Первым в себя пришел Владыка и решил оскорбиться:
— У меня нет рожи!
— А насчет остальных смолчишь? — тут же поддела я. Какой же из него тогда правитель, если он позволяет обижать свой народ?
Зарбу вскинулся, и как-то зло зубами проскрипел, стражи отреагировали, как подобает верным вампирам, и я опять оказалась под угрозой истребления.
А Лихо, позволив себе отсмеяться, а мне постоять с десятью клинками у горла, в конечном итоге выдал:
— Зенки — это бубенцы.
— И что? У нас в четвертом бубенчиками украшают бижутерию, новогодние елки, сувениры, конные экипажи, а некоторые еще и в колыбельные их подвешивают.
В следующее мгновение вся серокожая компания дружно от меня отступила. И в наступившей тишине один из стражей ошеломленно сообщил:
— Изверги!
— А еще говорят, что это мы кровожадны, — поддержала его остальная братия в красном кружеве.
— Да что такого-то? — не поняла я.
Вампиров перекривило, а Лихо опять забился в смехе, даже присел и уже с пола сообщил похохатывая: — Кроме языкового барьера, больше ничего.
— Не понятно.
— Я тоже не понимаю, — признал Владыка, — Лихо Лишерс Миро, объяснитесь.
— Сейчас, — кивнул он и, сделав пару глубоких вдохов, поднялся на ноги. — Краля, как у вас называются мужские семенняки.
— Яички.
Вурдалаки заржали, а Лихо и пояснил:
— А у нас они зовутся «бубенцы», и только древние их называют «зенками».
Дальше он дал команду отправляться к стойлу нового «скакуна» для Крали Мордовской и, не выпуская меня из рук, показал похохатывающим вампирам кратчайшую дорогу. В эти минуты я сделала два вывода. Первый — меня в дырах Патторуса ошибочно приняли за древнюю, второй — мне везет, как проклятой, и совершенно на пустом месте. Кому бы сказать спасибо? Господи, спасибо тебе!
К слову, о докучливом везении я вспомнила вторично, оказавшись в загоне напротив павшего питомца.
— Он был стар или они быстро разлагаются? — поинтересовалась у вампиров, брезгливо зажимающих носы.
— И стар и отравлен, — резюмировал Лихо. — А замены ему нет.
— Они у вас что, под запись из другого мира завозятся?
— Да, из Дарлогрии, — сообщил рыжий вампир, — в других мирах таких нет.
— А сделать срочный заказ? — я поклипала глазками и улыбнулась. — Все же Вы всесильный и влиятельный…
Я-то думала, он на мою лесть поведется, даже ближе к нему подступила. А Зарбу вдруг в лице изменился и, постарев на десять лет, отдал приказ оградить нас от чужих ушей. Удивительно, не успел он завершить команды, вампиры раскрыли над нами какой-то купол и застыли снаружи него.
— Лихо, объясни ей.
— Краля, заказать нового на замену не получится. Сони сухопутное существо, — Лихо указал на погибшего, — а мир Рюдри может открываться на время только для водных миров и принимать только лишь водников.
Зарбу еще сильнее посуровел и состарился:
— Без Сони ты выбываешь из игры…
— Срочно нужно решить вопрос с тобой, обо мне не беспокойся, — шепнул Лихо.
Вот уж дудки! Чтобы в оставшиеся дни до окончания празднеств меня опять на куски рвали, прятали и крали, какой-то белой Моалью обстреливали, да ни за что! Лучше быть в гуще событий, тогда и противники побарахтаются в ней. И вдруг кто помрет мне на радость.
— Нет., - ответила как отрезала, — я приму участие.
— Ты не можешь.
— Смогу.
Лихо грюмо процедил:
— У тебя что, есть знакомый скоростной слизень?
В памяти тут же возник образ синих глазок на длинных ножках. Я ухмыльнулась:
— Есть! У меня есть такой. Более того, это лучший в мире слизень и он как раз из водного мира.
— Но ты не сможешь с ним общаться и давать команды, — сообщил на глазах молодеющий рыжий.
— А мне и не надо, Жакоромородот сам с головой. Из огня вынесет, из беды спасет. Укусить никому не даст и если надо будет, то всех-всех перебьет. — Восторженно выдохнула. — Вы сможете его сюда доставить? Он сейчас в Гарвиро, и поверьте, просто так в руки не дастся. Слизень является обладателем юридической степени в сорока двух мирах, владеет боевыми искусствами и живет уже семь столетий.
— Сможем, но это будет несанкционированный переброс, — протянул Владыка, — а скорее похищение.
Вот тут я вспомнила еще одну присказку своей любимой тети:
— Зарбу, если мы оплатим ему потраченное время и в короткие сроки вернем обратно в целости и сохранности, то это будет наем.
Вурдалак согласился. С улыбкой сообщил, что поставит на оба лота — мою жизнь и мою ночь. И довольный собой удалился, а вместе с ним исчез и купол, и охрана в красном кружеве.
— Эх, Краля… — сокрушенно качая головой Лихо, обнял меня и утянул в пол. Уже там пробираясь по мелким тоннелям дыр Патторуса, тихо спросил: — Ты уверена, в своих силах?
— А мне ничего не остается, — ободряюще похлопала его по когтистой руке. — Кстати, в виду последних событий, предлагаю проверить палатку на наличие новых ставок или плат. И перенести ее куда-нибудь далеко-о-о-о, чтобы больше никто заплатить не пытался.
