– Они ухаживают за преступниками.
– Именно. Они живут в Тулоне, куда будет отправлен ваш муж.
– О, понимаю! Я поеду в Тулон.
– Я рекомендую вас настоятельнице. Вы будете ухаживать за больными каторжниками. Обязанность ужасная, но это для него.
– О, я на все согласна!
– Вы увидите его. Он сделается болен. Потом, когда его отправят в лазарет, мы устроим ему побег.
Вдруг Жанна вскричала:
– Герцогиня, вы любите его так же, как и я!
В голосе молодой женщины была тоска. Герцогиня покраснела, а потом сказала откровенно:
– Да! Так же, как вы. Но нечего бояться! Если бы я только хотела…
Жанна ответила:
– Герцогиня, я не ревную – я восхищаюсь вами. Если бы даже пришлось отказаться от него, чтобы его спасти, я не поколебалась бы.
Обе женщины поняли друг друга и обнялись. Они условились, как им поступать, и расстались.
Глава LXVОтъезд
Через час герцогиня призвала к себе вдову генерала Бильяра, которая была ее преданным другом.
– Милая моя, – сказала ей герцогиня, – я желаю ехать в Тулон.
– И берете меня с собой?
– Да. Я буду вашей горничной.
– Что это вы говорите!
– Так надо. Я уверю императора, что на два месяца удаляюсь в монастырь. Он не должен знать, что я делаю и где буду.
– О! – сказала госпожа Бильяр, бросив на приятельницу проницательный взгляд. – Я знаю, герцогиня, что вы замышляете в эту минуту.
– И вы меня осуждаете?
– Я не позволяю себе вас судить.
– Вы мне поможете?
– Да, вы всегда найдете женщину, которая окажет вам услугу из интереса, а я предпочитаю услужить вам из преданности.
– Благодарю, я ожидала этого от вас. Возьмите сейчас паспорт.
– Когда же мы поедем?
– Сегодня вечером.
– О, герцогиня, как вы любите его!
– Если бы вы знали…
Приготовления принцессы были очень просты. Она сделала вид, будто едет в Сен-Жерменский монастырь. Простилась с императрицей. Жозефина была очень добра, как всегда, и одобрила это желание уединения. От нее герцогиня пошла к императору. Наполеон был несколько сконфужен своей хитростью, не совсем достойной честного человека, и не знал, как ему держать себя с герцогиней. Наконец-то он находится в неприятном положении и боится объяснений! Но она хотела опять войти к нему в милость, так как знала, что будет иметь надобность в большом снисхождении. Герцогиня разыграла комедию с целью уверить императора, будто не видела второй записки. Она говорила себе, что Наполеон будет очень рад, если ему не придется краснеть за свое лицемерие.
Герцогиня рассчитала верно. Сначала Наполеон принял ее холодно и удивился, что она почтительно поцеловала ему руку.
– Государь, – сказала она, – я пришла вас поблагодарить.
– Вы насмехаетесь, герцогиня? – с удивлением спросил Наполеон.
– Что вы говорите, государь? Я не понимаю. Я пришла с сердцем, полным признательности, благодарить ваше величество, а вы говорите о насмешке. Не могу понять.
Император всмотрелся в лицо герцогини – оно было бесстрастно. По крайней мере оно дышало чистосердечием. Император сказал себе: «Может быть, она не прочла другого приказа».
– Любезная герцогиня, – сказал он, – вы вырвали приказ у Констана. Это неприлично.
– Правда, государь. Примите мои извинения.
– Потом вы забыли предписание, которое я прибавил к этому приказу.
– А, я этого не знала! – сказала она. – Что это было, государь?
– Несколько слов к губернатору. Я приказывал ему посадить Кадруса в приличную тюрьму. Но вы так спешили, что взяли только одну бумагу.
– О государь! Как вы добры, что подумали об улучшении участи этого бедного молодого человека, и какую надежду это мне подает!
– Позвольте. Не обманывайте себя пустой мечтой. Я сделал уже слишком много. Я еще должен вас побранить. Как, вы сами поскакали в Венсенн!
– Я была в таком нетерпении!
– Герцогиня, это очень важно. Три человека знают вашу тайну. Ординарец и двое часовых. Неужели это не пугает вас?
– Я немножко дрожу, государь. Но слухи прекратятся. Я их опровергну.
– Не очень тревожьтесь, герцогиня. Я призывал ординарца и сказал ему: «Полковник, если кто-нибудь узнает, что случилось сегодня, я найду для вас какое-нибудь очень неприятное место, куда вы отправитесь размышлять о последствиях нескромности». А сегодня вечером я послал к нему патент на чин бригадного генерала.
– Ах, государь, вы слишком добры!
– Потом, герцогиня, я призвал обоих солдат. Это ветераны, люди честные, преданные мне. Я заставил их поклясться молчать. Они будут молчать. Оба сделаны бригадирами. Видите, герцогиня, я поступаю с вами как отец.
Она бросилась к ногам Наполеона, который улыбнулся, считая это наивностью. Он закончил таким образом:
– К счастью, вы вздумали надеть плащ полковника, и в Венсенне вас не узнали.
Восхищенный оборотом, который приняло дело, Наполеон потирал руки.
