Аж поежилась от такого сообщения, опять мысли неприятные завладели моим вниманием. И вот на этой веселой ноте нас прервал Лихо:
— Краля выбирайся из кадки, нам пора!
В следующее мгновение Зарбу меня, как котенка выудил за шкирку, поставил на пол и обернул полотенцем. Чтобы не шарахнуться в сторону от заботливых рук кровопийцы вовремя напомнила себе о деле, и о том, что они на мне достаточно заработали и, вроде как, обескровить во спасение нации не надеются.
— Слушай, — перехватила его вытирающие кисти на своей талии, остановила, — первое: объявите остальным претендентам на мою расчлененку, что экзекуция откладывается до окончания третьего тура. Второе: устраните родительницу Лихо хоть к черту на кулички.
— А повод? — удивился Зарбу.
— Припугни. Если я ее встречу, сама ей голову оторву.
Владыка вздрогнул, Лихо посерел еще сильнее. Кажется, я нашла их болевое место. Убить трудно, но отсечением головы можно.
— Хорошо, — сдавленно ответил вампир и отпустил меня. — Удачи, Краля!
— И тебе, — подмигнула. — Учти, вернусь, проверю, как исполнил.
На этом Лихо уже не дожидался, пока я к нему подойду. Тенью оказался возле меня, взял в крепкие объятия и выпорхнул из шатра.
— До самого Зала Выбора молчи, что бы ни увидела, — приказал он сердито. Вспомнив прошлое свое неповиновение и его результаты, я молчала в тряпочку весь полет.
Мы летели низко, всего лишь 6–7 метров над неприглядной поверхностью, в то время как над нами простиралось удивительно желтое небо мира Рогри. Сияющее и теплое. Вначале скептически подумала, ну и с какого перепуга Лихо приказал мне молчать, тут же ни от восторга, ни от ужаса не повизжишь.
Равнины и равнины, единственная необычность — травка красная, леса светло-серые и какие-то чахлые с гибкими деревьями. И везде абсолютно разбросаны почти черные камни, здоровые с изломами. Некоторые выглядывают из мутной зеленоватой воды, другие из болот с бледной сиреневой растительностью. И все тут такое жалкое и несчастное, одним словом гиблое место, избирательно припорошенное снегом. Собственно к местности я не присматривалась особо, пока глаза не начали вылавливать на камнях прямоугольные таблички с вертикальными строчками вампирской письменности. А потом и скульптуры горгулий, каких-то ящеров и летучих мышей, выбирающихся из каменных изломов. И где-то на подсознательном уровне мелькнула мысль — кладбище! Весь мир — одно сплошное кладбище!
И чем больше я смотрела, тем больше напрягалась. Равнина, над которой мы летели, была сплошь засыпаны «камешками с памятными таблицами». И вроде бы чего пугаться, но я уже угадывала в очертаниях камней ободранные кости, цепляющиеся за почву, рвущиеся из могилы, затаившиеся скрюченные фигуры в лохмотьях и прочий бедлам из кошмаров о скелетах, трупах и зомби.
Мне все кажется, постановила я и вздохнула с облегчением. Мало ли что может привидеться, если столько фильмов ужасов пересмотрела. Правильно? Правильно. Но обаяшка Лихо, заметив мое состояние, решил предупредить сухим голосом:
— Не подавай вида, что ты их заметила, и продолжай молчать, — я дернулась, как от удара, а он прошипел: — Усыпить тебя нельзя, иначе решат, что я им подношение в дар несу, и не отвяжутся.
Вздрогнула. Кого, их? Кому, им? Кто не отвяжется? Вот те в лохмотьях поверх обглоданных костей? Мне что, не показалось…? Мамочки!
Я вжалась в серокожего, обняла за шею и спрятала лицо на его плече.
— Так-то лучше, и время от времени шевелись, — подсказал он.
Приняла к сведению и, цепенея от страха, исполнила в точности с указаниями. Но полет в двадцать минут на приличной скорости мне показался вечностью. Поэтому из состояния легкого оцепенения я не вышла даже в Зале Выбора. А чего выходить, если перед тобой на огромных белых террасах в шахматном порядке расставлены нехилые клетки с проживающей в них кровожадной живностью. Некоторые размером с корову, другие огромны, как Вестерион в разозленном состоянии.
— Выбирай сама и ничего не бойся, — напутствовал Лихо. — Слово Владыки закон, тех, кто явится с монетой до конца третьего тура он самолично расщепит на составные.
— Угу, теперь еще скажи, что вампиры испугались Владыку из низшей касты, иронично отозвалась я, чем несказанно развеселила вурдалака.
— Он низший, но Правитель. И способен на то, что иной раз неподвластно древним. — На мой удивленный взгляд, серокожий кивнул, проясняя: — Просто он отходчивый очень. Остывает быстро.
Только хотела спросить, на что способен рыжий, ради меня или, если точнее выразиться, ради того куша который я принесла, как Лихо оборвал на получлове:
— Выбирай не мешкая, но взвешенно, — и хлопнув меня по плечу, произнес: — Урурк, проследи.
— Да, господин, — раздалось совсем близко, и я повеселела.
— Многолапик…!
И за свое восклицание получила укол в плечо:
— Ой!
Вот черт, совсем забыла, что на людях, то бишь, при вампирах, мы с ним общаться не можем. Субординация. Прикусив язык и, усиленно потирая руку, направилась к клеткам.
