ере два четыре раза Топрис на бегу оборачивался и бросал в Сиренити гранаты. По крайней мере две из них попали, но волшебницу это только подстегнуло.
А закончилось всё тривиально: у порталов Торис резко развернулся и подался влево, Сиренити затормозить не успела и исчезла в активированной пентаграмме.
Отплёвываясь от кислого дыма, Наллис повернулся к Повелителю.
— Ваше Величество, вы точно уверены, что целесообразно поручать обучение принца именно Её Величеству?
Из затихшего портала вылетела булава и просвистела в каком-то сантиметре от шеи советника. Изучая оставленные от её падения вмятины на дорогой мраморной плитке, устилающей двор, Руадан широко улыбнулся.
— Точно!
Глава 21
На высоком обрыве замерли две фигурки, напряжённо вглядываясь вниз, на затянутую туманом землю. За их спинами недовольно шелестел листьями лес, возмущённый грубым вторжением чужаков.
— А если девку эту, королеву ихнюю найдём? — сказал один грубым, мужским голосом. — Представляешь, какой за неё куш сорвать можно?
— И что, думаешь, сразу отдадим? — отозвался второй — тоже мужским, но тихим и шепелявым.
— А чего с ней делать — она ж демон! Наверняка страшна, как смертный грех, — усмехнулся первый.
— Точно! — добавил третий, женский голос, удивительно похожий на музыку скрипки.
Двое мужчин резко обернулись — за их спинами, прислонившись к шершавому стволу, наполовину скрытая листвой, стояла молоденькая девушка. На милом личике куклы расцвела приятная улыбка.
Один из мужчин потянулся к рукояти меча, но второй покачал голевой и шагнул к девушке.
— А ты кто такая, куколка? Откуда ты взялась?
Девушка ткнула пальцем в небо.
— Оттуда.
Мгновение мужчины непонимающе смотрели на неё. Девушка в свою очередь внимательно их изучала.
— Это с неба что ли? — рассмеялся один.
Девушка осторожно отодвинула ветки и сделала два маленьких шага вперёд.
— Почти.
Мужчины переглянулись.
— А что, куколка, может…
Девушка покачала головой, и глаза мужчин тут же остекленели.
— Не может, — вздохнула она, медленно приближаясь к ним. — Похоже, время игр прошло.
Повисла продолжительная тишина, пока Сиренити методично "пролистывала" память этих двоих. Закончив, волшебница махнула рукой — и люди покорно шагнули с обрыва вниз, туда, где расположилась их армия, где жгли костры их соотечественники и союзники. Два тела неслышно падали в застывшем воздухе. Туман поглотил их крики.
Сиренити молча смотрела на столицу демонов, впереди, у горизонта. У её стен копошились люди — маленькие, чёрные точки, едва заметные в тумане. Волшебница вздохнула. Много. Очень много, а сил воевать у демонов нет. Что ж, король Эдвард сделал ход. Талантливо, почти изящно.
Время Сиренити двигать фигуры? Но как победить, если на доске один только чёрный ферзь?
Волшебница грустно улыбнулась. Небезнадёжно. Пока ещё нет. Диан жив. Она бы почувствовала, будь это не так. Оливия тоже — на ней амулет Сиренити и потому связь демонессы и волшебницы крепка.
Волшебница закрыла глаза и тут же почувствовала магической барьер вокруг города. Создавали его не демоны. Скрестив руки на груди, Сиренити сосредоточилась. Лазейка в барьере быстро обнаружилась, если легонько поддеть её простеньким потоком силы, вся тяжёлая конструкция вмиг рухнет. А потом? В принципе одна рассерженная колдунья стоит целой армии — такая поговорка даже у демонов есть. Но черпать силу из этого мира нельзя, придётся занимать у себя, а это значит самоубийство, причём в особо жестокой форме. Конечно, смерть Повелителя в мирах скорее иллюзорна… для тех, кто её никогда не испытывал. Вмешиваться в ход истории этого мира тоже нельзя — проклятый Долг…
Сиренити стиснула зубы. Что же делать? Что?!
