– Привет, Искорка, – сказал Даг. – Есть тут еще сидр?
– Конечно, Даг, – ответила Фаун, пятясь от Санни и поспешно пересекая кухню. Она сняла с полки кувшин и налила сидра в кружку, стараясь, чтобы руки не дрожали.
Каким-то образом Даг оказался между Фаун и Санни.
– Гость? – спросил Даг, кивнув в сторону Санни. По виду того было ясно, что он отчаянно соображает: давно ли Даг находится рядом и как много услышал, а если услышал, то насколько это выдает вину Санни.
– Это Санни Сомен, – сказала Фаун. – Он уходит. А это Даг Редвинг Хикори, Страж Озера. Он остается.
Санни настороженно кивнул. Даг сверху вниз посмотрел на него без всякого выражения.
– Любопытно наконец увидеть тебя, Санни, – сказал Даг. – Я много о тебе слышал – и одну, как выясняется, чистую правду.
Санни открыл и закрыл рот – его, по-видимому, удивило, что оскорбления и угрозы не заставили Фаун помалкивать. Что ж, теперь ему оставалось винить только собственную болтливость. Санни бросил взгляд на дверь в рабочую комнату тетушки Нетти, откуда не было другого выхода, кроме как в спальню двух женщин, и не нашелся, что сказать.
Даг холодно продолжал:
– Вот интересно, Санни, кто-нибудь уже предлагал тебе вырезать язык и скормить его тебе?
Санни сглотнул.
– Нет. – Он пытался ответить с вызовом, но сумел только хрипло каркнуть.
– Я удивлен, – сказал Даг. Он слегка почесал нос своим крюком – жест содержал спокойное предостережение, но Санни этого не заметил и не сделал выводов.
– Уж не собираешься ли ты затеять тут что-нибудь? – спросил Санни, к которому вернулась воинственность.
– Увы... – Даг слегка качнул лубком на руке. – Мне придется заняться тобой позже.
Глаза Санни довольно заблестели при виде явной беспомощности дозорного.
– Тогда лучше держи язык на привязи, Страж Озера. Ха! Только Фаун могло хватить глупости выбрать в защитники калеку!
Глаза Дага превратились в золотые щелки, и Фаун съежилась. Тем же ровным любезным тоном он пробормотал:
– Я передумал и займусь тобой сейчас. Фаун, ты сказала, что этот парень уходит. Будь добра, открой ему дверь.
Явно не представляя себе, что способен сделать с ним Даг, Санни стиснул зубы, расставил ноги и бросил на Дага вызывающий взгляд. Даг стоял совершенно неподвижно. Фаун в растерянности поставила кружку, расплескав по столу сидр, потом распахнула внутреннюю дверь и придержала ее.
Когда Даг сдвинулся с места, он сделал это с невообразимой скоростью. Фаун уловила только, как он мелькнул справа от Санни, с силой ударил его ногой под колени, а крюком подцепил сзади за штаны. Санни от неожиданности замахал руками и разинул рот, поднятый в воздух; он перебирал ногами, но едва касался пола, как человек, поскользнувшийся на льду. Три длинных шага Дага, громкий треск рвущейся ткани – и Санни головой вперед полетел за дверь, проехался – по доскам крыльца и неуклюже растянулся на земле кверху задом, уткнувшись лицом в грязь.
Фаун переполняли и ужас, и облегчение от того, что Даг не разорвал горло Санни своим крюком так же спокойно, как сделал это с глиняным человеком; у нее вырвался истерический смех. Зажав рот рукой, она не отводила глаз от приятного зрелища: трусы Санни торчали из большой дыры в его штанах.
Санни извернулся и кинул на Дага разъяренный взгляд; лицо его покрылось красными пятнами. Потом он поднялся на ноги и стиснул кулаки. Из-за забившей рот грязи его проклятия были почти неразборчивы, но общий смысл можно было понять: «Я покажу тебе, Страж Озера! Я покажу вам обоим!» Фаун снова от испуга затаила дыхание.
– Лучше позови на помощь друзей, – сухо посоветовал Даг, – если они у тебя имеются. – Если бы не раздувающиеся ноздри, трудно было бы предположить, что он только что участвовал в схватке.
Санни сделал два шага на крыльцо, но тут же нерешительно остановился, когда Даг спокойно выставил вперед крюк. Фаун кинулась за сковородкой. Пока Санни колебался, раздался стук палки и шаркающие шаги; из рабочей комнаты вышла тетушка Нетти. Санни, испуганно оглянувшись на нее, споткнулся, задом спустился с крыльца и кинулся бежать за дом.
– Ты права, Искорка, – сказал Даг, снова закрывая дверь, – он предпочитает обходиться без свидетелей. Сама понимаешь, по какой причине.
Тетушка Нетти прошла на кухню.
– Привет, Фаун, голубушка. Привет, Даг. Ох, как приятно пахнет джем... – Она повернулась в сторону удаляющихся шагов за домом. – Молодой дурачок, – протянула она задумчиво. – Санни всегда полагает, что если я не могу его видеть, то и слышать не могу. Как тут не удивляться человеческой глупости!
Фаун сглотнула, поставила сковороду на стол и кинулась в объятия Дага. Тетушка Нетти повернулась в их сторону и улыбнулась.
– Спасибо тебе за то, что навел чистоту в доме, дозорный.
– Рад был помочь, тетушка Нетти. А знаешь, – шепнул он Фаун, крепче прижимая ее к себе, – он больше боялся тебя, Искорка, чем ты его. – Потом Даг задумчиво добавил: – В этом отношении он похож на змею.
