Яна хихикает, прикрывая рот ладонью в варежке. Лисов улыбается, глядя на нее. Когда она рядом, все плохое исчезает.
– Потом ты сказал: «Дядя Федя, где у вас туалет? Живот прихватило». Он заметил меня и велел отвести тебя в туалет. Мы вышли в коридор, ты закрыл дверь и сказал вытянуть руки. Я вытянула, а ты достал из-под футболки котенка и отдал мне. Сказал заботиться о нем и сбежал.
– Это все, конечно, мило, но как это отвечает на мой вопрос?
– Как бы ты ни строил из себя раздолбая, на самом деле ты хороший парень. И в тот день я ясно тебя разглядела. Потом, когда была возможность, я за тобой наблюдала. И вот мы наконец стали одноклассниками, я перестала быть слишком маленькой папиной дочкой и сама принимаю решения, – Яна просовывает руки под локтями Ромы и прижимается щекой к его груди. – Я поймала тебя, Рома Лисов. И больше не отпущу.
– Я тебе что́, покемон? – хмыкает Лисов, обнимая ее.
– Протяни ладонь, – Соболева с серьезным видом раскрывает рюкзак и что-то ищет, затем вытаскивает кулак.
Рома послушно выполняет просьбу и получает прозрачный пакетик с круглым ярко-розовым значком, в центре которого светло-розовое сердечко.
– Хочу, чтобы все знали, что ты мой, – говорит Яна.
Лисов скидывает лямку рюкзака на локоть и прикрепляет значок к рюкзаку.
– Не снимай, хорошо?
– Не буду, – обещает Рома.
Будни и выходные проходят по одному сценарию: Лисов скрипит мозгами, приходит кто-то из учителей, проверяет задания и выдает вдвое больше новых. Рома вздыхает, провожает их за порог дома и проводит время, общаясь с Яной. Иногда взрослых разбавляет Зара, луч света в темном царстве, и в перерывах рассказывает, что происходит в школе. Мама, поглядывая на все это, посмеивается и время от времени исчезает в очередной командировке.
Незадолго до ее возвращения продукты заканчиваются, и Рома идет в магазин. Он решает пройтись до торгового центра. Зима морозит, но не настолько сильно, чтобы надеть теплую обувь и шапку. Выбрав подарки, Лисов расплачивается из заработанных летом денег и с чистой совестью срезает путь через дворы. Мама вот-вот приедет, а ему еще нужно заскочить в продуктовый.
Насвистывая новогоднюю мелодию, Рома идет по улице, рассматривая витрины. Повсюду висят гирлянды, елочные игрушки переливаются и поблескивают в свете ламп. В воздухе витают запахи мандаринов и ели. На одном из окон висит самодельная бумажная гирлянда в виде кривых снеговиков и снежинок. Улыбнувшись, Лисов сворачивает в следующий двор.
Рома выходит к дороге и осматривается, нет ли машин. Неподалеку несколько парней зажимают кого-то у стены. Лисов перешагивает через бордюр, но останавливается, услышав знакомое имя.
– Я тебе че говорил, Дарик? Еще раз сюда припрешься, получишь.
– Че ты с ним сюсюкаешься? Давай ему кости переломаем, может, перестанет ошиваться у твоего дома.
Рома оборачивается. С высоты своего роста он видит макушки всех парней и отыскивает Кусаинова.
– В следующий раз подумай, прежде чем переходить мне дорогу, – сплюнув на снег, главарь шайки отходит, и все его приспешники бредут за ним.
Дархан стоит, привалившись к стене, и вытирает ребром ладони кровь, текущую из носа. На нем рваная куртка, осенние брюки и серые почти прозрачные носки в заплатках. Кроссовки лежат рядом, изрезанные и непригодные для носки.
– За что они тебя? – Рома кивает в сторону ушедших.
Дархан поджимает губы. Он собирается уйти, но Лисов преграждает ему дорогу.
– Хочешь продолжить их дело? – Кусаинов сжимает кулаки. Его трясет, он прикусывает губы и шевелит пальцами на ногах.
– Да нафиг мне это надо. Не дергайся. – Рома выставляет ногу параллельно стопе Дархана и говорит: – Возьми мои.
– Что?
– Возьми мои кроссовки, а то обморозишься. Мне тут до дома недалеко, я так добегу, – пока Кусаинов не успел возразить, Лисов скидывает с себя обувь. – Надевай давай. У нас вроде размер одинаковый.
Дархан окидывает его настороженным взглядом.
– Спасибо, – бормочет он посиневшими губами. – Я этого не забуду.
На следующий день Рома просыпается с простудой. Мама, обнаружив у него насморк и легкий кашель, берется за лечение сына, и вскоре он выздоравливает. Между делом Лисов успевает помогать Заре с украшением класса. Большая часть ребят снова объявляет ему бойкот под влиянием Самары, но он уже привык. Остальные присоединяются к созданию праздничной атмосферы.
– О, Рома, и ты здесь, – замечает Светлана Александровна, заходя в класс с коробкой игрушек и бумажных гирлянд.
