НАГРАДА ФРИОНА И ЕГО СЫНА
Наполеон приказал молчать о поимке Кадруса. Знали, что в лесу произошел бой, но чем он кончился, оставалось неизвестным.
Утром Наполеон вызвал к себе Камброна. Тот прочел императору рапорт своего сержанта. Наполеон с изумлением узнал, что было ранено только пятнадцать гренадер. Он приказал Камброну молчать и отослал его, говоря:
— Сегодня вечером я приму обоих Фрионов. Приведите их ко мне.
После обеда Камброн доставил обоих героев в Тюильри. Наполеон принял их в своем кабинете. На кресле лежали два мундира. Это поразило Камброна. Наполеон подошел к старику Фриону.
— Здравствуй! — сказал он. — Ты победил?
— Точно так, государь.
— Я очень рад. А вы, господин лейтенант? — обратился император к Александру.
Молодой человек побледнел.
— Что с вами? Ах, вы не знаете! После того как вы уехали, вас произвели в лейтенанты. Это повышение было решено уже давно. Не так ли, Камброн?
— Так точно, сир.
Император продолжал:
— На другой день после вашего отъезда мы получили ваш первый рапорт. Он был хорошо составлен и указывал на большие способности. Вы, так сказать, были в походе, а там повышения иногда производятся без очереди. Тогда мы произвели вас в лейтенанты.
— Государь!
— Наконец, лейтенант, так как победа вознаграждается, мы производим вас в капитаны и жалуем вам десять тысяч франков.
Слезы радости потекли по щекам Александра. Император обернулся к старику.
— Я делаю тебя главным лесничим. Жалованье двадцать тысяч в год. Теперь, Камброн, вели им переодеться и отведи к императрице.
Он вышел. Камброн позвал лакеев, которые помогли одеться новоиспеченным офицерам.
— Какой стыд! — говорил Камброн Александру. — Гвардейский капитан, а хнычет! Черт побери! Это просто срам!
— Смотрите, вот как нужно кланяться императрице, — показал Камброн. — Согнитесь вдвое. А принцессам, герцогиням и другим чертовкам надо кланяться вежливо, но голова не должна наклоняться ниже груди. Вперед, марш!
Глава LVIIIИМПЕРАТОР ОЗАДАЧЕН АРГУМЕНТАМИ ПРИНЦЕССЫ ПОЛИНЫ
Император пришел к императрице с веселым видом. Потом сел играть с принцессой Полиной и подшучивал над ней. Она дулась. Он спросил:
— Герцогиня, почему вы нынче не в духе? Наверное, вы не получили известий от кавалера де Каза-Веккиа.
— Это правда, государь.
В эту минуту вошел Камброн с обоими Фрионами. Это были новые лица. Все посмотрели на них. Император встал и подвел офицеров к императрице.
— Представляю вам двух храбрых офицеров, на которых обращаю ваше внимание, они достойны его во всех отношениях.
Императрица была очень любезна, но она не знала, что сделали новые гости императора.
— Государь, — спросила она, — можно узнать, чем мы обязаны этим господам?
— Они сделали то, чего никто не смог сделать раньше.
— Что именно, сир?
Император посмотрел на герцогиню и насмешливо сказал:
— Они захватили Кадруса только с тремя сотнями гренадер.
Если бы герцогиня не сидела, то упала бы. Она побледнела, но тотчас взяла себя в руки.
— Из всей шайки — трехсот человек — осталось только тридцать два плюс сам Кадрус, его заперли в Форсе. Наконец, они потеряли пятьдесят человек. Герой больших дорог очень унижен, — добавил Наполеон, глядя на герцогиню.
Глаза ее засверкали. Она промолчала. Император, произведя желаемый эффект, пригласил гостей продолжать игру.
— Герцогиня, вы дрожите, — сказал он. — Вы нездоровы?
— Нет, сир, — ответила она. — Я встревожена.
— Чем?
— Тем, что глаза всех будут устремлены на вас, и ваши враги станут толкать вас на необдуманные поступки.
— Что вы говорите, герцогиня? Войны у нас нет, Европа спокойна.
— Спокойна, но полна ненависти, государь.
Наполеон не понял.
— Объяснитесь, герцогиня, — попросил он.
— Государь, Кадрус взят?
— Да.
— Что же вы с ним сделаете?
— Я — ничего. Его будут судить.
— И…
— Осудят.
— И…
— Палач казнит его.
— Вы в этом уверены, сир?
— Кто же встанет между приговором и гильотиной?
— Вы, государь.
— Потому что я могу его помиловать?
— Да.
— И вы думаете, что Франция будет довольна, если я его прощу?
— Вот это и меня тревожит. Франция хочет смерти Кадруса.
— Вы это серьезно?
— Разумеется. Я не защищаю этого человека. Хотя этот разбойник поступил со мной по-рыцарски, я слишком уважаю себя, чтобы заступаться за него. Но я тревожусь за вас. «Таймс» уверяет, что вы не сможете казнить человека, спасшего вам жизнь.
Император растерялся.
— Значит, вы мне советуете простить его? — спросил он.
