В тот момент Василий не знал, что спасла его Ульяна, постепенно приходящая в себя. Ее раппорт подействовал на сознание «копов», и они теперь стреляли на метр в сторону, туда, где видели противника. А потом Василий, преодолев наконец приступ слабости и нерешительности, вошел в темп.
Максиму Усову он прострелил руку и вывел из строя. С Жанболатовым же схлестнулся уже в ближнем бою, достав его в тот момент, когда тот менял в пистолете магазин.
Бой был скоротечным. Темир Жанболатов хорошо владел оружием, в том числе и холодным. Он вспорол Василию комбинезон на спине острейшим тесаком, однако приемы рукопашного боя знал в объеме не выше третьего дана карате и, дважды пытаясь атаковать Котова прямым кири-коми, на третий раз нарвался на ука-кимэ итиё[60], и жалеть его Вася не стал, придавая ответу смертельную силу космек.
Не дожидаясь развязки боя, Василий метнулся на помощь Ивану Терентьевичу, джип которого сбил одного из «копов», но подскочил на бордюре и опрокинулся набок, едва не проломив перила моста. Вася успел как раз к моменту, когда бойцы КОП сменили магазины в своих «ТП-95» и открыли огонь по кабине джипа с двух сторон, превратив ее в дуршлаг.
Одного Василий ранил выстрелом в ногу, у второго выбил из руки пистолет, не собираясь его убивать. Это был Вахтанг Гургенидзе, классный минер и подрывник, хороший стрелок из лука и арбалета.
— Уходи! Забирай Костю и уходи, пока жив!
Раненный в ногу Сергей Лямин поднял «вепрь», но Василий опередил его, целясь в руку. Лямин отшатнулся и упал. Но не от выстрела Василия. Стреляли из-за спины, откуда-то с берега, из мощной снайперской винтовки типа «SLARM-650» калибра 14,5 миллиметра. Пуля попала Лямину прямо в затылок, пробила шлем и разнесла на выходе все лицо. Затем упал и Гургенидзе с пулей во лбу, разбившей забрало шлема.
Парамонов, высунувшись из кабины джипа, посмотрел в ту сторону, напрягся. Сказал Василию, едва двигая губами:
— Беги, быстрее! Я их подержу.
— Я сейчас обойду их берегом и…
— Беги! Спасай Улю. Это личная команда зомби Носового! Он тоже где-то неподалеку…
— Уйдем вместе, успеем…
— Беги!
Василий скрипнул зубами и бросился к своей машине, чувствуя, что сил на поддержку сверхскоростного режима уже не хватает.
Он вскочил в кабину «вольво», встретив взгляд ожившей Ульяны. Не удержался, поцеловал ее в губы. Потом завел двигатель, подал машину влево, объезжая «крайслер» КОП, и остановился, услышав какой-то гул. Высунув голову в боковое окно, увидел зависший над мостом вертолет. Озарение пришло мгновением позже: прилетел Хейно Яанович Носовой собственной персоной. Застыв, Василий смотрел на вертолет как сквозь слезы, потом ругнулся беззвучно и выскочил из машины, стремительно набирая темп.
Он знал, что КОП всегда возила с собой целый арсенал и знал также, что и где искать. Вскочить в джип Жанболатова, вытащить из-под заднего сиденья плоский ящик с оружием было делом одной секунды. Еще одна секунда ушла на заряжание гранатомета «скорпион» кумулятивным зарядом и две секунды — на прицел и выстрел.
Затем Василий с плеском нырнул в темноту беспамятства, получив мощнейший шоковый пси-удар от Носового. Но Хейно Яанович, отвлекшийся на борьбу с Парамоновым в ментальном поле, опоздал со своей реакцией на действия Котова. Граната калибра пятьдесят два миллиметра, способная пробить кирпичную стенку толщиной в триста миллиметров или железобетонную в двести, вошла под углом в днище вертолета и взорвалась внутри, оторвав Хейно Яановичу руку. Вертолет клюнул носом, задел винтом осветительный столб и рухнул на перила моста, переваливаясь в воду. Взорвался он уже под мостом.
Но ничего этого Василий уже не видел и не слышал. Не увидел он и того, как Парамонов подхватил его на руки, перенес в машину и умчался прочь от места боя, к которому уже с воем мчались из города машины милиции и ОМОНа, поднятых по тревоге.
Все это время — время боя Котова и Парамонова с командой КОП, а затем с отрядом зомби Носового и с ним лично — Самандар провел под мостом. Вахид Тожиевич знал, что Носовой идет по его следу и вот-вот настигнет, поэтому и подготовил встречу с Котовым таким образом, чтобы, подставить его под удар Хейно Яановича, но немного не рассчитал время встречи. Впрочем, все закончилось для него неожиданно хорошо, даже лучше, чем если бы в бой вмешался он сам. Вахид Тожиевич был не настолько серьезно ранен, к тому же мог свободно «зашить» себя сам, но вмешаться в бой и помочь бывшим соратникам по борьбе с Монархом Тьмы он и не подумал.
ЗАХВАТ ЗАЛОЖНИКОВ
Они нашли его в двух километрах от места событий. Хейно Яанович Носовой, потерявший руку при взрыве гранаты и глаз при взрыве вертолета, получивший множество ранений, большинство из которых были бы смертельными для нормального человека, все-таки выбрался из развороченной кабины, проплыл под водой сто метров и выполз из Оки на противоположный топкий берег в районе плавней. Мало того, он успешно залечил некоторые открытые раны, остановил кровь, хлеставшую из артерий предплечья, и срастил сломанные ребра, мешающие ему дышать. Если бы у него было достаточно времени, он наверняка бы восстановил свой организм полностью. Но времени ему не хватило.