Герцогиня сказала ему о своем намерении удалиться в монастырь. Император не разделил мнение императрицы.
– Это затворничество тотчас после ареста Кадруса кажется мне неловкостью. Вы показали сочувствие к этому человеку; пожалуй, станут подозревать, что вы влюблены в него, если я позволю вам сделать это. По-моему, Полина, вам надо попутешествовать.
Глаза герцогини засверкали.
– Куда, государь?
– Куда хотите.
Герцогиня обрадовалась этому позволению, которое давало ей право поехать в Тулон, если она захочет. Она была очень признательна, простилась с императором, а потом пошла готовиться к отъезду.
Герцогиня была в восторге. Ей не к чему было скрываться, не к чему разыгрывать роль. Она дала знать госпоже Бильяр об этой счастливой перемене и назначила свой отъезд на шесть часов вечера, восхищаясь возможностью на свободе все приготовить к побегу.
Глава LXVIИмператор готовит возмездие
Наполеон, как показывают его письма, имел кошачью натуру и был способен хитрить. Полина думала, что обманула его, а между тем он сам ее провел. Только она ушла, как он пошел за Савари.
– Генерал, – сказал ему Наполеон, – вы желаете отмстить Кадрусу?
– Желаю, государь.
– Я не велел расстреливать этого презренного разбойника. Его отвезут в Тулон.
– Знаю, государь.
– Его отправят туда в почтовой карете.
Савари был удивлен.
– Да, – сказал император, – я оказываю ему внимание. Он меня спас. Я избавил его от смерти. Но я не буду жалеть, если он умрет.
– Государь, это легко.
– Как вы это понимаете?
– С экипажем может случиться несчастье…
– Плохое средство.
– Отравить?
– Это мне противно. Это похоже на убийство.
Савари увидал, что император составил уже план, и перестал придумывать.
– Что делает такой человек, как Кадрус, в остроге?
– Царствует над всеми.
– Знаю… но мне кажется, ему очень хочется оставить свое царство.
– Конечно, и я убежден, что Кадрус убежит.
– Тем более что вы ему поможете.
– Я?
– Да, вы. Я знаю даже еще одну особу, которая примет в этом участие.
– Кто это?
– Принцесса Полина. Она обязана ему жизнью и хочет возвратить ему свободу. Понятна ли такая прихоть?
– Государь, это очень естественно.
– Отправляйтесь к смотрителю тюрьмы и скажите ему, что герцогиня де Бланжини будет хлопотать о побеге этого негодяя. Пусть он хорошенько наблюдает за ее проделками и устроит так, чтобы Кадрус не считал себя под строгим надзором, а часовой или сторож застрелили его, если он вздумает перелезть чрез тюремные стены.
– Браво, государь!
– Вы хорошо поняли?
– О да!
– Поймите, что смотритель должен знать благородную причину, заставляющую принцессу заниматься Кадрусом.
– Я ему скажу.
– Пусть он сохранит это в секрете.
– Непременно. А вы уверены, ваше величество, что принцесса поедет в Тулон?
– Я посоветовал ей путешествие, и она выберет юг.
– Мне пришла в голову мысль…
– Какая, генерал?
– Я пошлю к герцогине полицейского.
– Берегитесь, она будет остерегаться!
– Он явится к ней как Крот и скажет, что пришел просить у нее денег, чтобы пробраться в Тулон и постараться спасти своего атамана. Принцесса условится с ним, и мы узнаем ее планы.
– Но если Кадрус будет переписываться с принцессой, то он захочет узнать имя этого преданного ему Крота.
– Ему скажут, что его зовут Белка. Это один из тех немногих Кротов, которые спаслись.
– А настоящий-то где?
– Должно быть, в бегах. Он не станет заниматься Кадрусом.
– Это возможно. Савари, я думаю, ваш план очень хорош… Но сумеет ли полицейский хорошо разыграть свою роль?
– Государь, это бывший каторжник.
– И вы поставите этого негодяя в сношения с принцессой?
– О, ваше величество, поверьте, каторжник, делающийся полицейским агентом, становится чистым как снег. Это все равно что крещение. Притом принцесса не боится каторжников, чему свидетелем служит Кадрус.
Император нахмурил брови, но выдал чек на свою казну Савари, который ушел и призвал своего агента. Это был человек ловкий. Генерал рассказал ему все, что он должен был знать, и приказал видеться с герцогиней не иначе как наедине. Он должен был для объяснения тайны, которой он окружал себя, сослаться на поиски полиции. Словом, ему даны были самые подробные и самые полные инструкции.
Вечером он послал к герцогине письмо такого содержания:
«Герцогиня, я Крот. Меня зовут Белкой. Я один из немногих оставшихся в живых из шайки атамана Кадруса. Я хочу его спасти. Мне нужны для этого деньги, и я подумал о вас, которую он спас от смерти, угрожавшей вам. Вы наверняка сделаете для него что-нибудь. Клянусь вам, что я хоть и разбойник, но честный человек. Я употреблю на побег моего атамана все, что вы мне дадите».
Герцогиня задрожала, читая это письмо, и спросила, кто его принес.
– Какой-то священник, – ответили ей.