— Что вы узнали? — спросил Василий уже в машине.
Мимо с воем пронеслись машины милиции с мигалками и «уазик» ОМОНа. Вася глянул им вслед, перевел взгляд на невозмутимое лицо Вахида Тожиевича.
— Маракуц… жив?
— Вряд ли, — хладнокровно отозвался директор МИЦБИ. — Задание ему давал действительно Носовой. Нас должны были убрать чисто и оставить в болотах навсегда. Если бы эта операция не удалась… а она не удалась… нас нашли бы в Рязани или в Москве. Хейно Яанович никогда ничего не делает своими руками, а исполнителей у него как босса «СС» хватает.
— Я знал, что он не остановится на достигнутом. Надо его гасить… пока он не добрался до наших друзей. — Вася вспомнил взгляд Ульяны, когда ее держал Маюмура, приставив к виску пистолет, и почувствовал жаркий прилив ненависти. — Но Маюмура мой!
— Не возражаю, — равнодушно сказал Самандар.
— Куда теперь?
— В столицу. Звонил Рыков…
— Когда?
— Мы ему нужны, — проигнорировал вопрос Вахид Тожиевич. — Оба. Я выезжаю через два часа. Вы же… — Самандар искоса посмотрел на водителя, — можете выезжать позже. Вам ведь необходимо кое с кем повидаться?
— А вам? — огрызнулся Василий, понимая, кого имеет в виду собеседник.
— Мне необязательно. Высадите меня у главпочтамта.
Василий остановил машину у здания главпочты, проводил угрюмым взглядом прямую сильную фигуру Самандара и вдруг рассмеялся. Что бы ни имел в виду соперник, Уля была к нему равнодушна. С легким сердцем Вася повернул и погнал машину к дому девушки, будучи абсолютно уверенным, что его там ждут.
НАВЕДЕНИЕ НА ЦЕЛЬ
Совещание Судей «Чистилища» проходило в здании-башне на Сенной площади. С тех пор как убили Генерального Судью, Прохора Петровича Бородкина, и Судью-4 Зайцева, Суд «ККК» уже не напоминал прежнее торжественно-значимое действо, однако Рыкову, занявшему пост Генерального Судьи, на это было наплевать. Большую часть функций, выполняемых Бородкиным и Зайцевым, он взял на себя, а кое-что передал Холину, неожиданно для себя ставшему вторым лицом «ККК».
Вслед за Рыковым в кабинете появился Темир Жанболатов, присел в уголке, по обыкновению ожидая, когда Генеральный закончит нескончаемый диалог с компьютером, но тот подозвал его движением пальца:
— Это не твоя работа?
Жанболатов глянул на дисплей, мотнул головой. На экран была выведена суточная сводка криминальных происшествий, в которой был отмечен красным один эпизод: в мужском туалете ресторана «Саппоро» был взорван директор коммерческого Континентбанка. Ударной волной повредило перегородку между кабинками, вышибло окна, двери, полностью разрушило два унитаза и сушильный агрегат. Кроме директора, погибли еще двое ни в чем не повинных посетителей ресторана, трое были ранены.
— Мы так грязно не работаем, — сказал Жанболатов. — Хотя по этому директору давно петля плакала. Слава Аллаху, кто-то из своих пришил.
— Когда будет готов бандлик по ЦБ? — Рыков имел ввиду «Церковь блаженства». Послушники Церкви, находящиеся в моральном родстве с сатанистами сект Хаббарда и Холокоста, проповедовали программу убийств и пыток как «источников наслаждения и полноты бытия». Церковь после ареста ее руководителя «иеромонаха Михаила», в миру — Ковальчука, ушла в подполье, однако деятельность свою не прекратила.
— Через два дня будем готовы, — пообещал Жанболатов. — Но ведь вы дали ориентировку на Цоду…
Судья-3 имел в виду депутата Государственной Думы Валентина Цоду, изобличенного в финансовых аферах. Мошенническая деятельность Цоды началась еще в мае тысяча девятьсот девяносто второго года в Хабаровске, где он изготовил фальшивые платежки со штампом «уплачено» для приватизации концерна «Оспо». На основании этих «документов» тогдашний министр Кулак, состоявший с Цодой в приятельских отношениях, подмахнул документы и признал его законным собственником. Были у Цоды и другие прегрешения: незаконное приобретение автомашины «лендкруизер», незаконный опять же отпуск товаров народного потребления концерном «Оспо» фонду «Дальневосточные журавли», которым заправляла его жена, незаконное получение премии работниками «Оспо» и многое другое. Но по-крупному Цода развернулся, став депутатом Госдумы. Один только перечень его темных дел занял бы несколько страниц текста. Он и в Думу-то пробился, одолев семнадцать соперников, благодаря поддержке утвержденных им через подставных лиц и взятых им же на содержание четырех газет и трех теле-и радиокомпаний, а переехав в Москву и став заместителем председателя думского Комитета по информационной политике, и вовсе замахнулся на глобальный контроль телерадиовещания всей России.
Никого он, судя по неудачам прокурорских расследований его махинаций, не боялся, зато журналистов и следователей, пытавшихся вывести его на чистую воду, сам преследовал с неиссякаемой энергией, жестоко и беспощадно.
«ККК» уже давно вынесла вердикт на ликвидацию Цоды, однако Рыков, внезапно выяснивший, что Цоду поддерживает Мурашов (оттого этот «бизнесмен» и осмелел), решил не торопиться с исполнением бандлика.
— Пусть поживет малость, — сказал наконец Герман Довлатович. — Я определил еще не весь круг лиц, помогавших ему. Нанесем удар сразу по всему кусту.
