– Это будет у меня, на тот случай, если решишь еще что-нибудь учудить, – сухо сказал он. – А теперь убирайся. И чтоб больше я тебя в университете не видел.
Низко склонив голову, Грачева поплелась к выходу. На пороге обернулась.
– А ведь я вас любила... – протянула она, наградив Знаменского таким театрально-укоризненным взором, что лишь жалость удержала меня от мордобоя с причинением «тяжких телесных повреждений».
Дверь за ней закрылась, и я с облегчением выдохнула – вдруг показалось, что закончилась одна эпоха и началась другая – свободная от интриг, сплетен и прочих опасностей.
– Еще раз займешься самодеятельностью, и сама будешь ходить с красной задницей, – нарушил мое мечтательное настроение Знаменский.
Я поджала губы, но кивнула, решив, что лучше промолчать, чем на меня снова насядут, требуя, чтобы я давала обещания, которые не смогу сдержать.
– Ладно, пошли домой… – вздохнул он. – Надо еще в аптеку заехать…
– Зачем? – удивилась я.
– Купить тест. Может, если узнаешь, что беременна, будешь вести себя осторожнее.
Глава 32
Нет, тот знаменательный вечер не закончился для меня ошеломляющей новостью – тест оказался отрицательным. Однако, Знаменский настолько вдохновился идеей меня «забеременеть» и хоть немного остепенить, что к 27-му июня, назначенному дню свадьбы, я уж бегала с двухмесячным животиком. Чего, конечно же, совсем не было заметно даже в узком (в стиле «русалки») свадебном платье, которое я выбрала.
Мои родные приехали за неделю до важного дня, причем всерьез они отреагировали только на официальное приглашение – высланное им дорогущей, выдержанной в серо-золотых тонах открыткой. Мать, естественно тут же напилась на радостях, и звонил мне уже папа – хоть и сам был не очень трезв.
– Доча, ты у меня брыльянт! – орал он в трубку, периодически ее роняя. – Ты – крутая! Самая-самая лучшая! Ты… Слушай, одолжишь мне тысяч десять – хочу старый мотоцикл починить…
Знаменский, который лежал рядом и все слышал, закатил глаза.
– Эээ… – я растерянно глянула на него, и он махнул рукой – мол, без разницы. – Хорошо, одолжу…
Я знала, что это только начало, что деньги с меня теперь будут тянуть при каждой возможности, а вот отдавать их, естественно, никто не будет. Но Виктор уверил меня, что это совершенно не проблема – какие бы запросы у моих родителей не были, они все равно будут несоизмеримы с его доходами.
Официально, хоть и удаленно, знакомились уже на следующий день. Притихшие, родители поедали моего жениха глазами, вероятно не в состоянии поверить, что он немногим моложе отца. Ничего о его родне не спрашивали, будто им было совершенно наплевать, кого там смогла охомутать ставшая вдруг любимой «доченька» - главное, чтоб содержал в сытости и довольстве. Зато потребовали, чтобы мы показали им квартиру.
– Зачем? – удивилась я.
– Ну, нам же надо знать, где мы будем жить, когда переедем к вам! – заявила мама и тут же поправилась. – То есть, приедем...
Но было уже поздно. Виктор поклялся, что снимет им шикарный номер в гостинице, а вот жить к себе не пустит – даже на время. И в принципе, нам сильно повезло, что он настоял на этом. Потому что моя семья спустилась по трапу самолета не одна.
Узнав о богатее, который «берет Катюшу замуж» и приглашает всех за свой счет на свадьбу, с родными приехала куча левого народу – мамин брат, дядя Рома, с семейством в пять человек, папина двоюродная сестра, вдова теть Зоя с сыном-подростком, влажно посматривающим на все, что движется, и мой двоюродный дедушка Николай Федорович Тургачев по кличке Тургенев – бывший бандит и бывалый сиделец. К этой развеселой компании прицепились совсем уж дальние, деревенские родственники, которых я и по именам-то с трудом помнила, во главе с моей троюродной прабабушкой, страдающей маразмом.
Всем хотелось погулять в Москве, пожить в шикарном номере, а по какому поводу – это уже было неважно. Пришлось слегка расширить список приглашенных.
Свадьбу играли в усадьбе, снятой для этой цели в живописном коттеджном поселке неподалеку от Сосен – причем совершенно неожиданно эстет Знаменский проявил полное равнодушие ко всем приготовлениям, бросив меня на произвол собственной мамаши и нанятого ей же распорядителя.
Спустя какое-то время я поняла почему – свадьба прочно ассоциировалась у него с бывшей женой и вызывала неприятные воспоминания. Сначала мне было от этого грустно – захотелось даже предложить все отменить и просто расписаться. Ну или уехать куда-нибудь вдвоем. А потом меня настолько засосало радостным, хоть и хлопотливым водоворотом событий, настолько гармонично и легко я втянулась во всю эту предсвадебную суету, что без занудства и упреков смогла завлечь и своего упирающегося жениха – оказывается, энтузиазм заразителен.
