По лицу Сергеева текли слезы, он их стирал, но смеяться прекратить не мог.
– Ну, Гринчук!.. Что угодно я от тебя ожидал… Но такое… Этот шибздик? Он – мне приказывать? Если хочешь знать, это я его тогда… – Сергеев замолчал, взяв, наконец, себя в руки.
– Что ты его тогда? – самым невинным тоном спросил Гринчук.
– Ничего, – Сергеев вытер глаза. – Даже голова перестала болеть. Тебе, Гринчук, проще будет, если престанешь в наши дела лезть. Занимайся своим. Тут мы тебе даже поможем. Нам, в конце концов, и самим интересно, кто посмел в Приморске…
– Не только. Еще и у меня дома. Пытаются заставить отозвать меня из Приморска.
– Прямо вот так – заставить?
– Несколько взрывов и угрозы. Убрать Гринчука из Приморска, – Гринчук встал с кресла. – Фильмотеку куда девать будем? Как я понимаю, дела по этому поводу вы возбуждать не станете, Черный прекрасно вписывается в вашу структуру. Но теперь-то, когда он в бегах, вы что, кассеты сами будете…
– Не знаю, – сказал Сергеев. – Честно – не знаю.
– Будешь ждать приказа? Ты только учти – Олегу приказы по телефону отдавал именно Черный Тамплиер. И это не треп, Олежка смог меня убедить. Можешь смеяться, можешь не смеяться.
Гринчук вышел из замка и, не оборачиваясь, пошел к набережной.
Сергеев посмотрел на стеллаж. Сорвал одну из штор, закрывавших с этой стороны зеркало, разостлал ее на полу, взял крайнюю кассету, сильным ударом об угол стеллажа сломал и бросил на покрывало. Взял следующую.
Через полчаса позвал Лисницкого, приказал вынести два узла во двор и сжечь. Сам стоял рядом, пока обломки кассет не сгорели.
– Воняет, – сказал Лисницкий.
– Уже нет, – ответил Сергеев.
На набережной в Приморске было так же тесно и шумно, как и на любой другой. Курортники дефилировали от одного соблазна к другому. Местные жители изо всех сил старались список соблазнов расширить.
За несколько последних лет в моду вошли микропамятники, но в этом смысле Приморску не повезло. Звезды и великие с завидным постоянством обделяли город своим вниманием. Ну не ставить же памятник каждому, кто не приезжал в Приморск или не стал его описывать в своих книгах, разумно возразил мэру городской архитектор на одном из совещаний.
Мэр расценил это как наглость и поставил перед архитектором выбор – либо он находит, кому поставить недорогой, но забавный памятник, чтобы курортники возле него могли фотографироваться, либо покидает Приморск и свой трехэтажный особняк в заповедной зоне.
К особняку архитектор уже привык, так что выбора особого не было. Жена посоветовала поставить памятник золотой рыбке. Чтобы курортники загадывали возле нее желания. В конце концов, утопающий хватается за соломинку…
Архитектор расцеловал жену и через пару месяцев, как раз к открытию нового сезона, на набережной появился новый памятник. Бетонная площадка, с бронзовым кругом посередине. Из круга торчала рука натурального размера.
По краю круга шла надпись: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих».
Мэр был доволен, памятник имел и агитационное значение, выступал напоминанием о необходимости соблюдать правила поведения на воде. А курортники…
Побывать в Приморске и не подать руку помощи – это все равно, что не побывать в Приморске вообще.
Вокруг руки топтались фотографы, предлагающие увековечиться в момент рукопожатия.
Гринчук пожимать руку не стал. Он выбрал небольшое кафе почти на самом городском пляже, сел за столик поближе к морю и заказал чашку кофе.
– Вам кофе сладкое? – спросила официантка.
– Мне – сладкий кофе. И проследите, чтобы он был мужского рода, – приказал Гринчук.
Странный город? Это мягко сказано. С другой стороны… С другой стороны – совершенно нормальный. Настолько нормальный, что его хочется сжечь. Вывести людей – невиновных – и поджечь. Как Содом и Гоморру…
Найдется тут с десяток праведников? Найдется… Дети – они праведники. Жестокие, неуправляемые, но праведники.
Сергеев отреагировал очень искренне. И Олег – очень искренне. Тут все очень искренние. Кто же отдает приказы Сергееву?
И что это за Черный Тамплиер? Хорошо итальянцам, у них все понятно. Эта маска – смешная, эта – печальная. Бедняга Олег чуть не плакал, Сергеев хохотал до слез. Как там сказал Сергеей сквозь смех? «Да это же я его…» Что? Спас от суда? Вытащил? Завербовал?
Черт-черт-черт-черт… Гринчук потер глаза. Спать нужно по ночам. А он сегодня спал часа три. Накануне… Бог ты мой, он ведь всего сутки как здесь, а такое чувство, что год. Что всегда жил в этом проклятом Приморске, таскался по его улицам с сумкой, полной денег… Смешно. Если бы кто-то из сидящих в кафе рядом, или гуляющих по набережной узнал, что в этой вот небольшой спортивной сумке лежит четыреста девяносто тысяч долларов… Интересно, много народу сдержалось бы, чтобы не попытаться ее отобрать?
– Вот ваш кофе, – отчеканила официантка. – Бармен сказал – настоящий мужик – злой и остро пахнущий.
