— Тогда для кого ты уничтожил свои покои и расписал их знаками скорби?
— Для нее. Чтобы поверила моему отчаянию. Знаешь,… я надгробье заказал уже. У бабушки бесы строят. И место для погребения выбрал. В двенадцатом мирке возле академии некромантов, в самом первом ряду кладбища. Так, чтобы ее поднимали всякий раз, как только им экспериментировать захочется.
— Для кого? Для Гали? — голос Олимпии зазвенел возмущением.
— Для Рагшаи, — ответил он со смешком. — Но до тех пор, пока миры Ритри скрыты, я вынужден ждать.
— В твоих ожиданиях нужды нет, — загадочно улыбаясь, произнесла она. — Ты в курсе, что наш прадед по отцу владел парой-тройкой источников на территориях серых?
— Где именно?
— В Рюдри и Рогри, — в первом после смещения плит, источники изменили направление и теперь наполняют подземные озера, а вот в Рогри над собственностью нашего предка был возведен колодец, а затем храм и многомиллионный город вурдалаков.
— Колодец желаний? — Нардо наконец-то начал улыбаться.
— Слез, — поправила она и продолжила профессорским тоном, — но суть не в этом. Колодец до сих пор был пуст, воду источника жители Рогри тратят на бытовые нужды, позабыв о его целительных силах…
— Олимпия, не томи, — попросил он. — Там вода есть? Я могу использовать его, как портал для переброса?
— Вот, правильно мыслишь. В этом году Владыка задействует мир, как площадку для состязаний, колодец будет полон до краев!
Вспышка радости сменилась настороженностью.
— Мне не нравится, как ты это произнесла, — заметил черт. — Чем будет наполнен колодец?
— Ну, если успеют почистить, то водой, — она улыбнулась, — и вполне возможно чистой. Но не это главное… — здесь она помедлила, прежде чем сообщить, — в Рогри пройдет третий тур.
Лицо Нардо вновь осунулось:
— Третий?
— Да, — Олимпия улыбнулась, — и если мне не изменяет чувство времени, то он вот-вот начнется. Все же лучше позже, чем… после игрищ.
Где это видано, второй час к ряду зеваю каждую минуту, а спать не могу. Уже поела, покупалась, повторно окрасившись в аквамарин, лежу на круглой чертовски удобной кровати, а сна ни в одном глазу. Явно это истерическое — испуг постфактум. По лагерю весть пронеслась, что из поля несколько вурдалаков не вернулось. Травка белая ими перекусила. Мило очень мило, а я ее рвала и не верила в особую опасность. Вот уж точно меньше знаешь, лучше спишь. А еще меня до сих пор не посетила идея, как второго вурдалака привлечь к гонке за Кралю Мордовскую. Ладно, как говорится: утро вечера мудренее, придумаю завтра. Но где же, этот сон? Попросить, что ли Урурка мне сказку рассказать? Одну из тех, что он предлагал в саркофаге Лихо. Хотя он занят моим костюмом для первых гонок.
То, что мне принесли, более походило на наряд проститутки отчаявшейся найти клиента. Мерить отказалась наотрез. И дело было не в стеснительности, всего-то подумала, что в таком сексапильном белье мне чертовки хочется показаться Нардо. Ну, а дальше мыслительный процесс привел меня к тому, что муженек мой до сих пор не примчался в Ритри, меня не забрал и никому серокожую морду не набил. Расстроилась и… И вот тут костюмчик прожег коробку, в которой его принесли, упал на пол и начал прожигать ковер, а затем камень.
Реакция у всех была разной:
— Мамочки! — меня на большее не хватило.
— Теперь все Ваши костюмы, Краля, буду шить я! — это Урурк.
— Отравлен. Нда, Рагшая методов не меняет. — Отстраненно заметил Лихо и, как ни в чем не бывало, продолжил читать.
И где спрашивается его хваленая помощь? Поддержка? Опора? Хоть бы предупредил! Или он хотел посмотреть, как я эту гадость буду сдирать с себя вместе с кожей? И вроде бы нормальный серокожий, но зачастую непонятно на чьем поле он играет. То ли на своем, то ли на чужом. Хотя может быть он до сих пор в шоке, от действий белобрысой?
И вот с тех пор прошло более двух часов, а я уснуть не могу. Лежу, позевываю.
— Так, подведем итоги, взялась я рассуждать вслух. — Значит, главное в соревнованиях выжить. Туры заканчивать с наименьшими повреждениями.
Лихо оторвался от бумаг современной юриспруденции Ритри, и подмигнул:
— И не стать причиной смерти одного из участников. Хотя за это так же начисляются баллы.
— Это чтобы совесть была чистой?
— Чтобы самому остаться в живых, — тихо заметил Урурк. — Семья убитого будет мстить до скончания ваших дней.
— На самом деле, они максимально приблизят этот феерический момент, — уточнил Лихо.
Можно было бы не интересоваться, но соревнования есть соревнования. Никто не знает, что там произойти может. К тому же, на одно место порядка семидесяти вурдалаков, а мест всего ничего — пять. Так что я спросила:
— Насколько быстро приблизят?
— Чаще всего до следующего тура не доживают.
Мою сонливость, как рукой сняло. Села в кровати и удивленно уставилась на собеседников.
