– Может быть, кто-нибудь и заметил, – отозвалась Фаун, – да никто не обратил внимания его их слова. – «Подростка кто же станет слушать». – Рощица ведь принадлежала всем горожанам. Наверняка мальчишки все время играли тут у ручья.
Даг оперся о луку седла и глубоко втянул воздух, стараясь преодолеть тошноту.
«Да. Любимая пища Злого, самая питательная, с доставкой на дом».
Поэтому-то Злой и рос так быстро. Даг вспомнил красоту твари, озаренной лунным светом. Сколько же было линек? Да сколько угодно...
– И никто не сообразил, что нужно спасаться бегством? – спросила Варлин. – Или Злой просто слишком быстро рос?
– Быстро, конечно, но все-таки не настолько, – высказала свое мнение Мари. – Некоторым просто не повезло, но другие, я думаю, погибли из-за своего невежества.
– Почему... – начала Фаун и умолкла. Даг, подняв брови, повернулся к ней. – Я собиралась спросить, почему они были невежественными, – продолжала Фаун тихо, – но я сама совсем недавно была такой же, так что я, пожалуй, знаю почему.
Даг, которого кошмарные видения, представшие его умственному взору, лишили слов, только покачал головой и развернул Копперхеда. От лощины всадники двинулись по широкой тропе.
Когда они свернули на главную улицу городка поблизости от причала, Саун неожиданно поднял голову.
– Клянусь, я слышу голоса!
Даг позволил себе чуть приоткрыть свой Дар, но тут же плотно его закрыл, морщась от неприятного ощущения; однако искры жизни он все же заметил.
– Вон там.
Дозорные свернули в боковую улочку, вдоль которой тянулись голые деревья и брошенные дома – некоторые новые, обшитые досками, другие бревенчатые, более старые. В кое-каких строениях виднелись разбитые стекла в окнах, хотя большинство обходилось старомодным пергаментом или сеткой от насекомых – теперь тоже рваными. Мостовая скоро превратилась в грунтовую дорогу с глубокими колеями, выводящую на широкое поле, покрытое серо-коричневой полегшей травой и сорняками. На дальнем конце поля под мертвыми деревьями копошилась дюжина человеческих фигур. Рядом виднелись несколько телег, запряженных понурыми лошадьми.
– Не могут же они пытаться засеять это поле, – в растерянности пробормотал Саун.
– Нет, – ответил Даг, приподнявшись на стременах и прищурившись, – сегодня они сеют не зерно.
– Они могилы копают, – тихо проговорила Мари. – Должно быть, некоторые беженцы вернулись и ищут своих, как это было в Боунмарше.
Грифф печально покачал головой.
Даг намотал поводья на крюк, хотя его левая рука все еще еле двигалась, чтобы освободить правую, и жестом приказал дозорным двигаться вперед; впрочем, осторожность заставила его остановиться на некотором расстоянии от выживших жителей Гринспринга.
Горожане выстроились неровным строем, сжимая лопаты и мотыги; это напомнило Дагу о том, как Хорсфорды со страхом приближались к нему, мирно сидевшему на их крыльце. Если у Хорсфордов были причины нервничать, то эти люди имели все основания быть полубезумными, а то и совершенно лишившимися рассудка.
После того как горожане, переглядываясь, обменялись несколькими тихими словами, вперед вышел один человек и осторожно приблизился к всадникам; он остановился в нескольких шагах от них, но все же так, что можно было разговаривать, не повышая голоса. Это хорошо. Сочувствие лучше высказывать без крика. Даг поднял руку в приветствии.
– Здравствуйте.
Человек ответил коротким мрачным кивком. Это был измученный заботами старик; его рваная рабочая одежда нуждалась в стирке. Запах пота, такой человеческий, был почти приятен в мертвом, лишенном запахов воздухе. Лицо человека казалось заживо утратившим всякие оттенки – таким серым от усталости оно стало. Даг невольно снова вспомнил Соррела Блуфилда.
– Вам не следовало бы оставаться на оскверненной земле, – начал Даг.
– Это наша земля, – возразил человек, безразлично взглянув на Дага.
– Она отравлена зловредным привидением и станет отравлять и вас, если вы здесь задержитесь.
– Нечего каким-то пожирателям трупов здесь командовать, – фыркнул горожанин.
Даг постарался сдержаться.
– Вы можете, если хотите, похоронить погибших здесь, хотя я вам этого не советовал бы. Только по крайней мере не разбивайте здесь лагерь для ночлега.
– Тут есть где укрыться. – Человек выпятил подбородок и нахмурился. – И мы будем стеречь нашу землю ночью, – предостерегающим тоном добавил он, – если вы вздумаете прокрасться обратно.
Что этот идиот вообразил? Что дозорные явились, чтобы похитить тела мертвых горожан? Даг стиснул зубы, не позволяя вырваться яростным протестам: «Не станем мы творить такую гадость! У нас хватает мертвых тел и своих соплеменников. И кости крестьян, спасибо вам, нам ни к чему, тем более крестьян, из которых Злой высосал весь Дар...» Даг ограничился коротким:
– И все же сделайте, как я говорю.
Горожанин, возможно, смутился от того, что нанес обиду; впрочем, извиняться он не стал, а только объяснил:
– А как еще нам, тем, кто выжил, найти друг друга? Привидение наложило на нас проклятие и разбросало по сторонам...
