На имя девочка никак не отреагировала, будто оно ей и не знакомо.
Из окошка подуло резким, промозглым ветром. Девочка задрожала, и я легонько обнял её, боясь раздавить, чувствуя как быстро-быстро, словно испуганная птичка, бьётся в её хрупкой груди сердечко.
Девочка, доверчиво прижалась ко мне. Из её глаз снова полились слёзы.
— Они убьют нас сегодня, убьют! — зарыдала скрипка
Я вздрогнул. Что это — необходимая жертва для брата? Девственницы для мощных заклинаний подходят лучше всего, а тут ещё и ребенок — несформировавшаяся, "открытая" судьба.
— Не бойся. Ты проживёшь ещё долго, — уверенно сказал я, гладя мягкие, густые волосы девочки.
Почему-то мне казалось, что я не ошибаюсь — проживёт. И пусть это будет красивая судьба!
Девочка продолжала всхлипывать, пока не заснула, спрятав голову у меня на груди, ничуть не боясь страшного демона-судью… Так, обнимая её, я долго сидел, наблюдая, как лучик солнца перемещается из одного конца тюрьмы в другой.
За дверью раздались глухие шаги.
Девочка, вздрогнула, просыпаясь. И тут же зарыдала.
Я обнимал её до последнего: пока грубые руки жрецов не оттащили ребёнка. Меня люди касаться боялись, действовали магией — ослабевающие волю узы я чувствовал повсюду.
У девчонки началась истерика.
— А-а-а-а-а-а! — орала она, великолепно заглушая ругательства жрецов, пока нас вели по длинному Коридору. Удивительно, как до этого такой красивый голос мог стать настолько пронзительным. Казалось, от него дрожали даже стены и пол. — ВА-ВА-А-А-В-А-В-А! Не хочу! Не хочу умирать! ВА-ВА-А-А-А! Мне больно! А-а-а-а-а-а! Пустите!
Так продолжалось долго — пока жрецы тащили нас к выходу из Коридора-подземелья. Там девочка с грохотом врезалась в каменный косяк и на время затихла.
Люди вздохнули спокойно.
Молча, они провели нас по многочисленным Коридорам главного храма в Метти, наконец, остановились перед высокой, массивной дверью, которая тут же, слвоно по безмолвному приказу открылась. Меня втолкнули в комнату, девочку внесли следом.
Конечно же, здесь был Эру. Отполированные белые доспехи брата сверкали, венок из священных цветок редо выглядел точь-в-точь как корона. Я поискал глазами Сиренити — та стояла у окна, безучастно глядя, как зажигаются на чистом зимнем небе звёзды.
Снаружи, внизу бесновалась толпа паломников, заполнившая всю площадь перед храмом. А люди всё прибывали, и прибывали.
И они жаждали зрелищ.
Сеня подвели к стене. Посмотрев под ноги, я увидел вырезанные в полу линии двойной пентаграммы. Я оказался положили как раз в одном из центров. Напротив пристроили девочку — всё ещё без сознания.
Эру хлопнул в ладоши — и жрецы исчезли, будто их ветром сдуло.
— Люди ждут моего появления, — светясь от самодовольствия, произнёс мой брат. — Дорогая, — повернулся он к Сиренити, — думаю, время пришло.
— Ещё пять минут, хозяин, — тихо откликнулась девушка, не отрывая взгляда от окна.
Я вздрогнул от этого пустого, равнодушного голоса и Эру усмехнулся.
— Что ж, тогда ещё есть время поговорить. — Он не спеша встал с трона, подошёл ближе. — Что, братец, вижу, ты уже всё понял. Да, напоследок я хочу забрать твою силу. Тогда я останусь единственным демоном в этом мире и смогу изменить его — так, как мне заблагорассудится.
Это я знал и раньше, но… почему единственным?
— Кария…
Брат усмехнулся.
— Сестра мертва. Погибла, сражаясь с каким-то чужеземцем. Я так понимаю, это наша красавица, — он кивнул на замершую Сиренити, — его пригласила. Жаль, правда.
Но глаза Эру сияли весельем.
Усмехнувшись, он встал, прошёл к девочке в другом центре магического рисунка. Пальцем провёл по бледной, блестящей от слёз щеке.
— А вот и наша жертва.
Девочка открыла глаза и я вздрогнул — ненависть, отразившуюся в них, не может испытывать ребёнок.
— Отойди от меня, демон! — прошипела она, мотнув головой.
Эру расхохотался.
— Видимо, мои жрецы не были с тобой очень уж деликатны. Но что поделаешь, крошка, такова природа человеческая, — заявил он.
— Что ты знаешь о нашей природе? — презрительно откликнулась девочка, садясь и обхватывая руками колени.
— Всё, — самоуверенно произнёс Эру. — Я же вас создавал.
Девочка рассмеялась — совсем не по-детски. В это же мгновение Сиренити, по-прежнему стоящая у окна, обернулась и в её пустых серых глазах мелькнуло изумление… и что-то очень похожее на страх. Но мгновенно исчезло. Долго, очень долго она смотрела на девочку. Та с таким же вниманием изучала волшебницу. Потом обе одновременно отвернулись. Сиренити — к окну, девочка — ко мне. В её глазах мальчик-демон я вновь увидел отчаяние. Тихо всхлипнув, девочка уткнулась головой в колени и еле слышно зарыдала.
Эру вернулся к трону и, глядя на Сиренити, произнёс:
— Что ж, пора начинать.
