С особой тщательностью он выискивал служащих, которые, «сливая информацию налево», делают вид, будто утечка в конторе происходит за счет подслушивающих устройств. А формулу: «Шерше ля фам», то есть «ищите женщину», Монтиссори считал ключом в решении наиболее сложных проблем, так как давно уже понял, что у Амура есть не только стрелы, но и топор. Когда же в Италии среди мафиози появились «пентито», информаторы полиции, нарушившие «омерту», «закон молчания», он здраво рассудил, что такие «пентито» найдутся в любой стране.
И оказался прав. Едва лишь русская мафия заявила о себе в Штатах, он немедленно принял соответствующие меры. В Москву и Санкт-Петербург Монтиссори отправил за свой счет с десяток молодых людей из числа своих преданных солдат. Те, став студентами престижных российских вузов по так называемому обмену, немедленно занялись сбором необходимой информации, в том числе и о лидерах действующих группировок. Информация без особых проблем покупалась за наличные баксы.
И пусть мистер Игнатов напрасно не тешит себя надеждой, что Монтиссори, отчисляя проценты с доходов своего подпольного бизнеса, дрогнул из-за какого-то там взорванного лимузина, отеля или бензоколонки. Это была всего лишь временная уступка. Монтиссори так просто никогда не сдавался, он всегда ждал подходящего момента, чтобы ударить под дых.
И сейчас, когда ему стало известно, что русский мафиози появился в Москве, потом в Санкт-Петербурге, он принял решение о необходимости организовать убийство директора фирмы «Интеркоммодитис» мистера Игнатова именно в России, чтобы отвести от себя все подозрения. В России лидеров отстреливают чуть ли не каждый день. Монтиссори это прекрасно знал. На случай же неудачи оставался вариант захвата жены и ребенка в качестве заложников. Буквально утром Монтиссори стало известно, что на фирму «Интеркоммодитис» поступили из России несколько контейнеров контрабандной валюты и драгоценностей на огромную сумму. С этой информацией предстояло что-то срочно предпринять.
– Сомневался ли я? – машинально повторил он вопрос Макса. – Да как тебе сказать? Судя по тому, как русские девки работают в моих заведениях, не очень. А если точнее – не сомневался.
Макс слегка опешил, это был удар по его самолюбию.
– И что же, знакомство будет продолжаться? – спросил Монтиссори не без ехидства.
– Обязательно, – бросил Макс, отправляя в рот тарталетку с черной икрой.
– А ты не слишком самоуверен? – Монтиссори вскинул бровь.
– Есть немножко, – улыбнулся Макс. – Но смею заверить тебя, она женщина экстра-класса.
– Я это знаю, и потому ты должен не просто понравиться ей, но и сделаться, по возможности, еще и близким другом… Ну, ты знаешь, ничто так не связывает мужчину и женщину, как общая простыня. А разговоры в часы близости могут многое поведать о человеке.
Макс расхохотался:
– Так может говорить только бабник, а ты у нас ведь «отличный» семьянин.
– Ну-ну! Все-таки я не всегда был женат. Мне тоже кое-что удалось постичь в этой жизни. И я с усердием продолжаю изучать эту науку. Когда же я был такой же молодой, как ты, мне частенько приходилось изворачиваться, чтобы отделаться от некоторых наиболее навязчивых и страстных красоток. Ты пей, пей, дорогой Макс! Рекомендую вот этот английский эликсир. Называется «Молоко девственницы». Экзотическое название, не правда ли? Но оно того стоит и не лишено сладости, попробуй.
Макс последовал совету.
– Действительно сладкое, – сказал он, отпив глоток. – Будто я и на самом деле поцеловал девственницу. И все же, Альберто, хочу тебя огорчить, моя русская знакомая, конечно, не девственница, но до простыни тут дело вряд ли дойдет. Тем более что за ней постоянно издалека приглядывают два телохранителя.
– Все может быть, однако хотелось бы, чтобы она по крайней мере расположилась к тебе, – сказал Монтиссори, глянув на Макса с прищуром. – А уж телохранителей при необходимости мы как-нибудь возьмем на себя.
– Что ж, если положить не смогу, то расположить – пожалуйста, без проблем, – явно рисуясь, сказал Макс и подмигнул.
– Вот даже как?
– Да, дорогой Альберто. Я сумел вызвать в ней сострадание к себе. «Она меня за муки полюбила», – сказал Отелло и был прав.
– Очень интересно. И какие же муки разжалобили русскую Дездемону? Парализованная жена и трое золотушных детишек?
– Ты необыкновенно проницателен, Альберто. Что-то в этом роде я ей поведал в качестве заключительного аккорда нашей беседы, – улыбнулся Макс. – Весьма кстати у меня с собой оказался любительский снимок младшей сестры с племянником.
– Макс, я знаю, как ты талантлив. Мне нужно, чтобы ты приручил эту женщину. Стань ее тенью, приятелем, целуй руки, пой дифирамбы – словом, ее расположение к тебе нужно довести до крайних пределов. Надеюсь, понимаешь, что я имею в виду. В заключительной партии я должен обыграть ее мужа, а это нетрудно сделать, имей я на руках как можно больше козырей. Я должен его уничтожить, растоптать.
– А ты не допускаешь, что и у него может оказаться козырной туз?
