– Пусть он войдет.
Агент по имени Люпен, впоследствии сделавшийся знаменитым, вздумал, для того чтобы лучше разыграть свою роль, переодеться деревенским священником!..
Герцогиня тем временем выслала всех окружающих и спрашивала себя: неужели священник мог взять на себя подобное поручение?
– Садитесь, – сказала она.
Агент сел. Она продолжала:
– Вы приняли на себя это поручение, вероятно, не зная, в чем оно состоит?
Агент рассмеялся.
– Извините, – сказал он, – я сам Белка.
Герцогиня изумилась. Люпен продолжал:
– Герцогиня, я вам доверяю. Посмотрите!
Он снял парик и очки. Она увидела молодого человека и вскрикнула. Разбойник сказал:
– Не пугайтесь, я уйду очень спокойно, если даже вы не дадите мне денег.
– Я не боюсь ничего, – сказала герцогиня, – я только удивляюсь, как вы прекрасно переоделись. Стало быть, вы любите Кадруса? – спросила она.
– Атамана-то! Я дам изрубить себя за него в куски.
– Ну, друг мой, я ему предана и еду в Тулон.
– Ах, боже мой!
– Я хочу его освободить.
– Возможно ли? Вы, герцогиня, такая знатная дама!
– Вы мне поможете?
– От всего моего сердца. Меня преследуют. Я спрячусь и отправлюсь в Тулон, не будучи узнан, потому что переоденусь, этот костюм годится только для Парижа, а в провинции…
– Почему же?
– Герцогиня, в провинции жандармы знают всех священников.
– Как же вы переоденетесь?
– Солдатом. У меня есть мундир.
– Не поехать ли вам со мной?
– Невозможно, у меня есть один недостаток.
– Какой?
– Я люблю балагурить.
– В этом нет ничего дурного.
– Я буду волочиться за вашими субретками.
– Фи! – сказала герцогиня.
– Потом я иногда напиваюсь.
– Вы воздержитесь.
– Ах, герцогиня, я сделался разбойником только для того чтобы балагурить и пить.
– Ну хорошо, поезжайте один. Но есть ли у вас план побега?
– Придумаю.
– Где я вас увижу?
– В Тулоне.
– Как я узнаю, что вы хотите со мной говорить, и как вы меня предупредите?
– Положитесь на меня. Меня недаром зовут Белкой, я сумею добраться до вас.
Герцогиня позвонила. Пришли слуги.
– Позовите моего управляющего, – сказала она.
Управляющий пришел.
– Господин Серре, дайте этому доброму священнику на одно благотворительное дело пять тысяч франков. Довольно этого, отец мой?
– Герцогиня, – ответил священник, – для того чтобы спасти это семейство, достаточно одной тысячи.
Герцогиня удивилась этой честности. «Какой деликатный разбойник!» – подумала она.
– Вы поможете и другим бедным, – сказала она.
Патер поблагодарил, пошел за управляющим, взял деньги и ушел.
Через час герцогиня была на дороге в Тулон.
Глава LXVIIПредсказание Корвизара
Пока герцогиня ехала в Тулон, она рассказывала свои секреты госпоже де Бильяр. Эта искренняя, благоразумная, честная и осторожная приятельница тревожилась.
– Что же вы будете делать, милая герцогиня? – спросила она. – Я очень беспокоюсь.
– Освобожу Кадруса, ведь я тебе говорила.
– Да, знаю, а дальше-то?
– Ах, друг мой, больше ничего!
– Если он вас любит…
– О, он меня не любит! Он любит свою жену. – Герцогиня вздрогнула.
– И вы думаете, что он не пожертвует ею?
Герцогиня промолчала, потом вдруг схватила молодую вдову за руку и сказала ей:
– Слушай, я скажу тебе ужасные вещи. Сегодня утром Корвизар сказал императрице, что жена Каза-Веккиа не проживет и полгода, что, может быть, она умрет и раньше.
– Отчего же?
– У нее болезнь сердца. Волнения убили ее. Корвизар искусен, он ошибаться не может.
– Что же вы сделаете, герцогиня, когда умрет его жена?
– Он будет свободен, а я буду его любить.
– Но где же, герцогиня?
– Повсюду, где он будет. Даже в Америке, пожалуй. Видишь ли, Бильяр, у меня в груди пожар, который не погаснет. Я его люблю… меня не остановит ничто…
Она долго еще говорила об этой страсти, сделавшейся непреодолимой.
Глава LXVIIIДядя и племянница
Жанна, прежде чем поступить в монастырь, хотела устроить свои дела и отправилась к дяде. После ареста Кадруса она не видела барона. Тот питал смутную надежду, что огромное состояние Жанны достанется ему. Он еще прежде слышал от Корвизара, что у племянницы его проблемы со здоровьем, и небезосновательно думал, что такие волнения должны были их усугубить.
Когда он увидел свою племянницу, бледную, унылую, в трауре, то вздрогнул от радости.
Жанна сказала дяде:
– Несмотря на все презрение и отвращение, которое вы внушаете мне, я приехала устроить с вами мои денежные дела.
– Какие горькие слова! – вскричал лицемерный барон. – Ах, Жанна, как ты дурно обо мне судишь!
– Не притворяйтесь, я знаю вас.
– Нет! Это не я донес на твоего мужа, как ты думаешь…
– Довольно, будем говорить о делах.
– Хорошо, будем говорить. Ты хочешь денег? У меня есть сто тысяч.
– Из тридцати миллионов? Этого мало. Вы еще не отдали мне моего приданого, я требую его.
Барон начал было хитрить, но Жанна остановила его.