Волшебница послушно встала на колени у его ног, невидяще глядя перед собой. За окном раздались приветственные крики. Где-то далеко начался фейрверк в честь Создания.
А здесь, в храме замерцали линии пентаграммы.
Девочка прекратила рыдать, изумлённо наблюдая за ярким красным цветом, вспыхнувшим по линиям. Я же смотрел как между Сиринити и Эру протянулась золотистая цепь, как она натянулась, зазмеилась, коснулась пентаграммы — и линии вспыхнули ещё ярче.
Девочка рядом закричала — скорее от удивления, чем от боли, — когда сноп искр поднял её в воздух.
Линии запылали огнём. Воздух сжался, стало нестерпимо жарко и душно. Девочка вопила на одной ноте.
Не понимая, зачем это делаю, я протянул к ней руку и почувствовал тёплое касание тонких, изящных пальцев.
— Отдай мне то, что ты отнял у неё, — сидящий на троне Эру кивнул на Сиренити.
Я тихо застонал, когда его грудь словно тисками сжали волны красного света. Рядом мерно вопила девочка.
И самодовольный голос брата резал уши.
— У тебя нет договора, брат. Ты — ничто…
Последние слова утонули в треске пламени. Отстраненно я ещё успел подумать, глядя на стоящую на коленях Сиренити, такую ли жизнь она хотела для себя, когда согласилась на договор с братом?
И тут же рядом кто-то громко до боли знакомым голосом, уверенно произнёс:
— Демон Брас из Мира Нтро, я заключаю с тобой договор…
Скрипка торжествующе играла в этом голосе и даже не оборачиваясь, я мог точно сказть кому он принадлежит. Но Сиренити стояла на коленях рядом с троном, и золотая цепь соединяла её и брата. Но такой голос мог принадлежать только ей.
Рёв пламени вперемешку с музыкой заглушил последние слова. И тогда, словно по неслышному приказу, всё стихло. Комнату вновь наполнили сумерки и крики людей с площади. Эру вскочил, ошарашено глядя на что-то слева от меня. Я подцепил рукой появившуюся из груди цепь и только тогда посмотрел в ту же сторону.
Во втором центре пентаграммы стояла Сиренити. Я знаю волшебницу, енплохо её изучил за время нашего… знакомства. Эта девушка была не просто похожа на неё. Она была ею. Тот же пронзительный взгляд. То же выражение лица — иногда оно появлялось и у Сиренити — когда она не прятала свои чувства под маской. То же ощущение власти и силы. Только развивающиеся в неощутимом ветре волосы были серебристые, а не чёрные.
"Сиренити Сладкоголосая", — прозвучал в голове голос демона Руадана. Словно почувствовав, волшебница посмотрела на меня и тоже подцепила изящными пальчиками золотую цепь — и улыбнулась. Я узнал эту улыбку — такой она была в том городе вечером, под фейерверк. Именно так говорила: "Я хочу быть с тобой"…
Волшебнциа отвела взгляд и в упор уставилась на Эру. Брат отступил к трону. Споткнулся, схватился за подлокотник.
Сиренити шагнула к нему, легко преодолев сопротивление пентаграммы.
И тут другая Сиренити, что до этого сидела у трона, метнулась к волшебнице. Удивлённый взгляд, крик скрипки, яркая вспышка света.
Золотая цепь, вьющаяся из моей груди натянулась, зазвенела.
И снова рухнула знакомая темнота…
Вообще-то я собиралась просто прийти, забрать Брас, по возможности уничтожить Эру и рассеять своё ожившее воспоминание. Но, наверное, Руадан прав: мы слишком непредсказуемы — для друг друга так точно!
— Аи но ветару и шинтеру! — слова вызова — и в твоих руках сверкает меч, в точности похожий на тот, что я оставила в Нуклие.
А ты не даёшь мне даже времени прошептать свой вызов. Вспышка — и я спиной выбивая окно, вылетаю наружу прямо к ждущей зрелище толпе верующих. Что ж, они хотели представления — они его получат!
Меч не появляется и я вызываю жезл — длинный с острым камнем-навершием. Нападать им проблематично, а защищаться — самое то. Но атакуешь сегодня ты.
Бездна, никогда не думала, что сражаться самой с собой настолько… опасно! В голове гремит твоя скрипка, перед глазами мелькает твой клинок. Мы обе быстры, обе не можем похвастаться физической силой, но зато имеем ловкость и годы практики.
Бездна, а ведь если ты меня убьёшь, может статься, что… я действительно умру! Ты же не просто воспоминание — живая волшебница, по праву Силы можешь убить меня и…никто и не заменит подмены!
Успеваю только подумать, а ты вдруг оказываешься рядом, поднимаешь клинок, я подставляю жезл, но — обманный манёвр! — ты швыряешь меня вниз, в моментально образовавшееся пустое пространстве среди "зрителей".Наваливаешься сверху, я защищаюсь жезлом, но ты давишь клинком — сильно, жестоко. Откуда в тебе столько ярости? Ведь ты же не умрёшь на самом деле — просто вернёшься… обратно, ко мне.
— Прекрати! — хрипло, на выдохе.
— Я заставлю тебя страдать, как страдала сама! — на "отражении" моего лица у тебя ненависть мешается с яростью. — Ты наслаждалась всё это время сном? Покоем?! Кто дал тебе право распоряжаться моей жизнью?! Почему ты заставляла меня исполнять твой Долг?!
Руки слабеют, твои глаза блестят от слёз. А я ведь тоже когда выкрикивала именно эти вопросы.
— Кто? Кто?! Я ненавижу тебя! Ненавижу!