Внизу человеческая огромная армия пришла в движение, перестраиваясь. Сейчас последует атака и…
Сиренити закрыла глаза и глубоко вдохнула пахнущий гарью воздух. На самом деле выход только один — уничтожить армию своими силами, истощив себя полностью, до смерти. Стоит ли Диан её гибели? Сиренити усмехнулась. Её честь — нет, она точно это знала. Но неожиданно приобретённый, фиктивный супруг, к тому же любящий другую…
Сиренити открыла глаза и улыбнулась выплывающему из-за горизонта солнцу. Первые лучи осветили волшебницу и её тело в ответ заискрилось золотом… В открытых глазах радужка ярко засветилась, а сознание уплывало в глубокий транс, где не чувствуешь боли, где только музыка — военный марш, и где-то далеко хнычет скрипка…
..Заклинание ударило внезапно. Предательски — в спину. Смертельная зараза в виде зелёной плети — рассекающая ауру, вытягивающая из тела и подчиняющая дух. Но Сиренити только упала лицом вниз, не в силах пошевелиться.
— Здравствуй, куколка! — произнёс знакомый до боли голос. Волшебнице очень захотелось хотя бы выругаться. Но язык не слушался, а рот не открывался.
Носком сапога её перевернули на спину. В поле зрения волшебницы появился донельзя довольный Эдвард.
Девушка впилась в него яростным взглядом.
Как? Бездна, как ему удалось подкрасться незаметно?! Он же не маг! Кто тогда… Волшебница скосила глаза и тихо застонала от бессилия.
Дура… Надо было ещё тогда его убить. Почему, бездна, почему, она решила, что пожизненное изгнанье лучше?
Расчетливая дура!
— Ваше Величество, — Эдвард между тем соизволил отойти в сторону, обеспечив лучший обзор. — Позвольте вам представить моего друга и соратника — лорда Соерса. Ах да, он, кажется, говорил, что знаком с вами.
Бывший наставник Диана, насмешник, острый на язык, коварный и скользкий маг, изгнанный ею из Нуклия и навсегда потерявший статус Идущего, а также престиж и авторитет, похожий на крысу лорд Соерс улыбнулся. Сиренити стиснула зубы, отчаянно пытаясь найти брешь в связывающем её заклинании. Та-а-ак, пальцы немного шевелятся. Ещё немного и…
— Это то, что вы заслужили, миледи, — шепнул ей голос Соерса. — А теперь, спокойной ночи, малышка. Пусть тебе снятся красивые сны…
Мгновения не хватило Сиренити, чтобы прошептать контрзаклятье. Такого долгого и такого мимолётного мгновения…
А потом перед глазами потемнело, и волшебница провалилась куда-то в чернильную пустоту. Наверное, в ту самую бездну.
Забавно иногда понаблюдать за собой со стороны. Ведь ты действуешь так же, как я, да, Сиренити?
Бездна, неужели я тоже настолько глупа? Разве такой я была до войны магов? Разве я оставила бы в живых ничтожество, посмевшее издеваться над членом моей семьи? Или Диан настолько был тебе равнодушен? Сиренити, я смотрю твоими глазами, я чувствую то же, что и ты… Но я бы убила этого фальшивого наставника — Соерса. А обнаружив армию у ворот, забрала Диана в Нуклий, оставив демонов самих разбираться со своими проблемами. Галорийца можно убить и потом — картинно, красиво. Хоть на дуэль вызвать — как угодно! Ты же собралась умереть сама — за кого? За мужа, который любит другую? За демонов? В своём ли ты уме, волшебница?
В итоге — висишь, скованная, в каменном мешке, без чувств, без сил, опутанная заклятьями, как заяц в силке. А когда очнёшься — испытаешь дикую боль. Да, тот самый маг, которого ты "пожалела", Соерс, о тебе позаботился. Сознание скрутит от ужаса, от безысходности. Бездна, ты же не всесильна, Сиренити!