– Я понимаю, – сказала она, – вы думаете, что у меня нет покровителей. За меня заступится закон.
Она встала. Он хотел ее удержать:
– Пойми, Жанна, причины, руководящие мной… Можно ли отдать тебе такое богатство? Ты так молода, так простодушна, так доверчива!
– Что вам за дело?
– Я так тебя люблю…
Она вышла из терпения.
– До свиданья! – сказала она.
Барон испугался. В перспективе ему представился разорительный процесс. Он предложил сделку.
– Жанна, – сказал он, – я сделаю тебе самое выгодное предложение. У меня есть дела, есть затруднения. Если ты потребуешь от меня твое состояние, я разорюсь.
– Тем лучше, – сказала она, – но вы лжете.
– Нет, это просто меня убьет.
– О, когда так, я этого хочу!
– Неумолимая, садись! Вот что я тебе предлагаю. Сейчас десять миллионов, столько же через шесть лет, а остальные – когда смогу.
– Я хочу все. До свиданья, я еду к императору.
– К императору? Боже, зачем ты едешь к нему?
– Показать ему перстень, который муж дал мне, сказать, кто вы, и открыть ему все ваши беззакония.
Барон был испуган этой угрозой, считая себя погибшим. Он встал.
– Я отрекаюсь от вас, вы мне не племянница! Но золото ваше вы получите. Я дам вам чеки на разные суммы. Подождите меня.
Бледный как смерть, прошел он в свой кабинет и нашел там Шардона. Тот лукаво взглянул на своего хозяина.
– Ты надо мной насмехаешься? – сказал Гильбоа.
– Я? – сказал Шардон. – Я стану насмехаться над вами, барон? Сохрани меня Бог! Я невольно смеюсь над вашим замешательством, и больше ничего.
– Ты восхищаешься, негодяй, что я лишаюсь всего состояния.
– Нет, я сохраню его вам.
– Что ты говоришь?
– Вы получите его в наследство.
– Полно! Разве моя племянница умирает?
– Да.
Это «да» было сказало самым зловещим тоном. Барон из мертвенно-бледного сделался багровым. Он на минуту смутился, но потом возвратил свое хладнокровие:
– Вы, кажется, предлагаете мне убийство, господин Шардон?
– Очень просто.
– Но мы будем скомпрометированы…
– Вовсе нет.
Шардон, отважный циник, готовый на все, распоряжался бароном в эту минуту.
– Я хочу отправить вашу племянницу на тот свет сейчас же. Хотите? Следов не будет. Даже для доктора она умрет естественной смертью.
– О, сделай это, Шардон, и… – Барон остановился.
– Кончайте же!
– И я тебя вознагражу!
Шардон расхохотался.
– Хорошее обещание! – сказал он. – И я очень полагаюсь на него! Но мне нужно что-нибудь более верное. Я убью сейчас и вы заплатите мне тоже сейчас.
– Сколько ты хочешь? – спросил барон.
– Дорого.
– Сколько, спрашиваю я тебя?
– Миллион.
Барон подпрыгнул. Шардон решил не уступать и сделал вид, будто уходит.
– Прощайте, хозяин, – сказал он.
– Негодяй, ты меня разоряешь! Миллион!
– Только один – я работаю дешево.
Барон украдкой взглянул на Шардона и увидел, что тот твердо настроен. Он предложил сто тысяч, но бывший каторжник даже не ответил. Наконец после краткого и сильного спора барон решил уступить, делать было нечего. Он отдал билетами целый миллион, написав на гербовой бумаге, что дарит эту сумму за честные и добрые услуги своему управляющему. Потом спросил:
– Что ты намерен делать?
Тот сообщил свой план:
– Вы мне говорили, что вашей племяннице угрожает аневризма. Что может при такой болезни причинить смерть? Сильное волнение.
– Это правда.
– Я много думал об этом с того дня, как вы сообщили мне о своих надеждах. Я даже советовался с докторами. Ну, волнение, которое должно убить вашу племянницу, я причиню.
– Каким образом?
– О, очень просто! Вернитесь в гостиную и пригласите вашу племянницу сюда. Комната эта очень уединенная, я спрячусь. Вы будете разговаривать. Вдруг я схвачу бедняжку за руку, свяжу ее, а голову закрою капюшоном.
– А потом…
– Потом занесу над ней кинжал и буду грозить смертью. Если у нее действительно аневризма, через минуту она умрет.
– Но…
– Знаю… А если она не умрет, хотите вы сказать… Успокойтесь, я ее задушу.
Барон сделал движение.
– Следов не останется.
– Уверен ли ты в этом?
– Решительно.
Барон был очень испуган. Шардон бросил на него презрительный взгляд.
– Неужели у вас нет ни капли мужества? – спросил он. – Неужели вы такая мокрая курица? Ну, – прибавил он, схватив барона за руку, – решайтесь, надо действовать!
– Хорошо, – сказал барон и вышел.
За ним вышел и Шардон.
Глава LXIXДва Крота
Как только в кабинете не осталось никого, между двумя невидимыми людьми начался следующий разговор. Кроме Белки, который вечно рыскал и редко находился в гроте, несколько Кротов, посланных как шпионы в Фонтенбло, избавились от смерти и ареста в гроте. Один молодой человек особенно подавал прекрасные надежды. Ему было девятнадцать лет, он был гибок, строен, проворен и понравился Белке. Тот научил его своему ремеслу взбираться на крыши. После того как шайка разошлась или, точнее, была уничтожена, Белка предложил своему воспитаннику, который впоследствии сделался знаменитым Бернье, отомстить за Кадруса, убив Шардона и барона. Он думал также и обокрасть барона, чтобы иметь средства действовать в дальнейшем.