В пьесе «Вишневый сад» есть потрясающий герой – разорившийся помещик Борис Борисович Симеонов-Пищик. В основном он занят тем, что выпрашивает у всех денег взаймы. Сверхзадача у такого героя может быть разной, в зависимости от того, зачем ему деньги – для себя (прожигать жизнь, справиться с долгами) или для других (для дочки Дашеньки). В любом случае в качестве средства достижения цели Пищик выбирает деньги. Соответственно, его внимание полностью сосредоточено на их поиске. Нужно понять, у кого деньги есть, для этого оценить платежеспособность собеседника. При первой встрече с Раневской Пищик может внимательно изучать ее внешний вид: новая ли одежда и обувь, сколько чемоданов, какие драгоценности. Дальше нужно подыскать правильный момент для просьбы. Внимание переключится на настроение Раневской, и, как только она окажется в добром расположении, нужно будет тут же предпринять попытку. Таким образом, конкретизируя восприятие, мы добиваемся точного психологического процесса в игре и наш Пищик занят логичным и оправданным делом.
Посмотрим на сцену знакомства Гермионы с Гарри и Роном. На что она первым делом обращает внимание? На грязный нос Рона. Как это связано с ее сверхзадачей «образ идеальной ученицы»? На фоне чужих изъянов можно ярче проявить собственное совершенство. Ровно поэтому же она обращает внимание на сломанные очки Гарри: можно прилюдно исправить это несовершенство, починить их. Таким образом, внимание Гермионы будет цепляться за все неидеальное вокруг в стремлении сделать это идеальным.
А как работает внимание Джафара, направляемое его стремлением стать повелителем Аграбы? У властолюбцев обычно все достаточно просто: первым делом нужно отслеживать покорность и повиновение и быть готовым устранить первые признаки неповиновения. Поэтому Джафар всегда начеку, он готов к тому, что Султан откажется выполнять его требования (скажем, выдать за него замуж принцессу Жасмин). И как только его внимание эту непокорность отследит, тут же возникнет соответствующий ответ.
Если актер управляет своим вниманием на сцене и в кадре прямо и непосредственно, то сценарист может добиться того же эффекта с помощью волшебного инструмента под названием «деталь». Обращая внимание своих персонажей и зрителя на те или иные элементы ситуации, мы направляем их по тем смысловым линиям, которые нужны нам для более точного и глубокого раскрытия образов героев и темы нашей истории в целом.
Осталось ответить еще на один важный вопрос: меняются ли установки внимания со временем? И если да, то в каких случаях? Ответ мы будем искать в достижениях когнитивной психологии, отрасли психологической науки, которая занимается изучением познавательных процессов и во многом уподобляет нашу психику компьютеру. Вот давайте и представим компьютер.
Вся имеющаяся в нем информация, весь опыт, который мы получили в течение жизни, хранится в файлах. При этом информация в них сгруппирована по различным принципам: смыслу, близости во времени и пространстве, внешнему сходству и т. д. Американский психолог Ульрих Найссер (1928–2012) называет такие файлы в нашем мозге «когнитивными схемами»[96].
Ульрих Найссер
Каждая когнитивная схема содержит либо знания (о предметах или явлениях), либо правила их использования. Более частные схемы объединяются в крупные, можно сказать, что файлы организуются в папки. Между папками, в свою очередь, налажено множество связей, одни и те же файлы могут быть в нескольких папках при необходимости. В общем, весь наш опыт с точки зрения когнитивной психологии четко структурирован, что позволяет очень быстро пользоваться информацией. Достаточно только посмотреть на объект или услышать какой-то звук (почувствовать запах, прикоснуться к поверхности), как мы в большинстве случаев сразу определим, с чем имеем дело.
Например, увидев стул, мы сразу же признаем его несмотря на то, что вариантов внешнего облика у стула может быть очень много. Но в нашем мозге есть базовая схема стула: мы знаем, как он устроен и для чего предназначен. И это помогает нам отличить его от кресла и табурета. Процесс этот выглядит следующим образом.
1. У нас возникает необходимость на что-то сесть (потребность) и желание найти подходящий для этого предмет (мотив).
2. У нас в опыте есть папка с файлами, хранящими описания подходящих предметов: стульев, кресел, пуфиков, табуретов и т. д. Мы вооружаемся подходящими схемами.
3. Начинаем исследовать окружающую действительность в поисках подходящего предмета, пока его не найдем.
4. Если объект оправдывает наши ожидания, процесс на этом заканчивается. А если мы получаем какую-то новую информацию, то она включается в исходную схему и меняет ее.
То есть если мы хотим сесть, то просто осматриваемся, находим стул и садимся. Тогда схема остается неизменной. Но давайте представим, что у стула, который мы выбрали, сломана ножка. И мы с грохотом падаем на пол, да к тому же больно ударяемся. Что произойдет в следующий раз, когда мы захотим сесть на стул? Предполагаю, что как минимум проверим его на устойчивость. И скорее всего, будем делать так всякий раз, пока происшествие не забудется, а схема вернется к своему изначальному состоянию.
