«Любезный полковник, здравствуйте!
Бесполезно продолжать поиски. Я теперь граблю ваш загородный дом.
Полковник выронил письмо и поскакал к своему загородному дому. Мало-помалу все объяснилось. Жандармы, приводившие пленных, были переодетыми разбойниками. Делать в лесу было больше нечего, и все отправились весело назад. Почему весело? Потому что во Франции всегда смеются над удачной шуткой, если даже приходилось поплатиться за нее.
Глава XLVIМинистр полиции в затруднении
Вечером у императрицы императора не было и генерал Рампон смеялся – смеялся, потому что принцесса Полина получила письмо. В письме рассказывалось приключение с жандармским полковником. Принцесса показала письмо генералу Рампону. Тот катался со смеху. Пришел император, сначала сердитый, потому что Кадрус пойман не был, а потом, когда ему было показано письмо, не мог также не улыбнуться.
– Ах, государь! – сказала герцогиня Наполеону. – Если бы вы знали, как вам идет улыбка, вы улыбались бы всегда.
– Постараемся, герцогиня, – ответил Наполеон.
Император сел играть и плутовал, по обыкновению обманывая императрицу. Он был чрезвычайно любезен. Герцогиня думала, что он забыл о Кадрусе. Но пришел Фуше. Император перестал играть. Министр донес своему государю, что Кадрус осмелился пробраться во дворец Фонтенбло и унес всю мебель из спальни императрицы. Он оставил записку такого содержания:
«Тысяча извинений, государь и любезный кузен, но Кадрусу, королю больших дорог, нужна была для его жены мебель из королевской спальни, и он взял ее у вас».
Это взбесило императора. Он очень сухо простился с императрицей и герцогиней и ушел. Обе женщины поняли бурю, бушевавшую в императорском мозгу. Чрез два часа Савари верхом уехал в Фонтенбло; кавалерийский полк тоже отправился туда. Император приказал Савари взять столько войск, сколько нужно, обыскать Фонтенбло, и если не захватят Кротов, то по крайней мере сделать пребывание в лесу таким опасным, чтобы они были вынуждены удалиться из окрестностей Парижа. Для императора и этого было довольно. Соседство Кротов было прямым оскорблением его особе.
Весь Париж занимался этой борьбой. Она приняла странный характер. Действительно, было неслыханно, чтобы один человек во главе трехсот подчиненных не поддавался императорской воле в 1806 году, в ту минуту, когда Наполеон управлял Европой и заставлял дрожать королей! Питали восторг к пигмею, который боролся с гигантом. Общественное мнение было за Кадруса, и император это знал. Притом, так как в жизни разбойника все было поэтично и живописно, так как рассказывалось о его великодушии, женщины принялись сумасбродно обожать его и энергично защищать.
В Англии, Германии, Италии занимались подвигами Кадруса и его неимоверной смелостью. Он обедал за императорским столом; он женился на очаровательной девушке, имевшей огромное состояние. Он спас принцессу. Он спас Наполеона. Император, желавший все знать, узнал, что англичане представили в карикатуре все его встречи с атаманом Кротов. Наполеон взбесился.
В особенности одна литография привела его в ярость. С одной стороны виднелся Кадрус, убивающий путешественника, а с другой – Наполеон, заставляющий обыскивать герцога Энгиенского. Внизу была подпись: «Оба составляют пару».
Потом в четырех углах были нарисованы четыре сцены:
Наполеон, спасенный Кадрусом.
Кадрус за императорским столом.
Наполеон, подписывающий брачный контракт разбойника.
Кадрус и император обнимающиеся.
Все было очень остроумно исполнено и каждый рисунок окружен словами: «Подобный подобного ищет».
Кадрус доставал эти карикатуры и доставлял их императору. Наполеон находил их даже в своем кабинете.
Глава ХLVIIСтарик Фрион не доверяет никому
Савари уехал. Наполеон ждал результата его поездки, когда в одно утро он увидел на дворе гренадерского сержанта, в сопровождении своего полковника, по-видимому, ожидавшего аудиенции. Гвардия имела то преимущество, что самый ничтожный солдат имел право прямо говорить с императором. Сержант и его полковник Камброн, дежурный во дворце в этот день, ждали, пока император их примет, и разговаривали, прохаживаясь по двору. Наполеон из окна увидел полковника и сержанта, улыбнулся и приказал своему адъютанту:
– Дюрок, осведомитесь об имени и положении этого сержанта, чтобы он ни о чем не догадался, и придите мне сказать, чего он хочет.
Дюрок вышел. Наполеон все внимательнее наблюдал за сержантом. Это был красивый молодой человек с орденом. Сержант и с орденом в двадцать три года! Император сказал себе, что он будет говорить с человеком недюжинным.
Дюрок вернулся.
– Государь, – сказал он, – этот молодой человек сын лесничего из Фонтенбло. Его зовут Фрион. Он желает говорить с вашим величеством, но уверяет, что может это сказать только вам. Он желает, чтобы разговор был секретным.
– Можно ли на него положиться?
