— Арина Сергеевна, идемте. — Потянул меня за руку мгновенно приблизившийся охранник.
А я никак не могла отвести взгляд от входной двери и женщины, плавно сделавший шаг в нашу сторону.
Плавно, неторопливо отделяясь от группы иных прибывших вместе с ней. И так, словно она бьша как минимум королевой этого вечера. Впрочем, она ею и была, пока этот вечер не испортила я!
— Иди, Риш. — Поторопил меня главный. — Я приду к тебе несколько позже, и мы поговорим. Договорились?
Я кивнула, уводимая Максом наверх и думающая, думающая… О неприятностях, что гонятся за мной по пятам. Кажется, даже если бы меня сейчас накрыла волна чужих эмоций, я бы её не ощутила. Слишком глубоко погрузилась в себя. На автомате закрылась в своей комнате, прошла к кровати, чтобы бесшумно на неё упасть и подождать Ксандра.
Но он не пришёл не через час, не через два. И даже ночь я провела в одиночестве. Как уснула, просто не помню.
Голова раскалывалась на тысячи мелких осколков. Острая боль пронзала виски.
Только вот она была незначительна по сравнению с тем, как яростно скреблись кошки у меня в душе. Они вонзали свои когти, заставляя заново прокручивать события вчерашнего вечера, искать причину непрекращающегося беспокойства и совершенно не хотели успокаиваться. С трудом разлепила слипшиеся из-за несмьггого макияжа ресницы. Не желая подниматься, покрутила головой. Не хило меня приложило после вчерашнего. Такими темпами никаким врагам меня убивать не придётся, свои же придушат из-за сострадания. На прикроватной тумбе нашёлся завтрак, таблетки со стаканом воды и короткое пояснение, что выпить нужно до еды.
Первая мысль была, что Ксандр всё-таки приходил, когда я уже спала, но взгляд зацепился за круглый поднос. Он был приподнят над тумбой, словно стоял на чем-то.
Вспомнилось обещание Владислава принести мне записи. Возможно это они? В таком случае вдвойне обидно, что главный не сдержал своего обещания. Ищейка как-то же нашёл для меня время. Ладно, мы не гордые и ноги у нас имеются. Надо же узнать, чем обернулся вчерашний поцелуй, и какие у него последствия. Как-то не верилось, что все шишки пролетят мимо. Бесправная мирэ, чем не удобная мишень для злых языков?
Это действительно были записи на обычной, пожелтевшей от времени бумаге.
Безжалостно вырванные листы, Владислав вложил в дорогой кожаный блокнот и именно на него поставил поднос. Остывший, абсолютно холодный завтрак не вызывал аппетита, но информация позволила отвлечься и, запивая бывшие горячие бутерброды холодным чаем, я уже не обращала на это внимание. Самая первая страница вызвала подозрение, что на вчерашнем вечере голос Владислава мне не почудился. Но, с другой стороны, он мог всего лишь заметить моё состояние и в своей манере расщедриться на объяснения. Кроме того, что я уже знала про энергию, было всего несколько строк нового, но и они заставили задуматься, насколько же сильные негативные эмоции испьггывали вчерашние иные. Моя предшественница или предшественник настоятельно советовали не оставлять маленьких мирэ в закрьггом помещении с однородными эмоциями, будь те положительными или отрицательными.
Одни вызывали чувство эйфории, лёгкости и прилива кратковременного заряда бодрости, другие же оставляли после себя слабость, тошноту и угнетение. Ребёнком я не являлась, но видимо раньше не случались знакомства с изнанкой и вообще со всей этой сверхъестественностью во взрослом возрасте. А вот на второй и третей странице, написанной совершенно другим, немного корявым почерком, и с практически выцветшими чернилами информация была другая.
Я смотрела и не верила, что Владислав принёс мне историю создания мира таким, какой он сейчас. Совершенно другую, ранее не известную мне и совершенно нереальную. Если бы она попала в руки нормальных людей, то её посчитали бы запиской безумного. Как она вообще может помочь? Это был полнейший креационизм, только с другой фигурой во главе. Писавший полностью игнорировал тот факт, что земля, покрьггая льдами, как-то да появилась. Более того, он настаивал на том, что изнанка была первоначальной реальностью и именно на ней впервые появилась жизнь. Но в суровом холоде, каким он был ранее, жизнь не могла существовать нормально, и праотец разделил существующую реальность на грани, сбалансировал половины и возвёл незримую границу. Точно так же он разделил и своих детей, посчитав большую их часть слишком хрупкой даже для кратковременного посещения изнанки. Я так поняла, что здесь шла речь об обычных людях. Но были и те, что в качестве эксперимента при своём создании получили благословение праотца и те, кому пришлось стать молчаливыми стражами границы.
Поддерживать изнанку в замершем состоянии, сохранять хрупкое равновесие. Мир:-› же в обязательном порядке делились своей энергией с изнанкой, по словам написавшего это, растворившей в себе разум праотца. Именно так и не иначе он объяснял некоторое своеволие доугой стороны реальности. Никогда не была мыслителем, никогда не увлекалась религиозной стороной создания мира или теорией большого взрыва. Но кое-что из школьного курса я знала, и это шло вразвес с этими записями. Оставалось дочитать не так много, но прежде всего я хотела сделать передышку. Сходить к Ксандру, возможно, отловить где-нибудь в коридоре Владислава. Решительно отложила листы, снов спрятав их в блокнот.
