Может, лучше урядника позвать?
– Тебе не стоит оставаться тут, если можно уйти, – ответил Захар, тем временем выбрав самый легкий стул, и принялся обвязывать его веревками. – Доктор свою бричку дал, чтобы вас вывезти. Она тут недалеко, за проломом в ограде, через который мы сюда и попали.
– А как доктор тебя нашел?
– Потом расскажу, – отмахнулся ямщик и, подойдя к оконному проему со свечой, поднял ее вверх.
Через несколько мгновений на пустое пространство перед домом выбрался не кто иной, как Григорий.
Вдвоем с ним Захар довольно быстро спустил Катерину на землю вместе со стулом, а затем и сам перебрался через подоконник.
– Пойдемте, нужно освободить маму! – обрадованная Катерина двинулась к главному входу в усадьбу.
– Постой, милая, – удержал ее паломник. – Там заперто сейчас, да и всем за ней идти ни к чему.
– Мама твоя ведь на нижнем этаже была? – спросил Захар. – Тогда к ней можно будет легко в окно войти. А мы пока лошадям подпруги попортим да дышло у кареты выбьем. А то, кто знает, вдруг решит погнаться за вами супостат этот?
– А я матушку поищу и к коляске приведу, – кивнул Григорий и, видя сомнение девушки, жаждущей бежать на помощь матери, наклонился, заглядывая ей в глаза: – Не бойся, милая. У таких людей, как этот барин, всегда слабина есть. Коли ее нащупаешь, они, как малые дети, – все в твоих руках.
Глава 8
Захар надеялся, что побег барынь не будет обнаружен до самого утра. Но на всякий случай нужно было помешать возможной погоне.
Дорогу к конюшне ему указывала Катерина, побывавшая там в день прибытия в эту злополучную усадьбу. Следуя за ней по дорожкам парка, Захар не переставал радоваться тому, что Вострогов не держал собак.
Ямщик легко отпер деревянные двери конюшни и шагнул внутрь. Там пахло, как и положено, сеном, лошадиным навозом – знакомые с детства запахи. В конюшне было темно, так как лунный свет не проникал вглубь. Ямщик достал предусмотрительно прихваченную в доме свечу и затеплил ее от собственного огнива.
Свечу он вручил Катерине и велел ей светить ему.
Заметив огонь, лошади забеспокоились: фыркали, дергали ушами и переминались с ноги на ногу. Захар принялся гладить их по холеным бокам и говорить что-то ласковое с самыми успокаивающими интонациями, на которые был способен.
Катерина тем временем подошла к стоящей здесь же и полностью готовой к путешествию карете.
Успокоив лошадей, ямщик решил начать с кареты. Прихватив стоявший у стены черенок от лопаты, он в несколько ударов вышиб дышло и принялся за оглоблю передних колес. Карета просела, так что Захар едва успел отскочить.
В этот момент Катерина взвизгнула и дернулась так, что свеча в ее руке чуть было не погасла. Из-за этого ямщик не сразу понял причину ее испуга, а когда понял, то эта причина уже успела ухватить оставленные у входа вилы.
Судя по Катюшиному описанию, это был хозяйский кучер – верзила выше Захара на полголовы и в два раза шире в обхвате. Ямщик отскочил, скрываясь за каретой.
Кучер, держа вилы наготове, неспешно обходил карету справа. Поколебавшись мгновение, Захар ринулся ему навстречу. Мужик удивился, но поднял вилы.
Тут Захар распахнул перед его носом дверцу кареты и скользнул внутрь. Кучер сделал замах, но дверца уже захлопнулась. Пока он ее открывал и пытался просунуть внутрь свое громоздкое оружие, Захар уже выскочил по другую сторону кареты.
Пользуясь свободным мгновением, он лихорадочно оглядывался в поисках какого-нибудь оружия.
– Сюда! – окликнула его догадливая Катюша и указала на прислоненные к лошадиным загонам мотыги.
Захар схватил первую попавшуюся и развернулся к своему противнику. Силой такого верзилу ему было не одолеть, нужно будет как-то изловчиться…
Поначалу Захар только отступал, следя за тем, чтобы его не загнали в угол, уворачивался и отводил удары черенком мотыги.
– Вор проклятый! – впервые открыл рот кучер, которому надоело носиться за вертким противником. – Получишь от меня на орехи!
Захар молча отвел очередной удар и вдруг почувствовал, что мотыга, снабженная отверстием для отвала земли, случайно сцепилась с попавшим в это отверстие зубцом вил. Это был подходящий момент!
Вместо того чтобы пытаться высвободить свое оружие, ямщик постарался не позволить им расцепиться. Схватившись за черенок мотыги обеими руками, он дернул его со всей возможной силой.
Вилы вылетели из могучих рук кучера и, упав на солому, скользнули в сторону. Обрадованный Захар на мгновение выпустил из поля зрения своего противника. А зря.
Взбешенный кучер со всего размаха заехал ему кулаком в грудь. Молодой человек потерял равновесие и начал падать. Воспользовавшись этим, кучер бросился противнику под ноги и повалил на усыпанный соломой земляной пол.
Захар попытался вывернуться, пинаясь и дергаясь, но мужик крепко держал его в своих медвежьих объятиях. Ямщик попытался ползти, чтобы ухватиться за перекладину лошадиного загона, но кучер был слишком тяжел. Он уже ухватил Захара за пояс и продолжал тянуть его к себе. В следующее мгновение его руки могли обхватить молодого человека за горло.