– Меня это не пугает. Знаешь, мой дорогой, почему я никогда не проигрываю в карты? Потому что у меня в рукаве всегда есть еще одна колода. – Монтиссори засмеялся. – Жизнь, в сущности, такая штука, что иногда приходится быть шулером. А потом, я терпеть не могу, когда мне наступают на любимую мозоль. Тогда я бью наотмашь. А этот русский посмел вмешаться в мои дела и обязательно за это поплатится.
– Брось, Альберто! У него такая очаровательная жена. Разве нельзя отнестись к нему снисходительно хотя бы ради нее? Зачем тебе этот бизнесмен? Отпусти его, пусть себе живет.
– Не могу, иначе моя доброта может мне дорого стоить. Мой мальчик, ты многого не знаешь. Он может меня проглотить точно так же, как это только что сделал ты с тарталеткой. Тебе же я советую влюбиться в русскую дамочку. Это будет тот самый редкий случай, когда любовь пойдет на пользу дела. Ха-ха-ха!
– Знаешь, я подумаю об этом, – живо отозвался Макс и, прищурившись, внимательно посмотрел на кузена.
Монтиссори напомнил Максу о давнем романе с русской студенткой, с которой он познакомился во время круиза по Средиземному морю. Это случилось в последний год его учебы в академии, когда он, увлеченный античностью и эпохой Возрождения, решил посетить колыбель цивилизации. Путешествуя по Европе, Макс две недели провел с русской студенткой и был очарован прелестным созданием с копной белокурых волос. И если бы не его тяга к смене впечатлений, не обещания родственников лишить его навсегда всяческой поддержки и субсидий, то обвенчался бы Макс Барбарелли с хорошенькой студенткой в ближайшем костеле.
С тех пор он питал слабость к русским женщинам, как будто надеялся повторить романтическое приключение.
– И все же, Альберто, ты полагаешь, что ее супруг столь опасен? Мне трудно себе это представить. Его внешний облик, какой-то врожденный аристократизм никак не вяжутся с твоим словесным портретом. Я наводил кое-какие справки и отовсюду получил о мистере Игнатове весьма лестные рекомендации. Возглавляемая им фирма имеет солидную репутацию и весьма надежна. Насколько мне известно, она работает с респектабельными партнерами. Думается, здесь что-то не так.
Дон Монтиссори внимательно выслушал восторженного кузена. Парень определенно влюблен в эту русскую, а чрезмерная чувствительность – всегда помеха большому бизнесу.
Выдержав долгую паузу – а дон Альберто был великим актером, – он, нахмурившись, сказал:
– Хочу предостеречь тебя от ошибок относительно репутации мистера Игнатова. У меня иные данные. Милый мой, жизнь не всегда так радужна, как краски на твоих картинах. Этот «бизнесмен», о котором ты так вдохновенно говорил, и есть один из главарей русской мафии.
– Вот как?
– Да.
Макс Барбарелли сделал глоток вина.
– Спасибо за предупреждение, Альберто. Ну что ж, впредь я буду более осмотрителен в общении с миссис Игнатовой.
Дон Монтиссори улыбнулся. Он неплохо знал кузена и понимал, что правда о русском доне сделает его ухаживание лишь более пикантным. Макс обожал риск и этой чертой характера напоминал деда.
– Надеюсь, Макс, что так все и будет, – сказал Монтиссори. – А теперь давай поговорим о твоей предстоящей выставке. Я бы хотел предложить тебе для этой цели одну из галерей Нью-Йорка.
– Я бы не стал возражать, дорогой Альберто.
– Давай, кузен, за это и выпьем. – Поднимая бокал, дон Монтиссори думал совершенно о другом. В эту минуту ему очень хотелось поделиться с Максом своим замыслом по устранению мистера Игнатова. Но он удержался. К вечеру Монтиссори ждал у себя в «цитадели» лучшего из своих бойцов, Леонардо Томмазо, – ему он и планировал поручить столь ответственное задание в России.
Глава З9
Леонардо Томмазо приехал вечером точно в назначенное время. Когда створки ворот поползли в стороны, часы показывали ровно семь. Шурша шинами по гравию, спортивная «Альфа Ромео» подкатила прямо к веранде. Из машины вышел высокий мужчина атлетического телосложения и, взбежав по мраморным ступеням, направился в дальний угол террасы, где возле балюстрады, увитой плющом, сидел за низеньким столиком дон Монтиссори.
Буквально за десять минут до прихода Леонардо дон Монтиссори не без сожаления отпустил от себя красивую мулатку, которая за два часа удовольствия обошлась ему в триста долларов. Накинув на себя халат, он умиротворенно пил кофе и с нетерпением ждал одного из лучших своих помощников.
– Чао, шеф, – бросил с улыбкой Леонардо, опускаясь в плетеное кресло напротив.
– Чао, бамбино, чао, – протянул нараспев Альберто Монтиссори и широко улыбнулся.
– Так уж и бамбино? – усмехнулся Леонардо, вытягивая длинные ноги.
– А почему нет? По возрасту ты мне в сыновья годишься, разве я не прав? Тебе сколько?
– Тридцать один.
– Вот видишь! А мне скоро пятьдесят. Чего-нибудь выпьешь?
– Я не пью. Вы же знаете!
– Ну хорошо, тогда пей лимонад. Не стану толкать тебя на гибельный путь алкоголизма, – сказал дон Монтиссори и, отведя взгляд, налил себе бокал вина. – Твой названый отец, покойный Джованни Томмазо, у нас тоже был трезвенником. Не пил, не курил, можно сказать – здоровеньким умер. Царство ему небесное. Прекрасный был человек.