— Боже упаси! Париж станет вас проклинать, Франция возненавидит. Скажут, что вы ставите себя выше блага общества. Но как только его казнят, станут кричать, что у вас черствое сердце. Вас пуще прежнего станут называть корсиканским медведем, вампиром. Видите ли, я ничего вам не советую, только говорю, что самый могущественный человек может оказаться в затруднении.
Принцесса пронзительно расхохоталась. Наполеон закусил губу и пожал плечами.
— Будемте играть, герцогиня, — произнес он.
Партия продолжалась. Но император скоро ее закончил и ушел. Он велел вызвать к себе Фуше.
— Жозеф, — сказал он ему, — вы читали статью в «Таймс» о Кадрусе?
— Читал, государь.
— Что вы о ней думаете?
— Я оставил бы ее без внимания.
— Но… я обязан жизнью этому человеку.
— Государь, монарх может иногда забывать о благодарности.
Император взволнованно заходил по комнате, потом вдруг сказал:
— Фуше!
— Что прикажете, сир?
— Пишите.
Он продиктовал:
«Кавалеру де Каза-Веккиа.
Его величество поручил мне поблагодарить вас за услугу, которую вы ему сегодня оказали. Он дает вам право оставить это письмо при себе и отослать его ему в тот день, когда вы захотите просить у него какой-нибудь милости. Какова бы ни была эта милость, вы ее получите».
Император прибавил:
— Подпишите.
Вдруг дверь кабинета открылась и появилась герцогиня. Император видел, что она вот-вот лишится чувств. Он подошел к ней.
— Фуше, — приказал он, — оставьте нас!
Он подвел молодую женщину к своему столу и указал ей на письмо.
— Прочтите, — сказал он ей.
Она прочла и упала на колени.
— Государь, благодарю! — вскрикнула она.
Он поднял ее, поцеловал и проводил, сказав:
— Передайте императрице, герцогиня, что я благодарю ее за это внимание.
Он хотел скрыть цель прихода принцессы. Позвал Фуше.
— Жозеф, отдайте это Кадрусу и поставьте ту дату, когда он меня спас. Он попросит помилования. Я обязан буду выполнить свое обещание, и все скажут, что я не мог его нарушить.
— Ах, государь, — сказал министр, — как вы находчивы!
Оставшись один, император сказал себе:
— Этот человек никогда передо мной не унижался, но теперь он попросит у меня помилования.
Вот почему Наполеон был так милосерден. Фуше вернулся через три часа.
— Государь, — сказал он, — вот письмо, которое ваше величество приказали мне отнести. Пленник написал на полях то, чего он просит у вас.
Император развернул письмо и прочел:
«Единственная милость, о которой Кадрус просит Наполеона, состоит в том, чтобы жену его приняли в орден викентианок, куда ее не хотят принять».
Наполеон с досадой бросил письмо. Фуше спросил:
— Как прикажете, ваше величество?
— Согласиться!
Он отпустил министра, который злобно улыбнулся, удаляясь. Он был в восторге, что разбойник одолел гиганта. Император в бешенстве твердил:
— Побежден… Побежден!..
Глава LIXИМПЕРАТОР ХОЧЕТ ПРОВЕСТИ ПРИНЦЕССУ ПОЛИНУ
Расставшись с императором, Фуше отправился к императрице. Он хотел видеть герцогиню де Бланжини, которой жаждал отомстить. Молодая женщина столько раз осыпала его эпиграммами, столько раз насмехалась над его бессилием против Кадруса!
Министр сделал знак Савари, своему вчерашнему сопернику и сегодняшнему союзнику, потому что оба потерпели одно поражение. Кадруса схватили другие, и Савари тоже хотелось уязвить герцогиню. Министр начал с ним разговор о посторонних предметах. Бросив значительный взгляд на своего собеседника, Фуше встал позади герцогини и довольно громко сказал:
— Вы знаете, генерал, что Кадрус совершил великолепный поступок?
— Он меня ничем не удивит, — ответил Савари. — Это герой разбойников. Что же он сделал?
— Представьте себе, генерал, император послал к этому негодяю некое знатное лицо вручить ему письмо с обязательством. В этом письме его величество обещал исполнить любую милость, о которой будет просить кавалер де Каза-Веккиа, в котором он тогда не подозревал разбойника. Император полагал, что Кадрус потребует жизни.
Все слушали. Даже императрица с большим интересом следила за этим разговором. Герцогиня ожидала какого-нибудь удара. Фуше продолжал:
— Посланец принес письмо и…
— Ваша светлость заставляете нас томиться в недоумении, — сказал Савари.
— Это оттого, что поведение Кадруса действительно великолепно. Он написал внизу письма просьбу. Угадайте какую?
— Быть расстрелянным вместо того, чтобы умереть на гильотине, — пошутил Савари.
— Нет, — возразил Фуше, — он просто просил его величество принять в орден викентианок его жену.
Герцогиня де Бланжини встала и простилась с императрицей, которая сказала ей несколько ласковых слов. Через десять минут она явилась к императору, который не принял ее. Она попросила Константена.
— Друг мой, — сказала она ему, — скажите его величеству, что я хочу его видеть. Пусть он выслушает меня.
Император согласился, но принял молодую женщину холодно, сказав:
— Герцогиня, все бесполезно. Умолять меня напрасно. Даю вам десять минут на стоны, слезы, мольбы, но через десять минут я прошу вас оставить меня одного.