– Государь, я за него ручаюсь, я знаю его. Это он в Арколе, в болотах, вытащил генерала Бонапарта и спас его.
– Пусть он придет, – сказал Наполеон, – я помню.
Император был взволнован при воспоминании о самой большой опасности, какой он подвергался в своей военной жизни. Он очаровательно принял молодого человека. Это был красивый молодец, один из тех великолепных гренадеров, которые заставляли дрожать Европу. Он подошел с почтительной гордостью, отдал императору честь и по этикету ждал, чтобы тот его спросил.
– Здравствуй, Фрион, – сказал император. – Как ты поживаешь после Арколя?
– Хорошо, государь, – ответил молодой человек. – По милости вашего величества, сержант и имею орден в двадцать три года. Лучшего желать нельзя.
– Стало быть, ты пришел просить меня за другого? Твой отец, кажется, у меня лесничим?
– Государь, отец мой был лесничим, а теперь в отставке. Он содержит гостиницу. Он получил все должное и не имеет права требовать ничего.
Император был сильно поражен этим достоинством и этой честностью.
– Чего же ты хочешь? – спросил он молодого человека.
– Я желаю, государь, говорить с вами наедине.
Император сделал знак. Все вышли.
– Ваше величество, – сказал молодой человек, – отец мой в Тюильри, он желает получить аудиенцию.
– А, ты видишь! Стало быть, он желает чего-нибудь.
– Он желает только славы вашему величеству.
– Твой отец хочет меня видеть для моей славы?
– Да, государь. Он желает говорить с вами о том, что лежит у вас на сердце. Ничего не может быть неприятнее для львов и людей, как комары. У вашего величества тоже есть комар.
Император засмеялся, ущипнул за ухо сержанта в знак хорошего расположения и сказал:
– Остряк! Ты не парижанин ли?
– Нет, государь, я лотарингец. Но, кажется, мы не глупее парижан. Отец мой даст вам тому доказательство.
– Насчет моего комара?
– Точно так, государь.
– Как же зовут этого комара?
– Кадрус.
Император побледнел. Сержант продолжал:
– Вы увидите, государь, что один лотарингец сделал то, чего не могли сделать ни ваши генералы, ни министры.
– Он захватил Кадруса?
– Нет еще, но захватит. Когда известно, где нора лисицы, то ее можно захватить.
– А твой отец знает нору Кадруса?
– Государь, он мне это сказал, а он никогда не лжет.
Император после минутного волнения сказал сержанту:
– Ступай за своим отцом. Камброн! – позвал Наполеон, когда сержант ушел.
Полковник прибежал.
– Любезный полковник, – сказал император, – вы не можете себе представить, как я рад, что вы привели ко мне этого гренадера. Благодарю!
– Ваше величество довольны этим молодым человеком?
– Да, полковник. При первой вакансии произведите его в подпоручики.
Старик Фрион пришел, отдал Наполеону честь и ждал.
– Ну, мы с тобою поговорим, – сказал император.
Фрион со значительным видом осмотрелся вокруг.
– А, я понимаю! – сказал император. – Эти господа тебе мешают?
– Да, государь.
Император сделал знак. Все ушли. Фрион-сын тоже собрался уйти.
– Останься, Александр, – сказал ему отец, – с позволения его величества.
Император сделал знак согласия.
– Теперь говори! – сказал он.
Старый лесничий собрался с мыслями, понюхал табаку и начал:
– Государь, надо вам знать, что господин Лонге, землевладелец, был убит Кадрусом у меня.
Император вздрогнул.
– А! – сказал он. – У тебя?
– Да, государь.
Старый лесничий, который был не кто иной, как трактирщик Фрион, рассказал, что случилось, просто, внятно, живописно, так что в высшей степени заинтересовал императора.
– Вы понимаете, государь, что когда Кадрус убил человека в моей доме, то я должен за него отомстить. У нас, лесных жителей, это закон.
– Ты хочешь захватить Кадруса?
– Да, государь, хочу и, кажется, могу.
Глаза императора сверкнули.
– Объяснись, – сказал он.
– Государь, когда знаешь нору лисицы, знаешь, откуда лиса выходит, как возвращается, ее захватить можно.
– А ты знаешь все это?
– Знаю, государь.
Наступило минутное молчание. Император удивлялся, как один человек мог сделать то, чего не могла сделать полиция со всеми ее средствами.
– Как же это? – сказал он. – Ты не ошибаешься ли? Мои министры не могли этого узнать.
– Где же министрам знать! Только один человек знает, что происходит в лесу, – лесничий. Разве герцог Отрантский ночевал когда-нибудь в лесу, как я? Разве он мог сидеть на деревьях ночью? Эти господа любят только своими мундирами щеголять.
Император улыбнулся. Он почти разделял мнение лесничего.
– Оставим в покое моих министров, – сказал он, – и поговорим о Кадрусе. Где он скрывается?
– Позвольте, государь, я вам это скажу, но только по секрету. Ваше величество обещаете никому не говорить?
– Обещаю.