— Может быть, выпьете чего-нибудь? Коньяк, ром, водка, вино, кофе?
— Спасибо. — Виктор Викторович поклонился. — В другой раз непременно. Всего доброго.
Мурашов ушел, и вместе с ним исчезло ощущение неприятного давления на мозг. Это еще не было психическим нападением, один из Девяти просто прощупывал собеседника, выяснял его пси-потенциал, но противником он был очень сильным.
Самандар прошелся по кабинету, прислушиваясь к себе, потом сел за стол и попросил секретаршу сделать кофе.
Во второй раз Юрьев и Бабуу-Сэнгэ встретились в Екатеринбурге, так сказать, на нейтральной территории, сняв номера в четырехзвездочной гостинице «Большой Урал».
Настоятель Храма Гаутамы был на сей раз одет как обычный сельский житель — серый пиджак, полосатые брюки и сапоги, а головной убор, напоминающий кепку и смятую шляпу, не снимал даже в номере: имитировал он деревенского мужичка-алтайца весьма артистично.
В отличие от него Юрьев играл роль тихого и незаметного клерка одной из коммерческих фирм, боящегося всех и вся, но играл тоже весьма убедительно.
Они встретились в номере Бабуу, убедившись, что за ними никто не следит, никто даже не обращает внимания — ментальные щупальца остальных Неизвестных не тянулись к Екатеринбургу в попытках определить координаты главы Союза Девяти и его неформального заместителя. Установив прямой мысленный контроль за всеми подозрительными пси-флуктуациями в сфере радиусом до двадцати километров — с захватом автовокзалов и аэропорта, — они повели беседу на метаязыке.
— Поиски Великих Вещей Инсектов продолжают все без исключения Посвященные, — начал Юрьев. — По этому поводу готовится Собор Внутреннего Крута, обеспокоенный несоблюдением законов. Рано или поздно кто-нибудь найдет доступ к заблокированным МИРам, и тогда начнется хаос.
— Что ж, люди остаются насекомыми, чего вы хотите? Соблазн абсолютной власти слишком велик, чтобы от него отказаться. Что вы предлагаете?
— Попытаться вскрыть пакет Знаний Бездн.
Настоятель Храма Гаутамы на мгновение явился тем, кем был, — координатором Союза Девяти: лицо его стало твердым, как бы металлическим, глаза засияли, спина выпрямилась, фигура налилась сдержанной силой. Под рубашкой координатора шевельнулся и засветился «нагрудник справедливости». Юрьев заметил это, но не удивился, хотя Бабуу-Сэнгэ уже не имел права носить «нагрудник» после публичного отречения.
— Знания Бездн — спящий демон, — медленно проговорил он. — Разбудить Память Мира о Безусловно Первом можно, даже вопреки воле Хранителей, стереть ее — нельзя. Безусловно, Первый давно ушел из нашей запрещенной реальности, но След Его сохранился, как матрица мира, каркас Вселенной… Трогать этот каркас не рекомендуется. Иерархи уже однажды пробовали…
— До них это не раз проделывали Аморфы, но «роза реальностей» уцелела.
— Терпение Вселенной не вечно.
— Может быть, у нас не останется другой возможности, чтобы уцелеть. Я предвижу скорую бурю.
— Но даже если мы захотим воспользоваться Знаниями, наших сил не хватит. Нужен инициатор восьмой и девятой сил — Элохим Цабоат и Шаддай, Эль-Хай[28]…
— Матвей Соболев.
— Разве он… знает?
— Еще нет. Я был у него, он отказался помочь нам в борьбе против Рыкова, и даже соблазн доступа к Знаниям Бездн оставил его равнодушным.
— Значит, пока не знает.
— Но он, безусловно, незавершенный, идущий к завершению. По моим данным, он научился спускаться по памяти предков в глубокое прошлое, за рубеж расщепления реальностей, и вполне способен на ретроактивное действие.
— К сожалению, я упустил его из виду. Вы правы, Юрий Бенедиктович, Соболев — огромный шанс… для всех. И все будут стараться заполучить его в свою свиту. Может, его лучше ликвидировать, пока не поздно?
— Я еще не все рычаги влияния использовал. Один из них — его семья к друзья, второй — Хранители. Можно попытаться спровоцировать их на «волну выключения»… и предложить Соболеву нашу помощь.
Бабуу-Сэнгэ полуприкрыл глаза и превратился в монгольского божка. Спустя минуту он изрек:
— Мудро!
БЕЗ КАЙФА НЕТ ЛАЙФА
В операции по устранению Прохора Петровича Бородкина Василий не участвовал ни в качестве исполнителя, ни в группе поддержки. Каледин не настаивал, хотя Вася ожидал крутого разговора, — просто дал распечатку досье на Бородкина, а также на генералов «СС»: следующей операцией КОП было уничтожение одного из подразделений штаба Сверхсистемы — РСС, то есть разведки. Василию в этой операции отводилась роль перехватчика шефа РСС Кочкина. В иерархии штаба «СС» Кочкин имел «звание» Тень-4.
Изучив схему операции, Василий скрепя сердце согласился на вариант своего участия в ней, хотя понимал, что в реальной ситуации может случиться всякое, и тогда придется пускать в ход не только кулаки и зубы, но и оружие помощней. В связи с этим огнестрельное оружие Василий брать отказался. Каледин и здесь не спорил. Он уже убедился в высоких кондициях бывшего ганфайтера, теперь же предстояло проверить его в деле. В пятницу Котов был отпущен с базы в Бирюлеве, как и остальные «копы», для «домашнего успокоения нервной системы». Подумав, Василий решил навестить приятеля, с которым не виделся уже почти два года, Костю Злобина, в то время служившего охранником в частной хлебопекарне. К удивлению гостя, хозяин оказался дома: увлеченно мастерил модель самолета — сверхсовременного «СУ-31».
