— Думаю, мне лучше сесть, — сказала она слабым голосом. — Прямо сейчас.
Каттилара взглянула на неё и заметила, что ладонь рейны, лежащая на её руке, дрожит. Она послушно отвела Исту к скамейке, одной из тех, что были расставлены в аллее по периметру, и села рядом с ней. Отшлифованный временем мрамор под пальцами Исты ещё хранил тепло дня, хотя воздух уже становился холоднее, мягче. Она крепко обхватила каменный край, потом заставила себя сесть прямо и глубоко вдохнуть. Судя по всему, это место — самая старая часть замка. Тут не было вездесущих кашпо с цветами; только искусство рокнарских каменщиков не позволяло ему казаться суровым.
— Рейна, с вами всё в порядке? — недоверчиво спросила Каттилара.
Иста обдумывала разнообразные варианты лжи и правды, подходящие случаю, — У меня болят ноги. И голова. Потом выжала из себя:
— Всё будет хорошо, если я минутку отдохну, — Иста рассматривала обеспокоенные черты марчессы. — А вы пока мне расскажете, что же обрушилось на лорда Иллвина.
Иста изо всех сил старалась отводить взгляд от той двери, в дальнем левом углу галереи, к которой вели ступени. Каттилара помолчала, нахмурившись:
— Скорее не что, а кто. По крайней мере, мы так думаем. — Иста подняла брови:
— На него кто-то напал?
— Ну, нечто вроде этого, — она взглянула на своих фрейлин и сделала знак, чтобы они отошли: — Оставьте нас, пожалуйста.
Марчесса проследила, что они расположились на скамейке в другом конце двора, а потом доверительно понизила голос:
— Около трёх месяцев назад из Джоконы прибыло весеннее посольство, чтобы организовать обмен пленниками, договориться о выкупах, оформить грамоты, позволяющие торговцам пересекать границы, в общем, исполнить всё, для чего организуются такие делегации. Но в этот раз самым неожиданным их предложением стала овдовевшая сестра князя Сордсо Джоконского. Старшая сестра, уже два раза побывавшая замужем, как я думаю, за жутко богатыми джоконскими лордами, которые сделали то, что делают все старые лорды. Не знаю, может быть, она отказалась ещё раз так пожертвовать собой, а может, она уже потеряла цену на этом своеобразном рынке замужеств — ей было около тридцати. Хотя она была всё ещё очень привлекательна. Княжна Юмеру. Скоро выяснилось, что её окружение жаждало отдать её в жёны брату моего мужа, если он ей понравится.
— Интересно, — невозмутимо откликнулась Иста.
— Эрис решил, что это хороший знак, что это станет способом заручиться поддержкой Джоконы в предстоящей кампании в Виспинге. Если Иллвин захочет. Вскоре стало очевидно, — в общем я никогда не видела, чтобы хоть одна женщина так же вскружила ему голову. Его язык больше привык к горьким остротам, чем к медовым комплиментам.
Если Иллвин лишь немного младше Эриса…
— А лорд Иллвин — сьер ди Арбанос? — раньше был женат?
— Да, теперь он сьер ди Арбанос. Он унаследовал титул отца почти десять лет назад, как мне кажется, и кроме этого, наследовать было больше нечего. Нет, женат он не был. Обручён раза два, но сговор по какой-либо причине расстраивался. Отец посвятил мальчика Ордену Бастарда, чтобы ребёнок получил образование, но по словам лорда Иллвина, в нём так и не проснулось призвание. Но время шло, люди начали строить всякие предположения. Я видела, как это раздражает его.
Иста вспомнила, как сама строила всякие предположения насчёт ди Кэйбона, и поморщилась. И всё же, даже если эта княжна Юмеру потеряла товарный вид, союз с младшим лордом-квинтарианцем, бастардом ко всему прочему, был бы мезальянсом для такой благородной кватернианки. Её дедом по материнской линии был сам Золотой Генерал, если Иста верно вспомнила схему древних браков Пяти Княжеств.
— В случае свадьбы она собиралась менять вероисповедание?
— Честно говоря, я в этом не уверена. Иллвин был настолько увлечён ею, что сам скорее перешёл бы в её веру. Они были замечательной парой. У него тёмные волосы, у неё золотистые локоны; у принцессы была классическая рокнарская кожа, оттенка свежего мёда, и цвет волос идеально сочетался с ней. Всё было… в общем, понятно, к чему всё шло. Но один человек был несчастен.
Каттилара глубоко вздохнула, на её взгляд набежала тень:
— В свите принцессы был один придворный, которого снедали ревность и негодование. Он хотел, чтобы Юмеру принадлежала ему, и не мог видеть, как её отдают в лапы врага. Положение и состояние лорда Печмы едва ли превышали ранг и богатство бедного Иллвина, но, само собой, у него не было той боевой славы, что окружала брата моего мужа. Однажды ночью… однажды ночью она отослала слуг и Иллвин… пришёл к ней, — Каттилара сглотнула. — Нам кажется, что Печма это увидел и последовал за ним. На следующее утро Иллвина нигде не было, но когда фрейлины принцессы вошли в её комнату, они обнаружили там ужасающую сцену. Они пришли и разбудили нас с мужем… Эрис не позволил мне войти в ту комнату, но говорят… — марчесса говорила едва слышно, — лорда Иллвина нашли обнажённым, запутавшимся в простынях, без чувств, истекающего кровью. Княжна лежала мёртвой у окна, как будто она хотела сбежать или позвать на помощь; из груди её торчал отравленный рокнарский кинжал. Лорд Печма, его конь и сбруя, а также отряд, находившийся в распоряжении этого рокнарца, исчезли из Порифорса.