— А как же охрана? Я видела, как над лагерем пролетают крылатые упыри, увешенные металлическим оружием.
— Краля, в охране среди лаков, как ты назвала летучих, обязательно есть чьи-то родственники, как и среди ищеек. Тех, кто нам готовит, раскладывает палатки, расчищает участок для лагеря, кормит питомцев…
— Это такие полупрозрачные, да? Которые меня под бирюзовым потолком, как игрушку перекидывали?
— Да. Самая слабая прослойка в низшей касте, вуры. — Вампир отложил матерчатые листки, которыми весь день занимался. — С них в свое время начинался каждый из ныне процветающих родов, но мало кто желает помнить об этом. Вуров презирают.
— Да уж, ваше разделение на касты это что-то с чем-то.
— Я пытался снять ограничения для низших. Бесполезно.
— Насколько бесполезно?
Он поморщился и не ответил, зато восьмилапик перебрался ближе, чтобы сообщить: — Не прошло и года, господина усыпили.
— Так-так, — задумчиво протянула я и села на кровати, — из всего выходит, что ты был, как прыщ на за… Кхм, крутой шишкой, я права?
— Чем? — не понял он.
— Ну, то есть ты был высокопоставленным вудлаком? То бишь, не последним вампиром в Ритри.
— Это уже не имеет значения, — отмахнулся серокожий.
— Господин был первым советником Владыки, — с гордостью ответил паук.
— М-дя! Знаете, занятная выходит ситуация с Рагу.
— Какая именно?
— Она люто ненавидит низших. Но и в первом браке и во втором сама себе наступила на горло и умудрилась стать источником для вурдалаков из этой касты. Ладно, во второй раз это сам Владыка, какие-то привилегии ей святят в связке с ним. Но в первый…
— Он был богат, — сухо ответил Лихо, — и она была счастлива выйти за него.
— А еще он был тринадцатым в списке правителей Ритри, — пискнул мохнатый.
— Да уж, вот теперь я всем сердцем верю в святую невинность влюбленной вампирши. Сущий ангел… белобрысый.
Мой подопечный отвернулся от нас с пауком, всем своим видом демонстрируя, что тема закрыта. Все-таки слишком болезненно реагирует вурдалак. И знает же, что она нас убить пыталась дважды, а все равно отстаивает ее позицию, как верный поклонник.
— Лихо…
Он не отозвался, но меня это не остановило.
— Слушай, судя по тому, с каким презрением Эргард выразился о твоей способности выбирать источник, даю сто пудов, ты выбрал белобрысую. Но женат не был и источником так никогда и не обзавелся… — вурдалак промолчал, а я все-таки закончила свою догадку: — Она отказалась.
Плечи Лихо напряглись так, что рубашка на нем затрещала. Но молчит, паразит, не отзывается.
— Как вы догадались, что он приводил Рагу? — изумился паук, оторвавшись от работы, над моим костюмом. — Об этом никто не знал! Даже я не должен был… — произнес с оглядкой на своего господина.
— Продолжай делать вид не сведущего, чтобы он тебе голову от головогруди не отделил, — шепнула я ему с улыбкой.
Урурк сделал красные глазки большими и продолжил шить, а я рассуждать.
— Итак, у выдры белобрысой был выбор. С одной стороны Лихо: добрый, влюбленный, красивый, приближенный к самому Владыке, то есть очень перспективный. А еще древний и в довершение, как мы уже знаем, двадцать первый в списке на пост Правителя мира. А с другой…
Паучок соответственно заявленной характеристике начал перечислять достоинства первого мужа вампирши:
— Обозленный, изуродованный, старый низший, занимающий пост наместника, обладатель огромного капитала. А так же, как мы уже знаем, тринадцатый в списке.
— Скажи, — обратилась я к нему, — а вампирша владычицей быть может?
— Нет. И деньги после смерти вампира переходят потомкам.
— И все-таки не сходится. Кто его изуродовал и почему шрамы не сошли? Вы же вампиры, существа с повышенной регенерацией. Зачем ей нужно было выходить за старого низшего? Пусть он и тринадцатый по счету, но недолговечный, а ведь власть к ней после кончины не перейдет и богатств она не увидит. И даю сто пудов, детей у них не было.
Судя по увеличившимся глазкам Урурка, я попала в точку.
— Вот так вот, по всем статьям, незавидная доля выпала вампирше, — и возмущенно заметила, — а Лихо уверенно говорит, что она была рада.
В палатке повисла тишина, прерываемая лишь нервным передергиванием паучьих лапок, и тяжелым дыханием серокожего. Кажется, я опять задела запрещенную тему, но это еще, не повод для молчания. Вот и не смолчала:
— Не пойму, какого ляда радоваться? Она же явно его презирала. Вот и Владыку терпеть не может…
— Почему? — это спросил Лихо, глухим и каким-то неестественным сухим голосом.
— А иначе, с чего бы ей на мужиков кидаться. На Нардо, на тебя, а после с кем-то в дальнем крыле под балдахином шепталась. Слов не вспомню, но обсуждали меня и интонации были ее.
— Название крыла? — серокожий вскочил с места, разметав матерчатые листы по полу. — Скажи мне, где это происходило, — потребовал он, зловеще склонившись надо мной.
Не на меня сердится, а страшно стало до дрожи! Чуть заикаться не начала.