Чтобы выбрать мне перебежчика пришлось, подняться на самый верх по центральной лестнице и уже оттуда пройти по всем террасам с клетками. Поднялась с друдом, иду. И сердце начинает трепыхаться от вида представленных жутиков. А я-то думала, что страшнее, чем в Гарвиро быть уже просто не может, но собранное здесь зверье опровергло мои прошлые представления о страхе. И ведь с одним из них еще и путь предстоит отправиться, его уберечь и самостоятельно выжить. Атас!
Возле саблезубого тигра с шипами на загривке, Урурк посоветовал не задерживаться, начав воинственный танец на моем плече. Возле летучей пернатой зверюги, мохнатик исполнил верхний брейк. Около какого-то панцирного создания размером с лань, паучок показал нижний брейк, хотя я остановилась чисто из любопытства. Да и уйти пришлось быстро, эта гадина в меня пульнула слизью из-под брони на шее. От плевка ее в каменном полу Зала Выбора возникла внушительная дымящаяся дыра. Очень «мило». Я стремительно обошла дыру и клетку. Потом тоже самое проделала при виде еще пятерых уникальных образчиков ужасти. А, в общем, нигде особо не задерживалась от клетки к клетке пугаясь все больше и больше.
Вот так мы и шли мимо перебежчиков: я не знала кого выбрать, а Урурк танцевал, чтобы я не ошиблась. Судя по танцам паука, выбора на самом деле нету. Реально нету. Где бы я ни остановилась, какая-нибудь противная бестия пытается меня достать: кто-то дротиками, кто-то лапой, слизью, языком, хвостом, глазами… Тут был даже змеелюд! Он от книжного Ка эволюционировал недалеко, всего-то ручки человеческие приобрел, но взглядом гипнотизировал отменно. Засмотревшись, чуть не сделала шаг в его раскрытые объятия. К счастью, гибель Крали предотвратил Урурк прямым внутримышечным уколом пониже спины. Затем одна оголодавшая зараза изловчилась подставить на террасу крыло, а затем меня катапультировать в свою кормушку. Я испугалась, она оглохла. Но это ее проблемы, нечего было лезть.
Вскоре Зал Выбора наполнился другими участниками. Весьма недружелюбными вампирюгами, внимательно отслеживающими мои передвижения. От сверлящих взглядов и рычащего шипения голова начала раскалываться. Куда не глянь, какой-нибудь серокожий умник демонстрирует шарик с монеткой внутри. Недолго думая, начала показывать свой «шарик». Жаль, от особо наглых соглядатаев фигура из пяти пальцев не спасла, я прошла мимо всего лишь 30 % клеток, а состояние такое, словно жизненная энергия выпита досуха. И мне плевать кто я и где, поспать бы… Вот уже какой-то ихтиандр рукой машет, приглашает к себе, а уставший паучишка, распластавшийся на моем плече, жалобно пищит, чтоб не подходила. И я поняла — пора делать ноги. Там, кажется, в начале был какой-то тихий черный зверек среднего размера с огромной огненной пастью. Наверное, с таким «провожатым» ночевка под открытым небом Рогри не будет страшна. Прячешься средь его зубов и греешься возле языка из угольков. Главное, чтобы он меня лапой не затолкал в глотку.
И только я сделала шаг в сторону, как по закону подлости, передо мной грохнулась стенка клетки, той самой, которую отчаянно обойти хотелось десятой дорогой.
— Вашу мать!
И ведь не приближалась я к ней по нескольким причинам. Во-первых: она была черной и огромной, точнее самой большой из представленных, во-вторых: полной белых, обглоданных костей, в-третьих: ни один вампиров к ней не приблизился. Вот и сейчас, все серокожие с воплями рванули в разные стороны, а я с перепуга стою, речь готовлю последнюю предсмертную.
А кости обглоданные и погрызенные сдвинулись в сторону и начали осыпаться.
— Вот черт…
— Краля, беги! — шепчет очнувшийся Урурк, позабыв о конспирации напрочь. — Не стой на месте. Разворачивайся и беги!
Я и сама была не против, последовать его совету, но с места не сдвинулась. Вначале увидела огромные настороженные глаза, словно бы наполненные лавой, затем черные дымящиеся узоры на бархатной шкуре, а после…
И мой счастливый визг наполнил Зал Выборов:
— Ша-а-а-рпи-и-и-и-и-и-и-и-и-к!
Груды костей разлетелись в разные стороны и самый лучший в мире пес, уже в форме щенка шагнул ко мне, вздернув голову и подняв хвост.
Перепуганный паук решился спросить:
— Знакомы?
— Да! — я опустилась на колени и прижала довольного Церба к груди. А он с таким же рвением притиснулся ко мне. — Мягкоскладчатый, как же я соскучилась.
И плевать уже, что вокруг нас толпа ошеломленных вампиров, советники Владыки, рыча, обвиняют в чем-то друг друга, а впереди сложное, но, слава Богу, последнее задание… для меня.
Неся на руках довольного щенка, я летящей походкой вернулась к озадаченному Лихо. Сктати, вампир забыл включить режим невидимки, из-за чего его плотным кольцом обступили обозленные вурдалаки. Но узрев щенка, все без исключения подавились претензиями и смылись. Урурк быстро перескочил на плечо господина и замер там, время от времени подрагивая.
— Только посмотри, кто мне встретился! — похвасталась с улыбкой. — Самое очаровательное создание в мире! Общаться мы не можем, но это не беда.