Рыков и Юрьев, примчавшиеся к месту происшествия со своими обоймами спустя три часа, обнаружили Хейно Яановича по его энграмме — психическому следу, оставленному борющимся за жизнь подсознанием Носового на местности. Следов на мосту вообще-то было оставлено много, однако разбираться в них временным союзникам в борьбе за власть было недосуг, да и сильно мешали подразделения милиции и следственных органов. Главное, что поняли двое из Девяти: здесь произошел бой между Посвященными, в результате которого контейнер с «глушаками» снова исчез. Но далеко отсюда его перевезти не могли, контейнер прятался где-то на территории Рязанской области.
— Привет, маршал, — сказал Юрьев, оглядывая раненого, который в свою очередь пристально разглядывал их уцелевшим глазом. — Кто это тебя так?
Носовой молчал.
Юрий Венедшегович оглянулся на мост через Оку в двух километрах отсюда, освещенный прожекторами милицейских «уазиков».
— Недалеко ты ушел, маршал. Что ж не помогли твои «эсэсовцы»? Плохо инструктировал? Вон у Германа люди научены по-другому.
Рыков, стоявший за спиной Юрьева, в свою очередь взглянул на мост, на цепочку своих зомби-«чистилыщиков», охраняющих тылы, на группу поддержки Юрьева из семи человек, державшуюся в стороне, которой командовал Валерий Шевченко, и ничего не сказал.
— Где контейнер? — задал он наконец вопрос после продолжительного молчания.
— У Котова, — хрипло проговорил Носовой.
— У Котова? — удивился Юрий Венедшегович. — Ты хочешь сказать, что с тобой справился обыкновенный воинственный мальчишка, непосвященный?
— Ему помогли…
— Кто, если не секрет?
— Посвященные I ступени. Парамонов… Самандар…
— Самандар? — поднял голову Рыков. Носовой мстительно усмехнулся.
— Что, думал, он на твоей стороне? Ошибаешься, Судья. Контейнер был у него… а теперь у Котова. Ищи, если найдешь.
— Найду, — равнодушно сказал Рыков. — Ты мне помешать уже не сможешь, а с Парамоновым и Самандаром я справлюсь.
— Ну-ну, хотелось бы поглядеть. Как в той поговорке: не хвались, идучи на рать…
К Рыкову подошел один из его телохранителей, сказал, понизив голос:
— Из девятки КОП в живых осталось четверо, все они под охраной ОМОНа отправлены только что в Рязань.
— Каледин?
— Жив, но тоже отправлен вместе со всеми.
Рыков думал недолго.
— Всех ликвидировать! Без особого шума. В руки федералов они попасть не должны. Бери своих и перехвати колонну до Рязани. Успеешь?
Телохранитель кивнул, дал команду по рации, и группа Рыкова растаяла в ночи.
Носовой хрипло, с кашлем, засмеялся.
— Лихо ты расправляешься со своими подчиненными! Не оправдали надежд? Правильно — в расход! Зачем лишние свидетели? Они опасны не только президенту.
— Прощай, Хейно, — тихо проговорил Рыков.
Носовой перестал смеяться, поднял уцелевшую руку, словно пытаясь защититься, но бессильно уронил и затих. Юрьев вытащил из кармана куртки гипноиндуктор «удав», направил в лоб Хейно Яановичу. Тот презрительно скривил губы.
— «Глушаком» меня не возьмешь, Юрий Бенедиктович. Надо бы чем-нибудь помощней.
— Это не просто «глушак», — сказал Юрьев. — Это сугтестор, модулированный кодоном.
Глаз Носового раскрылся шире, засветился по-кошачьи.
— Так вот зачем вам понадобились «удавы»! А я-то ломал голову… Не боитесь качать вакуум такими игрушками? Вдруг услышит Монарх? Ведь это его игрушки? Как они, кстати, попали сюда? Уровень кодона — уровень иерарха…
— Ты прав, кодоны достал Кресло и отвечает за их применение он. Прощай, Хейно…
— Подождите, давайте договоримся! — С губ Хейно Яановнча слетела трасса голубых искр, вонзилась в грудь Юрьева, но тот уже нажал на спуск… и ничего не произошло! Только тело Хейно Яановича скрутило, выгнуло, как от электрического разряда. Отпустило. Он застыл, расслабился, открыл рот… Юрьев нагнулся к нему, встретил бессмысленный взгляд единственного глаза и выпрямился.
— Не сработал? — тихо спросил Рыков.
— Пошли. — Юрьев спрятал «глушак», повернулся и зашагал прочь по бурьяну, обходя овраг, туда, где стояли их машшш.
— А он? — догнал Юрия Бенедиктовича Рыков.
— Кодон фрустирует личность, — буркнул Юрий Бенедиктович. — Разум Хейно покинул его, физически убивать его нет смысла.
В кабине второго рыковского «крайслера» они посидели несколько минут молча, думая о своем. Потом Юрьев достал плоскую фляжку, хлебнул, протянул соседу:
— Глотнешь? Коньяк.
Рыков покачал головой, и Юрьев спрятал фляжку.
— Итак, приходится решать проблему заново. Как же твой хваленый Самандар оплошал-то?
— Хейно солгал. Вахид — слуга реальности, он, может быть, и отдал контейнер Котову, но лишь после поражения в борьбе, а не добровольно, по договоренности. Слишком сильно он увлекся идеей вхождения в Союз.