Где-то за две недели до церемонии он даже сам вызвался пойти со мной на последнюю примерку платья – убедиться в том, что мой округлившийся живот не выпирает и платье свободно застегивается. А потом вошел во вкус, стал выспрашивать, какой именно букет мы выбрали к этому платью, да какие в целом цветы будут на банкете. Съездил вместе со мной и фотографом осмотреть усадьбу и даже отругал по телефону распорядителя, позвонившего мне по поводу сватовства.
По твердому убеждению господина Знаменского, нет ничего глупее спектакля из отмирающих традиций и он не станет ни в чем таком участвовать. Особенно учитывая, что мы живем вместе уже почти полгода и ни у кого разрешения не спрашивали.
– Но… Родители невесты настаивали… - попытался урезонить его распорядитель. – Девушку полагается забрать в ЗАГС из дома отца…
– Родители невесты будут жить в номере, который я оплатил. Даже в трех номерах, - парировал Знаменский. – Так что технически их временный дом – тоже мой, что превращает всю эту комедию в фарс. Можешь так им и передать. Хотя нет… – он помедлил. – Не передавай.
Я догадывалась, зачем моим родителям хочется поиграть в сватовство – надеялись, что Знаменский начнет откупаться от них деньгами.
В общем, с традициями мы разобрались довольно быстро, а вот самое главное испытание было у нас впереди – знакомство родственников между собой.
***
Встречу «на высшем уровне» устроили у Знаменского дома – через день после приезда моих в Москву. С его стороны пригласили только мать и брата, очень надеясь, что мои додумаются не припираться всем скопом.
Приперлись – все, включая бабушку.
И началось знакомство в духе какой-нибудь идиотской американской кинокомедии.
Нет, по началу все было чин-чинарем – родители приехали, одевшись во все самое лучшее, папа даже купил себе сигары и пыхтел ими при каждой возможности.
Мама каким-то женским чутьем сразу же нашла подход к будущей свекрови, что, в принципе, учитывая доверчивость последней, сделать было не так уж сложно. Достаточно было рассказать, что пару лет назад с балкона своей квартиры она видела инопланетян. А она их действительно видела – помню это как сейчас, еще психиатричку вызывали – так вся вдохновилась, что ее похитить хотят.
Артем, брат Знаменского, на удивление быстро нашел общий язык с дядей Колей – оказалось, что он не раз по делам бывал в нашем районном центре и знает всю тамошнюю братву.
А потом началось. Бабушка вдруг решила, что пора ложиться спать и начала укладываться в гостевой спальне. Взбила подушки, поставила их одна на другую и так, полусидя, забралась под одеяло. Прям в туфлях и нарядном платье.
В это же самое время Костик, сын тети Зои, нашел в кабинете у знаменского журнал «Плейбой», свернул его в трубочку, чтоб никто не заметил, и помчался в туалет. закрывшись там на полчаса – пока дяде Коле не приспичило туда же. Не достучавшись, дядя Коля пошел искать еще один туалет – слышал, что у Знаменского их два – и случайно зашел в гостевую спальню. Бабушка тут же решила, что пришли над ней насильничать. Подняла такой визг, что мои новые родственники реально чуть не вызвали полицию. На вопли прибежал Виктор, вломился в комнату… и тут произошла чудесная трансформация – бабушка поняла, что это и есть ее чудесный спаситель, которому она теперь должна ответить взаимностью. Весь вечер она ходила с моим женихом под ручку, норовила потрепать его по волосам и поджимала губы при моем приближении.
И пила. Все пили, кроме меня – много и все подряд.
Под конец все со всеми разругались – подвыпившая мадам Знаменская вдруг ни с того ни с сего принялась отчитывать меня за вранье. Мол если бы она знала, какая у меня некультурная семейка, никогда бы не позволила своему сыну даже посмотреть в мою сторону. На что тут же взвилась уже моя мама, обложив ее таким непревзойденным фольклором, что Ольгины анекдоты в сравнении с ним можно было отнести к детским сказкам на ночь. Суть фольклора сводилась к тому, что сын ее старый развратник и не заслуживает ее любимого «солнышка».
От грандиозного скандала с выдиранием последних волос спасла всех я. То есть не совсем я, а скорее мой желудок, который из-за токсикоза реагировал на малейшие переживания и раздражения. Выгнав придурка Костика из туалета и скрутившись над унитазом, я минут десять содрогалась в беспомощной рвоте, а вокруг меня бегали и хлопотали родственники, забыв о ссорах и оскорблениях.
В общем, повесились.
Глава 33
В день Х, в ЗАГСЕ, в самый разгар церемонии бракосочетания, я вдруг поняла, что больше не могу.
Что я устала.
Что не хочу и не могу никого видеть – кроме того, ради кого и затеяла весь этот дурдом. И вдруг очень сильно пожалела, что не решилась сама предложить любимому наплевать на традиции и вместо свадьбы уехать куда-нибудь на Гавайи… или Карибы. Или в тот же Лондон… Уж тут мы с ним точно сошлись бы в пожеланиях…
– Жених, у вас с собой кольца? – торжественным голосом спросила работница ЗАГСа.
– Нет, забыл дома, - съязвил Знаменский. – Артемка, сгоняй, а?
Стоящий рядом Артем усмехнулся, а женщина побледнела.