Может быть, он был в числе захваченных Злым рабов и теперь находился в растерянности? Похоже, так оно и было...
– Неужели никто не догадался обратиться за помощью, когда привидение еще только появилось? Поднять тревогу?
– Да за какой там помощью! – снова надулся старик. – Вы, Стражи Озера, на своих высоких конях на нас и напали. Я же сам все видел. – Голос его упал. – Мы все были не в себе после заклятия привидения, это верно, но все же...
– Они должны были защитить... – начал Даг и остановился. Толпа горожан не опустила свои орудия, превращенные в оружие, и не вернулась к прежнему занятию. Даг искоса глянул на Фаун, тревожно следившую за мужчинами, и потер лоб. – А что, если я слезу со своего высокого коня? – коротко бросил он. – Ты подойдешь и станешь со мной разговаривать?
Пауза, недоверчивый взгляд, наконец кивок.
Даг стиснул зубы, готовясь спешиться. Пристально наблюдавшая за ним Варлин ухватила Копперхеда за узду, а Саун соскочил с собственного коня, отвязал костыль, притороченный к седлу, и поспешил подставить командиру плечо. Нога Дага едва не подвернулась, когда он на нее оперся; Даг слабой улыбкой поблагодарил Сауна, который поспешно убрал руку, вспомнив, должно быть, выговор Дага при нападении на разбойничий лагерь... как же давно это было! Даг крепко ухватил костыль и повернулся к удивленно заморгавшему горожанину: тот только теперь понял, в каком плачевном состоянии его собеседник.
Даг показал на ствол упавшего дерева, и старик снова кивнул. Фаун тут же оказалась рядом с хромающим Дагом и взяла его за руку – еще не поддерживая, но готовая прийти на помощь, если его нога снова подвернется. Даг подумал было, не отправить ли ее обратно к Грейс: ему не хотелось, чтобы Фаун услышала о самых печальных подробностях случившегося. Впрочем, он прогнал свои сомнения – да и было уже поздно что-нибудь делать, – когда они дошли до поваленного дерева.
«Фаун ведь говорит на языке, понятном крестьянам».
С этой мыслью Даг развернулся так, чтобы Фаун села между ним и стариком. Оба мужчины могли видеть друг друга поверх ее головы, и к тому же, раз этот бедняга в последний раз видел Стража Озера как своего врага и преследователя, он, наверное, предпочел бы, чтобы их кто-то разделял.
«Мы оба такое предпочтем».
Даг с облегчением перевел дыхание, заметив, что горожане вернулись к своей работе. Теперь пришла очередь держащих под уздцы своих коней дозорных, сбившись в тесную группу, настороженно следить за действиями Дага.
– Привидение причинило вред всем, – снова начал Даг. – Стражи Озера из Рейнтри понесли урон и лишились жилищ. Лагерь Боунмарш осквернен – он останется заброшенным лет тридцать, на мой взгляд. А здешние окрестности останутся безжизненными еще дольше.
Горожанин хмыкнул, и нельзя было понять, согласен он с этим или нет. Может быть, он просто застонал от боли...
– Многие из вас вернулись? Чтобы найти друг друга? – спросила Фаун.
Старик пожал плечами.
– Кое-кто вернулся. Большинство понимало, что придется только хоронить погибших, но все же кое-кто вернулся. Я нашел свою жену.
– Это хорошо, – с симпатией сказала Фаун.
– Она похоронена вон там, – продолжал горожанин, кивнув на длинную насыпь свежевскопанной земли под деревьями. Братская могила, понял Даг.
– Ох... – выдохнула Фаун.
– Они ждали, когда мы вернемся, – продолжал старик. – Все жены, все дочери... Все парни. Все старики. Похоже на то, что с их телами случилось что-то странное: они не разлагаются даже в такую жару. Как будто они ждали, что мы вернемся и найдем их.
Даг сглотнул и решил, что момент для того, чтобы объяснить самые загадочные проявления скверны, неподходящий.
– Мне так жаль... – тихо прошептала Фаун.
Горожанин пожал плечами.
– Могло оказаться хуже. Вон Дейзи и Купер – они час назад нашли друг друга живыми. – Он показал на мужчину и одну из немногих здесь женщин, сидевших на передке одной из телег, отвернувшись друг от друга и бессмысленно глядя в пустоту.
Маленькая рука Фаун коснулась колена старика.
– А... почему это хуже? – Фаун могла спрашивать о таких вещах; сам Даг не осмелился бы и снова порадовался тому, что она с ним.
– Дейзи, она ведь думала, что вся их малышня с отцом. А Купер считал, что это она их увела. У них было четверо детишек. – Через мгновение старик добавил: – Мы оставляем детей напоследок, на случай, если кто из их родственников еще объявится. – Даг проследил за его взглядом; наполовину скрытый засохшими сорняками, под деревьями был виден ряд неподвижных тел. Рядом с ними горожане начали копать длинную яму. Она была длиннее, чем уже засыпанная могила.
– Сирот отвели подальше от оскверненной земли? – спросила Фаун, только отсутствующие боги знали, какие мысли промелькнули у нее в голове: может быть, кто-то взял на себя заботу о том, чтобы потерявшие друг друга родственники встретились...