Фаун хихикнула, и Даг выпустил ее.
– Как раз перед твоим приходом, тетушка Нетти, я собиралась стукнуть Санни сковородкой.
– Я что-то такое и предположила. Подобное желание возникло и у меня самой.
– Жаль, что ты не смог на самом деле отрезать ему язык... – Фаун помолчала. – Это была шутка или нет? Я иногда не бываю уверена насчет юмора дозорных.
– Ах, – с легким сожалением ответил Даг, – сейчас это, во всяком случае, неосуществимо. Хотя, пожалуй, я рад, что Санни не верит этим мерзким россказням о том, что Стражи Озера занимаются черной магией.
Фаун перестала дрожать, но все еще, сведя брови, размышляла о случившемся.
– Я так рада, что ты оказался поблизости. Жаль только, что у тебя сломана рука... С ней все в порядке? – Фаун озабоченно потрогала лубок.
– Руке напряжение было не особенно на пользу, но кость не сместилась. Нам повезло, что пришла тетушка Нетти и Санни неожиданно охватила... э-э... стеснительность. – Фаун запрокинула голову и вопросительно взглянула в серьезное лицо Дага. Он продолжал: – Понимаешь, Санни, хоть и убивал лягушек, в смертельной схватке никогда не участвовал. Я же не занимался ничем другим с детства. Он привык к щенячьей возне – дракам с братьями, кузенами, приятелями – теми людьми, с которыми предстоит жить и дальше. В подобной потасовке на его стороне были бы молодость, вес, сильные мускулы, даже не будь у меня сломана рука. Если ты в самом деле хочешь ему смерти, тогда я тот, кто тебе нужен; если тебе нужно что-то менее окончательное, этого добиться мне будет труднее.
Фаун вздохнула и прислонилась лбом к груди Дага.
– Я не хочу ему смерти. Я просто хочу оставить его позади – на мили и на годы. Что касается лет, то тут, думаю, придется подождать. Я все еще думаю о нем каждый день, хоть и против воли. Если он умрет, будет еще хуже.
– Умница, Искорка, – пробормотал Даг.
Фаун в сомнении сморщила нос. Насколько серьезно сделал он то смертельное предложение, чтобы она испытывала такое облегчение, не поймав его на слове? Вспомнив о прежней просьбе Дага, она принесла ему сидр, и Даг благодарно ей улыбнулся.
Тем временем Нетти подошла к плите и помешала джем, который, судя по запаху, начинал подгорать. Постучав деревянной ложкой, чтобы стряхнуть с нее налипшую гущу, она повернулась к Фаун и Дагу и сказала:
– Ты сообразительный, дозорный.
– Ах, тетушка, – уныло спросила Фаун, – сколько из этих гадостей ты услышала?
– Да, пожалуй, все, голубушка. – Нетти вздохнула. – Санни ушел?
На лице Дага появилось то странное выражение, которое возникало, когда он советовался со своим Даром.
– Давно ушел, тетушка Нетти.
Фаун вздохнула с облегчением.
– Даг, ты славный парень, но мне нужно поговорить с племянницей. Не пойти ли тебе прогуляться?
Даг взглянул на Фаун, потом неохотно кивнул.
– Думаю, не повредит, если я проверю, не искусал ли кого Копперхед.
– Правильно, – согласилась Нетти.
Даг в последний раз обнял Фаун, наклонился и коснулся ее губ своими пахнущими сидром губами, ободряюще улыбнулся и вышел. Фаун слышала, как его шаги затихли за передней дверью.
Фаун больше всего хотелось уткнуться лицом в колени Нетти и выплакаться; вместо этого она принялась раздувать угли, чтобы приготовить к ужину горох. Нетти уселась на стул, положив руки на палку. Сначала запинаясь, потом более свободно Фаун начала ей рассказывать обо всем, что с ней случилось, – начиная с собственного глупого поведения на свадьбе весной до постепенного осознания последствий и ужасного разговора с Санни.
– Ах, – с сожалением вздохнула Нетти, – я знала, что ты чем-то встревожена, и пыталась вызвать тебя на откровенность, да ты не захотела.
– Верно. Не знаю, жалеть теперь об этом или нет. Я решила, что я сама должна расплачиваться за то, что купила. И еще я боялась, что мне не хватит решимости, если я сразу не отрежу все пути к отступлению.
Фаун решила все рассказать Нетти о своем путешествии, не упоминая только о странном происшествии с разделяющим ножом Дага – отчасти потому, что боялась вопросов, которые это неизбежно вызвало бы, отчасти потому, что к ее выкидышу нож не имел отношения, но главным образом потому, что секреты Стражей Озера ей не принадлежали. И не только в секретах дозорных тут было дело: Фаун дорожила доверием Дага. Только теперь она поняла, какой огромной и сугубо личной ценностью был для него нож, напоенный кровью его погибшей жены. Это была единственная тайна, сохранить которую просил ее Даг.
Сделав глубокий вдох, Фаун начала рассказ. Она описала свое одинокое путешествие в Глассфордж, ужасную встречу с молодым разбойником и странным глиняным человеком, первый взгляд на разъяренного Дага, так ее испугавшего, свою ошибку, которая теперь, при взгляде назад, казалась почти смешной. Рассказала Фаун и о жуткой брошенной ферме Хорсфордов, о втором своем похищении, о совершенно ни с чем не сравнимом ужасе, который она узнала, оказавшись в руках Злого, о Даге в пещере, о Даге той ночью на ферме...