Схемы видоизменяются, пока мы живы и наша психика сохраняет активность, этот процесс бесконечен. Но у взрослых людей есть набор основных схем (установок, шаблонов, стереотипов), которые с большим трудом подлежат изменению. События, которые приведут к этому, должны быть очень важными для персонажа, непосредственно связанными со сверхзадачей (да, опять).
Для Гамлета одним из таких событий является встреча с отцом и получение информации о том, что дядя – убийца. Это полностью переворачивает его схему семейных взаимоотношений. До этого внимание принца (при сверхзадаче «любовь отца») направлено на поиски проявлений предательства со стороны матери, которая «Через месяц! / Еще и соль ее бесчестных слез / На покрасневших веках не исчезла, / Как вышла замуж»[97]. Это предательство позволяет принцу продолжать завоевывать любовь отца «посмертно», осуждая бесстыдство Гертруды и Клавдия. Но когда Призрак сообщает принцу, что именно дядя был хладнокровным расчетливым убийцей, схемы внимания сменяются. И Гамлет следит уже не за проявлениями дядиного бесстыдства, а ищет в его поведении признаки совершенного преступления, доказательства вины.
Аркадина со сверхзадачей «всеобщее внимание и преклонение» вначале не будет обращать никакого особого внимания на Нину. Для нее молодая бесталанная девочка – лишь фон, на котором можно выгодно блеснуть. Соответственно, общение Нины с Тригориным не представляет для Ирины Николаевны интереса. Но потом ее привычные схемы внимания начнут наталкиваться на изменения: она ловит восторженный взгляд Бори, а Боря смотрит на другую; она зовет Борю, а того нет рядом, как раньше; она выходит пройтись, а Боря где-то растворился. И тогда, после множества «осечек», схема преобразуется: Аркадина наконец замечает, куда смотрит Тригорин, а следовательно, начинает воспринимать Заречную как реальную угрозу и соперницу.
Конечно, если сверхзадача героя меняется, то и схемы внимания изменятся вместе с ней. Например, Гермиона приходит к тому, что дружба для нее становится важнее безупречности. Когда Гарри и Рон спасают подругу от тролля, она выставляет себя виноватой перед учителями, чтобы только не наказали ее друзей. И если до этого все ее схемы внимания были направлены на поиск «небезупречности» вокруг себя, которую можно было бы исправить, то теперь именно желание помочь Гарри управляет вниманием Гермионы и рождает непривычное для нее действие.
Схемы внимания Джафара, как мы помним, направляются его стремлением заполучить престол Аграбы. Те, кто может этому способствовать, – Султан, принцесса Жасмин, Лампа – имеют первостепенную важность. Появившегося во дворце в образе принца Аладдина Джафар вначале воспринимает как досадное недоразумение, и только понимание того, что перед ним тот самый воришка с лампой и Джинном, заставляет его кардинально изменить отношение к мальчишке.
Кажется, что внимание – несколько пассивный инструмент, ведь герой только следит за происходящим, не предпринимая активных действий. Но это только кажется. Во-первых, именно благодаря включенному вниманию достигается связь между партнерами. Во-вторых, внимание к объекту или ситуации предваряет и, что более важно, направляет последующие оценку, пристройку (о ней мы подробно поговорим в главе 6) и действие. И без точной работы внимания у персонажа не получится создать живой психологический процесс. И, в-третьих, никто не мешает нам совмещать активную работу внимания с параллельными бытовыми действиями: герой может убирать квартиру, заряжать ружье, надувать воздушные шарики, писать письмо – и параллельно внимательно следить за происходящим вокруг него.
А теперь соберем в простой алгоритм материал этой главы.
Коротко о том, как работает внимание персонажа
1. Начните со сверхзадачи, она диктует содержание основных схем внимания персонажа. Он будет искать то, чего ему не хватает для достижения цели. К началу истории у героя уже существует сформированная стратегия работы внимания. Он будет направлять его на те объекты/события, которые могут помочь либо помешать достижению сверхзадачи.
2. Найдите событие (события) в истории, которое меняет эту сформированную стратегию персонажа, – это и будет процесс видоизменения схемы. Если схема меняется несколько раз, отметьте все моменты изменения. Помните, что смена сверхзадачи всегда приводит к изменению схемы внимания.
3. Исходя из характеристик события определите, какие именно ситуации окажутся в поле внимания героя. Чем более конкретные объекты внимания вы найдете, тем легче будет играть.
Глава 5Эмоции и оценки. Как играть чувства
Человеку, не знакомому с профессией актера изнутри, кажется, что главное на сцене – чувства. И это, в общем, так и есть. В основе метода Станиславского лежит так называемое «искусство переживания» – подход, который ставит основной своей задачей погружение в состояние персонажа и проживание его жизненных перипетий вместе с ним. И вначал