Мне вмешаться? Самое время, пока ты без сознания. Показать, как приличествует обращаться с Повелительницей бестолковому магу. Уничтожить галорийца. Спасти мужа, пока не поздно, увести его в безопасный мир…
Скрипка поёт в твоём сознании. Скоро ты проснёшься… Скоро.
Пожалуй, я посмотрю, как ты выкрутишься из этого, волшебница. Умрёшь? Но смерть в Средних мирах — ничто, ты возродишься в Нуклие. Сама так умирала и не раз. Больно, кошмарно, ужасно… Но за ошибки надо платить. А ты ошиблась, куколка.
Выживает сильнейший — закон Нуклия. Ты выживешь, Сиренити?
Я ничего не сделаю — сейчас.
Я просто посмотрю…
Действуй, куколка.
Или умри.
В ушах, басом надрывался орган. Визжала скрипка. И где-то на предел слышимости ощущалась гитара. Руадан? Демон наблюдает за ней? Ну, конечно… Но Сиренити чётко понимала, что Повелитель и пальцем не шевельнёт, чтобы ей помочь. Ему просто интересно… Как и всегда.
На щеке ощущалось что-то липкое, неприятное. Волшебница провела языком по пересохшим губам и попыталась открыть глаза. Из уголка рта по подбородку, противно щекоча, текла струйка чего-то кислого. Проклятый Соерс! Что за дрянь висит на ней, не давая как следует даже вздохнуть?!
— О, наша маленькая колдунья очнулась! — послышался насмешливый голос Эдварда. — Отлично, я как раз хотел поговорить с тобой, куколка, перед уходом. Видимо, сегодня удачная ночь для меня.
Холодные пальцы коснулись подбородка волшебницы. Сиренити мотнула головой, обжигая человека взглядом — единственное, что она могла сейчас. Неожиданная пощёчина заставила вздрогнуть. В рассечённой губе пульсировала боль. Как и во всём теле. Бездна, от бессилия хотелось выть. Но если сейчас податься отчаянию и ужасу, свившему ледяное гнездо в груди, то никогда уже не выбраться из этого… места… ситуации… неприятности… беды. Гордая, властная, могущественная Повелительница превратится в хнычущую девчонку, умоляющую о пощаде.
Ну уж нет!
— … Я ведь, кажется, говорил, что всегда добиваюсь желаемого? Или ты прочитала это в моих мыслях, — между тем разглагольствовал галориец. — Что ж, колдунья, я оставляю тебя с твоим другом Соерсом. Он давно хочет с тобой поболтать… с глазу на глаз, — мерзко ухмыляясь, добавил король Галории. Сиренити стиснула зубы. В глазах щипало от боли, гнева, ярости, отчаяния. Бездна, она выдержит! — Ну а мне, к несчастью, надо отлучиться. Соерс обещал занять тебя, чтобы не путалась под ногами, маленькая колдунья. Видишь ли, сегодня мы берём штурмом столицу демонов. — ухмыляясь, произнёс Эдвард. И, чуть не касаясь губами мочки уха Сиренити, шепнул. — Сегодня Диан станет моим. Навсегда, — волшебница чуть не расхохоталась ему в лицо. Ну хоть что-то радует! Неужели галориец не понимает, что обречён? Даже умерев, Сиренити ничто не мешает отправить из Нуклия наёмников — забрать Диана, у ничтожить мешающегося человека. Эдвард между тем продолжал. — Представь то тысячу и одно удовольствие, которое мне доставит твой консорт… Как думаешь, посадить его на цепь… или лучше снова связать словом? — Эдвард хохотнул и отвесил волшебнице ещё одну пощёчину. — Я просто хотел, чтобы ты знала об этом, колдунья, — жёстко произнёс он. — И — только представь его прекрасное лицо, в слезах, с расширенными от боли зелёными глазами… Представляй его, когда будешь умирать, Сиренити!