— Ох, — только и произнесла Иста. Каттилара ещё раз сглотнула и потёрла глаза.
— Люди моего мужа и слуги княжны вместе отправились искать убийцу, но он успел скрыться. Посольство превратилось в погребальный кортеж и увезло тело принцессы обратно в Джокону. Иллвин… так и не пришёл в себя. Мы не знаем, случилось ли это из-за подлого рокнарского яда, обнаруженного на кинжале, которым пронзили Иллвина, или он упал и ударился головой, или его ударил кто-то другой. Но мы с ужасом полагаем, что разум покинул его. Мне кажется, этот кошмар мучает Эриса сильнее, чем опечалила бы смерть Иллвина, потому что муж всегда полагался на ум брата.
— А… как это приняли в Джоконе?
— Не очень хорошо, даже несмотря на то что зло рокнарцы привезли с собой. На границе всегда положение напряжённое. Что сослужило неплохую службу вам, потому что, когда прибыл курьер от провинкара Толноксо, люди моего мужа были в полной боевой готовности.
— Неудивительно, что лорд Эрис всё время на взводе. Действительно жуткие события. — Действительно, крыша протекает. Иста могла быть только благодарна Эрису, что его твёрдость не позволила поселить её в той комнате, где встретила смерть княжна Юмеру. Рейна понимала жуткий расчёт Каттилары. Страшно и мучительно, да. Но в этом нет ничего опасного. Ни богов, ни видений, ни сверкающих белых огней, которые не обжигают. Нет смертельных алых ран, которые открываются и закрываются так же просто, как кто-то застёгивает и расстёгивает тунику.
Я взгляну на этого лорда Иллвина, хотела сказать она. Не могли бы вы провести меня к нему? Но как она объяснит своё болезненное любопытство, сомнительное желание попасть в комнату больного мужчины? Всё равно, сейчас она совсем не хотела смотреть на сражённого недугом лорда. Наоборот, она жаждала оседлать коня, нет, сесть в повозку, которая увезёт её подальше отсюда.
Сгущающаяся темнота выпивала цвет из предметов; лицо Каттилары стало белым пятном.
— День был длинным. Я устала, — Иста поднялась на ноги. Каттилара вскочила, чтобы помочь ей подняться по ступеням. Рейна стиснула зубы и позволила левой ладони ухватиться за руку молодой женщины; Иста медленно шла по лестнице, правой рукой держась за перила. Дамы Каттилары, продолжая беседовать между собой, последовали за ними.
Когда они достигли вершины лестницы, дверь в дальнем конце двора распахнулась. Иста резко обернулась. Низенький, кривоногий мужчина с короткой серой бородой появился на пороге, неся ворох грязных тряпок и накрытое крышкой ведро. Увидев женщин, он свалил свою ношу у двери и поспешил вперёд.
— Леди Катти, — позвал он скрипучим голосом, склонив голову. — Ему нужно ещё козьего молока. И побольше мёда в нём.
— Не сейчас, Горам, — раздражённо поморщив носик, Каттилара махнула, чтобы он ушёл. — Я скоро приду.
Он снова склонил голову, но при виде Исты его глаза под мохнатыми бровями сверкнули. От любопытства или просто так, Иста едва ли могла различить в темноте, но когда она повернула вслед за Каттиларой к комнатам, ожидавшим её на другом конце галереи, его взгляд, словно рука, упёрся ей в спину.
Горам заковылял прочь. Рейна оглянулась и увидела, как дверь в другом конце снова открылась и закрылась, оранжевая полоса света свечи замерцала, сузилась и потухла.
Глава одиннадцатая
Фрейлины Каттилары завернули Исту в изящную, прозрачную ночную рубашку и уложили в постель, застланную тончайшим расшитым бельём. Иста попросила оставить на столе горящую свечу в стеклянном шарообразном подсвечнике. Женщины на цыпочках вышли из спальни рейны через комнату, в которой должны были ночевать горничная и служительница-медик, чтобы в любой момент прийти на зов госпожи, и закрыли за собой внешнюю дверь покоев. Иста села, опираясь на гигантскую гору подушек, и стала смотреть на колеблющийся огонёк свечи, разгонявший окружающую тьму, обдумывая дальнейшие действия.
Можно не спать целыми днями до тех пор, пока комната не начнёт раскачиваться и перед глазами, словно искры, сыплющиеся из пламени, не начнут мелькать странные, бесформенные галлюцинации. Это она уже пробовала; тогда, когда боги в первый раз потревожили её сны, когда она думала, что сходит с ума, а Иас позволил ей так думать. Закончилось это плохо. Разум и сны можно утопить в вине. Но лишь ненадолго. Это она тоже испробовала, и сработало это ещё хуже, потому что продолжалось достаточно долго. От богов не скрыться даже в безумии; напротив, эффект будет обратным.
Она подумала о том, что находится в той, ничем не отличающейся от этой комнате, разве что не окуренной ароматными благовониями, расположенной в другом конце галереи. Более того, она точно представляла себе, где там стоит кровать, как лежат ковры, как выглядит комната, а главное — её обитатель. Не нужно даже смотреть.