А вот за дверью меня поджидала неожиданность. Невысокий худощавый парнишка с абсолютно чёрными глазами, в которых не был виден даже зрачок и такими же тёмными волосами, подпирал противоположную моей двери стенку с самым скучающим видом. И как полная его противоположность, огромная белоснежная полупрозрачная кошка, лениво разлёгшаяся посреди коридора.
— Арина Сергеевна? — парень оторвался от разглядывания потолка, сверкнул совершенно мальчишечьей улыбкой и с напускной важностью заявил. — Вам запрещено покидать свою комнату. Если что-то понадобилось, то можете сказать мне, и вам это передадут.
Каюсь, я споткнулась об порожек, совершенно некультурно выругалась и, наконец-то обретя равновесие, перевела на него осоловелый взгляд.
— Что значит «запрещено»?
— То и значит. — Он пожал плечами. — В доме появились посторонние иные и Ксандр Генрихович пожелал, чтобы вы провели эти несколько дней у себя.
Он даже от стенки не отлип, совершенно уверенный, что я послушаюсь. И это было подозрительно.
— А Макс, где? — Спросила и сделала очень медленный шаг вперёд.
Мгновенно отреагировавшая кошка подскочила на все четыре лапы и зашипела.
— Так я за него. — Обрадованно сообщил. — Меня Александр зовут, но для вас Саша. А вообще, вы бы зашли к себе. — И взгляд такой чёрный, пугающий, что я тут же подумала об ошибочности первого впечатления. Но вот он моргнул, становясь снова милым парнем. И важно добавил, опускаясь на корточки и поглаживая морду покровителя. — Молодая она у меня, нервно на чужих реагирует.
Желание оспаривать решение Ксандра испарилось моментально!
— Могу я хотя бы узнать, что произошло?
— Гости с ночи прибьши. Немногочисленные, но упорные. Таких просто так не выгонишь. Вы идите к себе, Арина Сергеевна, идите.
И я действительно вернулась в комнату, поняв, что этот с виду улыбчивый мальчишка без разрешения Ксандра меня не только не выпустит, но и ничего не скажет. Проверять, насколько опасны покровители, на себе не хотелось. В голове никак не укладывалось, что меня заперли. Просто заперли! Так со мной ещё не поступали. Да и признаться честно, такого хода от Ксандра я не ожидала.
Следующие полчаса я металась из стороны в сторону и пьггалась унять свою злость.
«Возможно, у Ксандра есть свои причины так поступать. Если только представить…» — отчаянно прокручивала в голове, но ничего представляться, как назло, не хотелось.
Более того, стали появляться мысли, что ему на меня абсолютно плевать, что он запер меня, чтобы я не мешалась под ногами. Я накрутила себя до такой степени, что боль стала не только душевной, но и физической. А вот не надо было губы кусать!
Записи были забыты, буквы просто расплывались в глазах. И собственная слабость бесила ещё больше. Отвлеклась я только в обед, когда Саша, улыбаясь во все тридцать два зуба, лично закатил тележку с едой. Стало стыдно. Он весь такой улыбающийся и я с опухшими глазами и искусанными губами. Мой надсмотрщик, прекрасно понимающий причину моего состояния, улыбнулся как-то совсем уж безбашенно и невинно заявил.
— Мне велено забрать у вас планшет.
Это был аут! Полный и глубочайший аут! Я даже его покровителя бояться перестала. Сцепила руки в замок и, сдерживая ругательства, слащаво пропела.
— Что забрать, Сашенька?
Он нахмурился. Возможно, подумал, что это известие меня окончательно добило, а может и резко забеспокоился о моем психическом здоровье. Кто его знает, в какой целостности и сохранности ему необходимо вернуть меня владельцу! Но, тем не менее‚повторил.
— Ваш планшет. Он же имеет выход в интернет? Мне велено его забрать.
То есть меня ещё и от мира решили отрезать!
— Хотите, я принесу вам какие-нибудь книги? — Попытался сгладить он ситуацию.
Молча достала планшет, отдала и точно так же молча показала на дверь. Парень глупым не был. Но вот у двери он рискнул обернуться.
— Вы, правда, меня не боитесь? — И глазки такие чёрные невинные. Словно в саму тьму посмотрела.
Всё так же, не нарушая своего молчания, сняла крышку с блюда, раздумывая, подойдёт ли для броска или лучше сразу начать с тарелок. Дверь поспешно хлопнула.
«Убью гада! Вот только пусть он появится. Пусть только рискнёт появиться в поле моего зрения! Неважно, что он иной и мужчина, а значит физически сильнее меня. В состоянии аффекта ещё не то можно сделать». — Именно так я думала, роясь в своей сумке в поисках телефона, а обнаружив вместо него записку в три слова. И нет, это было совсем не любовное послание! И даже не пожелание. В этих словах я различила чёткий приказ. Да уж, буду я хорошей девочкой! Как пож