Жанболатов пожал плечами и промолчал.
Пришел Холин, умылся с дороги, снял пиджак и повесил на стул. И.о, начальника военной контрразведки был чем-то взволнован, и Рыков посмотрел на него выжидательно.
— Что-нибудь случилось, Вадим Мартынович?
Полковник пригладил волнистые волосы, внезапно успокоился, сел на стул у стены и закурил.
— Мне не удалось установить, куда делся контейнер с «глушаками» и «болевиками».
— Понятно. Выходит, я зря на вас понадеялся. — Рыков повернулся к компьютеру, ввел пароль, пробежал пальцами по клавиатуре.
— Я не Бог! И опираюсь тоже на людей, обычных осведомителей, а не на экстрасенсов. Федералы, кстати, тоже контейнер пока не нашли.
Минут десять Рыков работал с компьютером, пробираясь в сети ФСБ, Минобороны и МВД, наконец откинулся в кресле, побарабанил пальцами по столу. Проговорил невыразительно:
— Выйдите в соседнюю комнату.
Холин и Жанболатов переглянулись.
— Что ты хочешь, Герман?..
— Выйдите, попейте кофе, я позову.
Судья-2 и Судья-3, несколько обескураженные просьбой, вышли в соседнюю комнату с телевизором в телефоном, закрыли за собой дверь. Еще мгновение Рыков оставался неподвижным, словно в оцепенении, потом откинул спинку кресла почти в горизонтальное положение, лег на нее и одним коротким и мощным импульсом ушел в ментал, второй уровень энергоинформационного поля Земли.
Через несколько минут, ослабевший, побледневший — расход энергии для поддержания трансового канала требовался колоссальный, — но довольный, он вызвал коллег. Кивнул на стулья, не обращая внимания на взгляды Судей, пораженных его видом.
— Садитесь, поговорим.
— Что-нибудь удалось узнать? — поинтересовался Холин.
— Удалось.
— Что делать мне? Я не могу продолжать поиск своим официальным аппаратом, надо обращаться к директору.
— Шум нам не нужен. «Удавы» пригодятся и «Чистилищу»… если мы их возьмем. Ваше дело — сторона, Вадим Мартынович.
— Но я могу…
— Вы не задумывались, почему улитка, ползущая по лезвию бритвы, не режется, не ранит себе брюхо? Потому что ползет она медленно. Вы поняли?
Холин сжал зубы, нехотя кивнул.
— Займитесь окружением Цоды, — продолжал Герман Довлатович. — Среди них немало военных чиновников. Этого подонка явно поддерживает кто-то из военных спецов высокого уровня. Собирайте досье.
— Хорошо, займусь. Но может быть, мои ребята помогут в поиске «глушаков»?
— Это все, Вадим Мартынович. Риск вам противопоказан. Спасибо, что вовремя предупредили. Встречаемся теперь лишь по звонку.
Холин помедлил, хотел задать какой-то вопрос, но передумал, надел костюм и вышел. Жанболатов, проводив его, вернулся в зал.
— Контейнер еще в Подмосковье, — сказал Рыков, массируя себе затылок. — Где именно, пока не выяснил. Вывозить его собираются на Алтай. Дорога длинная, так что перехватить успеем.
— Почему на Алтай?
— Потому что заказчик сидит там. — Рыков не стал распространяться на эту тему, так как Темир не знал и даже не догадывался о существовании Бабуу-Сэнгэ, Храма Гаутамы на Алтае и вообще Союза Девяти Неизвестных.
— Готовить свой мейдер?
— Перехват груза будет осуществлять КОП… не зная, что на самом деле находится в контейнере. А ты готовь акцию по Вадиму Мартыновичу.
Жанболатов прищурясь, но без удивления глянул в пустые уставшие глаза Генерального Судьи.
— Разве он?..
— Он будет нам мешать, — покривил губы Рыков. — Этап парламентского управления «Чистилищем» закончен, начинается этап монархического управления. Ты чем-то недоволен? Возражаешь?
— Конечно нет, — четко ответил Жанболатов.
— Тогда отправляйся к Каледину на базу. КОП должна быть готова к перехвату завтра утром. На цель ее я наведу лично.
КОНТРНАВЕДЕНИЕ
Единственной крупной организацией в Москве, до сих пор сопротивляющейся контролю Сверхсистемы, оставалась сеть городских кладбищ, объединены обществом «с очень ограниченной ответственностью» «Ритуал». В принципе Хейно Яанович пока и не брал за эту мощную организацию всерьез, полагая, что бocы «Ритуала» в конце концов сами придут к нему на поклон, однако шли месяцы, годы, кладбища оставались «терра инкогнита» для «СС», а прибыль своему начальству приносили немалую.
В субботу восьмого июня Хейно Яанович вызвал свой кабинет на Якиманке (не официальный, необходимый ему по должности, а «эсэсовский») заместителя мэра столицы Щербака, который недавно стал Тенью-4, то есть четвертым генералом «СС», и поделился с ним планами завоевания кладбищенской сети.
Владимир Яковлевич Щербак к идее обложить данью «Ритуал» отнесся скептически.
— Вы плохо знаете эту систему, — сказал он бабьим голосом, поминутно вытирая лунообразное лицо платком; тучный, страдающий одышкой, потел он нещадно, однако был удивительно проворен. — Знаете, сколько в столице действующих кладбищ? Около шестидесяти! И каждое охраняется, как укрепрайон! Это армия, Хейно Яанович! Я живу рядом с Калитниковским, отца там а хоронил и хорошо знаю их порядки.