— Так и сделаю. И в следующий раз тебя с финиша заберу тебя я.
12
Демонесса спешила в кабинет Светлейшего из Темнейших, легко подпрыгивая на каждом пятом шагу. Настроение было на высоте, веселый смех рвался из души, и все вокруг казалось прекрасным. Нардо, который долгие годы тосковал по серокожей стервозине, уже не думает о ней в свете самых сладких воспоминаний и не грустит о былом. Оклемался, как сказала бы Галя, и все благодаря ей — простой девушке из четвертого мира. И еще одна маленькая радость заставляла водную демонессу петь, ее почти супруг вспомнил, что уделяет жене слишком мало внимания, и пригласил на совместный обед.
Жизнь прекрасна и все в ней удивительно!
Демонесса подошла к двери, ведущей в тайный кабинет дьявола, и когда она вдруг трансформировалась из закрытой прямоугольной в открытую круглую, перед Олимпией предстала знакомая белая зала. Та самая из великолепного дворца 129 мира, где они с утра пораньше пытались вырвать Галю из когтистых лап серокожих. Дьявол сиесекундно оказался возле демонессы, и взял ее за руку. И дверь закрылась, отсекая их от Аида.
— Прости, моя радость, но обед придется отложить. Кружево и плетку так же. — Расстроено шепнул он.
Это у нее было заготовлено заранее и не пропадет, но все же легкую озабоченность вопросом проявить надобно.
— Почему? — она удивленно распахнула глаза, позволяя дьяволу с головой окунуться в глубину синевы. А затем кокетливо улыбнулась. — А, в принципе не страшно. Ты ведь подождешь?
В глазах Люциуса полыхнул красный огонек, а кадык дернулся.
— К тебе гость, — с сожалением он поцеловал ее кисть. Повернувшись, Олимпия оказалась лицом к лицу с реве Татихом, отображающемся в черном плоском камне. Лукаво искрящиеся, глаза старца предвещали открытие новых тайн и близость интересных событий.
— Приветствую прекраснейшую из Повелительниц!
— Здравствуйте, — улыбнулась она, и позволила почти мужу провести себя к ближайшему креслу.
— Повелитель позволил украсть ваше внимание на доли минуты, а потому я не буду откладывать в долгий ящик.
— Приступайте, — по взмаху дьявольской руки, кресло Олимпии увеличилось до диванчика на двоих, и Темнейший с улыбкой сел подле нее. — Итак, мы вас слушаем.
— Я потревожил вас, потому что проклятья сожженные с ауры Нордо Олдо Даро в основе своей исчезли, но… Но вынужден признать, некоторые из них возникли вновь и даже усилились.
— И это помимо новых ее ругательств? — понимающе кивнул Повелитель Аида. А про себя заметил: «Должно быть, она опять прокляла Нардо две сотни раз и на мою голову добавила не один десяток».
«Люциус, — мысленно возмутилась демонесса, — неужели нельзя верить в нее».
«В Галю можно, самой Гале нет. Видишь ли, у нее отсутствует выдержка к ругательствам. Даже заклинание словоохотливого Бургомита не помогло».
— Простите, что прерываю, — подал голос Татих, — но численность проклятий от бывшей жертвенницы Гали Гари снизилась колоссально.
— Приятно слышать, что мы в безопасности, от новых приступов головной боли и неприятных неожиданностей. — Не посмел, не заметить Люциус, а мысленно уже подумал: «Ее явно укусили».
«Только не это… — Олимпия побледнела, — бедная Галочка!»
Дьявол ласково погладил ее бедро и неожиданно ущипнул.
«Дорогая, в самую пору жалеть не Галочку, а вурдалака, покусившегося на нее. Он теперь отравлен».
— Что?! И это ты говоришь о жертвеннице, которая нас свела?
— Да, о ней. Она может быть и умная девица, но зараза еще та! — ухмыльнулся Темнейший, раздумывая над тем, что его семейная жизнь всегда будет радостно сладкой.
— Люциус!
— Да, милая? — он опять ее ущипнул.
— Ты…!
Далее диванная подушка, выуженная синеглазой красавицей из-за спины, полетела в рогатую голову. И, вопреки всем расчетам, растворилась перед дьявольской ухмылкой: — Что, дорогая?
— Ты невозможен!
Вторая подушка осыпалась пеплом и так же не стерла наглого выражения с его лица.
— Неподражаем, — он прижал ее так, чтобы и пискнуть ничего не могла. И не долго думая, с жадностью оголодавшего завладел губами любимой.
Громкое и возмущенное мычание почти Повелительницы Аида, быстро сменилось сладостным стоном. Ласковые ручки красавицы перестали колотить Темнейшего по спине, и с нежностью зарылись в его черные локоны.
На заднем фоне слышались тихие слова озадаченного реве. Многоуважаемый Татих на своем веку многое повидал, но свидетелем такого поведения Люциуса сына Люцифера был впервые. Краснея и бледнея, он пытался призвать их к порядку и показать что-то в свитках, ведь же дело есть дело и не просто же так он их позвал. Но все было тщетно.
— Дорогие… У-уважаемые… Темнейший…? — Повелительница…?
Понаблюдав за ненасытной парочкой на диване, который из двухместного предмета мебели трансформировался в кровать, реве обреченно вздохнул.
Достучаться невозможно.