Бедная девушка, покачал головой Гринчук, она все еще полагает, что настоящие мужики должны остро пахнуть и быть злыми. Дай бог, чтобы она рассталась с этим заблуждением!
Заблуждения и иллюзии. Гринчук не любил ни тех, ни других, старательно разрушал и те, и другие… Хотя, возможно, только строил на сей счет иллюзии или заблуждался.
Людей зачастую не интересует реальность и сущность, людям достаточно названия, бирочки. Вот Гринчук приехал как обычный курортник – и никто не стал выяснять, что он за человек. На него повесили бирку и, классифицировав, достали с полки его права и обязанности как курортника обыкновенного – и были удивлены, когда он повел себя не так. Бить по хвостам и исправлять, естественно, привычнее и проще, не требует напряжения. Попробуй в толпе выбери того, кто таит угрозу!
Но с бирочками есть и другая проблема. Мы не знаем, какую бирочку и на кого повесили другие люди. Сергеев занес Черного Тамплиера в категорию клоунов. Олег – в рубрику хозяев. А ведь видели они одного и того же человека, слышали один и тот же голос…
Кто ошибается? Сергеев или Олег?
И чью точку зрения поддерживает Стоянов? С одной стороны, он полагает Черного угрозой. «К дьяволу не водили» – радуйся. С другой…
Кофе, кстати, неплохой. Неожиданно неплохой.
На пляже кричали дети. Скоро солнце зайдет за горы, и загорать будет нельзя. За горы – загорать. Забавно.
К вечеру Сергеев обещал закончить хронологию пребывания Инги в Приморске. Нужно будут просмотреть и дать добро. Пусть ищут.
Странно, что никто не пытается договориться. Олег, Сергеев – это ерунда, они думают сейчас о себе и только о себе. Они хотят выговорить для себя – лично для себя – прощение и безопасность.
Мэр пока молчит. Это значит, что он стоит за всеми? Что он в городе главный?
Гринчук допил кофе.
Нет. Нетушки. Не он.
Тот же разговор вчетвером.
Сергеев говорит, что приказал убить не по своей воле и всех этот ответ устраивает. Олег, понятно, подумал, что приказал Черный. Ему всегда приказывал Черный. Что подумал Дедов… Пока неизвестно, но точно одно – ему тоже кто-то приказывает. Он не возмутился и не удивился тому, что кто-то отдал распоряжение Сергееву. И распоряжению этому перечить не собирался.
Гринчук не любил случайностей и не признавал их.
Наверно, напрасно, потому что именно случайность помешала Мастеру столкнуться с Гринчуком прямо сейчас.
Мастер снял жилье – комнатка была в старом дощатом сарае, переделанном под номера, стоила недорого и находилась в глухом переулке. К тому же, если отодвинуть доски в заборе за туалетом, можно было выйти к подножью горы, поросшей лесом. Изначально Мастер на это не рассчитывал, но неожиданность была приятной. Внушала оптимизм.
Мастер отправился прогуляться. Нужно было осмотреться, познакомиться с городом. В прошлый раз он все больше сидел в доме посреди леса. Сидел, пока не досиделся.
Можно было отправиться прямо туда, но там мог кто-то жить, кроме Олега. Да и дом самого Олега был явно не там.
Покружив по улицам, Мастер вышел к набережной. Много народу. Слишком много. С другой стороны, никто здесь искать не будет. Да и кому в голову придет, что Мастер приехал на курорт? Никому…
Разве что… Мастер, нацелившийся было посидеть в кафе, именно в том кафе, в котором пил кофе Гринчук, вдруг замер прямо посреди тротуара.
Тот, кто звонил ему по телефону и сказал, что Гринчук здесь… Этот знает. И он мог подготовить здесь ловушку.
Мастера бросило в пот. И в этот момент в него врезалась девушка. Нельзя просто так останавливаться на курортной набережной. Обязательно окажешься у кого-нибудь на пути.
Девушка, прогуливавшаяся с подругой, бесцеремонно отшвырнула в сторону старика, козла старого… Все мужики для девушки, делились на козлов, молодых и старых. С деньгами и бедных. Это чмо, судя по прикиду, было без денег.
Мастер на ногах устоял и даже почти не обиделся. Хотя… В другом месте и в другое время…
Мастер не упал, но в кафе идти перехотелось.
Он отошел в сторону, присел на скамейку.
Можно искать Гринчука, но где тут его найдешь, не на набережной же!
Гринчук расплатился, вышел из кафе и двинулся дальше, вдоль парапета, отделявшего набережную от пляжа. Гринчук рассматривал пляжников, Мастер смотрел себе под ноги, размышляя.
Они разминулись. Случайно, наверно.
Так, Гринчука нужно найти. Найти и выколотить из него, куда он дел общак. Время идет. Придется действовать в одиночку.
Кого он тут знает, в Приморске? Знает Олега. И всё. Что еще?
– Слышь, дед, – перед Мастером появился крепкий парень с фотографией в руке. – Ты эту женщину позавчера и еще два дня назад – не видел?
Мастер взглянул на фотографию. Покачал головой:
– Извини, не видел.
Мастер удачно купил соломенную шляпу. Широкие поля прикрывали лицо, на случай, если искать начнут его, а не Ингу. Отчего это ищут женщину Гринчука? Как интересно все получается. А Гричнук знает, что ищут его жену? И ведь не менты ищут, спохватился Мастер.