— Племяшу делаю, — смущенно пояснил он, кивая на стол с деталями самолета, когда приятели поздоровались и ответили на стандартные: «Ну, как ты?» — «Нормально…» — «А ты?» — «Тоже ничего себе…» — Три года стервецу, а выглядит на все пять. Я с ним гулял намедни по парку, купил арбуз — их у нас теперь с апреля продают, — а он косточки глотает. Я ему: выплевывай кости, а то арбуз в животе вырастет. Послушался. Идем дальше, навстречу мужик прет с пузом, видать, любитель пива, ну, Сашок мой и говорит: смотри, у него уже вырос… — Константин прыснул. — Пока домой шли, он все свой живот щупал — не растет ли арбуз.
Василий засмеялся, плюхаясь на огромный злобинский диван, вспомнил умершего Володю Абуткина, который тоже любил рассказывать о своем внуке, и погрустнел.
— Хорошо иметь племяша, а я вот бездетный со всех сторон, да и не женатый. Впрочем, ты, я гляжу, тоже не остепенился?
— Рано мне. — Злобин скрылся в ванной, чтобы смыть с рук клей, крикнул оттуда:
— А бабу найти — не проблема. Могу познакомить. Посиди, я сейчас.
Вася нашел на диване пульт-дистанционку и включил хозяйский «Панасоник». Почти по всем каналам шла реклама, лишь по тридцать первому крутили какую-то мелодраму, да по второй российской показывали футбол.
Появился Константин, на ходу вытирая руки и лицо полотенцем, кивнул на экран, где прилизанный диктор в белом халате талдычил что-то о кислотном дисбалансе, о кариесе и о том, как легко с ним бороться с помощью жевательной резинки «Полистирол».
— У тебя не возникало желания поубивать всех рекламистов наподобие этих кретинов? Сценариста, режиссера, артиста в халате?
— Я телик не смотрю, — сказал Василий. — Разве что программу «Время». Да и не виноваты рекламисты, они лишь исполнители, убивать следует тех, кто заказывает музыку.
— А я иногда готов взорвать Останкино, посмотрев очередной рекламный шедевр. — Костя переключил каналы, остановился на футболе. — Ладно, пусть эти бегают. Ну, рассказывай, какими судьбами тебя занесло в столицу. Впрочем, есть предложение: не махнуть ли нам в какой-нибудь ресторанчик или в кафе, как в прошлый раз? А то у меня холодильник почти пустой.
— Пожалуй, — согласился Вася. — Давно не сиживал в уютном тихом уголке.
— Без кайфа нет лайфа, как говаривал классик… то есть я сам. В конце концов, почему бы двум благородным донам не посидеть в ресторане? Поехали. У меня машина во дворе, доберемся за пять минут.
— У тебя же раньше не было.
— Растем, богатеем, — хохотнул Константин, переодеваясь в белую рубашку с галстуком и модные брюки. Атак как раньше он не имел обыкновения носить галстуки, Василий сделал вывод, что девушка у него появилась — с выходом на серьезные намерения.
Сели в машину Злобина — темно-синий «пежо» с мигающей через стекло охрансистемой «Маус-2». Свой «вольво» Вася решил оставить во дворе, не особенно переживая за его сохранность: вряд ли кому-нибудь удалось бы его угнать.
Ехали действительно около пяти минут, на Новопесчаную. На двери, которую открыл Константин, висела табличка: «Бизнес-клуб „Невка”».
Их встретил вежливый молодой метрдотель, поздоровался, проводил в зал, ничего не спрашивая. Видимо, Злобина в клубе знали.
— Еще бы, — ухмыльнулся Костя, — я же здесь работаю, в охране. Штат небольшой, но дружный и умелый, и клуб популярный. Хочешь, сходим в сауну?
— В другой раз, — пообещал Василий, с любопытством оглядывая небольшой, но уютный зал, аквариум во всю стену, картины по стенам, выполненные в стиле «Ecusson»[29]: соединение рисунка на медной фольге со скульптурными изображениями животных. — Как тебе удалось попасть в столь крутое заведение? Клуб-то небось элитарный?
— Связи, дружище, связи, — засмеялся Константин, беря из рук официанта кожаную папку с меню. — Спасибо, Витя. Выбирай, мон шер, на цены не смотри, фирма платит.
Они заказали соленые грибы — лисички и маслята, форель, салаты — крабовый и овощной, лобстер, копченый угорь, а Злобин еще и телятину в кляре. Оба спиртного не употребляли, но чтобы не обидеть обслугу клуба, заказали бутылку шампанского. Затем принялись вкушать пищу и вести неторопливую беседу. И впервые за много дней Василий позволил себе слегка расслабиться. Говорил больше Костя, он же только слушал, изредка ловя себя на мысли, что хорошо бы вот так посидеть вдвоем с Ульяной…
Два с лишним часа пролетели незаметно.
В двенадцатом часу ночи приятели добрались до квартиры Злобина и расстались, хотя Костя предлагал заночевать у него. Но у Васи были другие планы на поздний вечер. Он узнал, что хотел, удостоверился в боеготовности товарища и мог на него положиться в трудную минуту. Что такие минуты появятся, сомневаться не приходилось.