– Давайте мне, тяжелая же, – Лисов перехватывает коробку и с улыбкой ставит ее на парту.
– Рада тебя видеть. Ты же не отлыниваешь от выполнения заданий?
– Нет. Так сильно у меня мозг еще никогда не кипел.
– Вот и хорошо. Только не перенапрягайся, – учительница похлопывает его по плечу и берет игрушки.
– Ром, помоги повесить гирлянду, а? – Яна протягивает темно-зеленый шнур с цветными лампочками.
– Без проблем. Куда?
– На стену. Вот скотч.
– Может, хочешь сама повесить?
– Предлагаешь мне залезть на парту? – дуется Соболева.
Рома отдает ей гирлянду:
– Держи, – приседает и усаживает Яну себе на плечи. Когда она невольно цепляется за его волосы, он осторожно поднимается. – Вешай. Я тебя поднесу куда надо.
По классу проходят смешки. Кто-то фотографирует их, кто-то снимает видео. Лисов расхаживает по кабинету с фирменной неровной улыбкой, помогая Яне прикреплять гирлянду скотчем к стене.
– Знаешь, а мне тут нравится. Даже как-то слезать не хочется, – она упирается ладонями в темя Ромы.
– Я тебя до дома донести могу, только с тебя потом массаж плеч, – смеется он.
– Раньше меня бесил мой маленький рост, но теперь мне даже нравится быть крошечной.
Рядом смущенно покашливают. Зара держит кулак у губ и улыбается.
– Мы закончили украшать класс, и если ты все еще хочешь учиться, то лучше пойти сейчас, а то я опоздаю на вечерние занятия.
– Вы так часто проводите время вместе, что я начинаю ревновать, – фыркает Яна. – Поставь меня на пол, больше не хочу у тебя на шее сидеть.
– Не обижайся, – Рома наклоняется к Соболевой, но вместо поцелуя тыкает пальцем себе в щеку. – Поцелуй на прощание.
– Вот еще! – Яна скрещивает руки.
– Ладно, я за вещами, – Зара уходит из класса, оставив ключи Светлане Александровне.
– А вдруг ты мне с этой милашкой изменяешь? Она ведь не пустоголовая блондинка, как я.
– Мы просто друзья. К тому же она помогает мне исправить оценки, – Лисов снова тычет пальцем себе в щеку. – Ну же, я и так опаздываю.
Яна громко и наигранно вздыхает.
– Ладно уж, так и быть, – целует его в щеку. – Только попробуй мне потом не позвонить.
– Я думал, мы пойдем ко мне.
– Нельзя все время сидеть в четырех стенах. Не знаю, как тебя, но меня от школьных кабинетов просто тошнит, – признаётся Зара, пока они стоят в очереди. – Столько стресса, столько стресса! Пожалуй, позволю себе съесть какой-нибудь жирнючий гамбургер.
– Ого, какие жертвы, – смеется Лисов. – Все еще не могу поверить, что ты не сладкая принцесса.
– Сладкая принцесса – это Яна, разве нет?
– Если учесть, что она все время таскает с собой шоколадные батончики, то… да.
Дождавшись заказов, Рома берет поднос и поднимается на второй этаж вслед за Сухудян. Здесь меньше народу и вид из окон приятнее, да и из дверей не задувает. Оставив одежду на вешалке, они рассаживаются за столиком.
– Так, я сейчас голодная и злая, поэтому… давай тетрадь, – Зара выставляет ладонь.
– Не-ет! Мы же только что пришли, давай хотя бы перекусим…
– Ну так ты ешь, а я проверю и съем бургер. Чем дольше ожидание, тем вкуснее пища.
Вздохнув, Лисов достает тетрадь. Пока староста, хмурясь, водит по строчкам глазами, он жует свой гамбургер и запивает холодным зеленым чаем.
– Рома! Ну как можно допускать такие ошибки?! – возмущается Зара.
– А фо такофа?
– Ух-х! Жуй и не разговаривай с набитым ртом! – Сухудян откладывает ручку и массирует веки. Взяв синий пластиковый колпачок, водит им по каракулям Ромы: – Откуда, ну вот отку-уда ты взял эти слова? Их даже в природе не существует! Какой «подскользнулся»? Какой «подчерк»? Я не знаю, что у тебя со слухом, но ты умудрился даже «подокойник» написать!
– Да что не так-то? – не выдерживает Лисов. – Сама же видишь, я стараюсь!
– Стараться стараешься, но недостаточно, – Зара убирает колпачок и берет стаканчик с кофе. Она пьет его, понемногу остывая, и говорит, глядя на Рому: – Извини. Я просто не понимаю, как можно допускать такие ошибки.
– Объясни, как правильно. Я запомню, клянусь… – он строит жалобное лицо.
Сухудян, подобрев, мягко поясняет:
– Правильно пишется «поскользнулся». Запомнить легко по слову «скользкий». Потом, «подчерк» – это когда ты что-либо подчеркиваешь. Ты же, когда пишешь, выводишь буквы, а не подчеркиваешь все подряд. Запомни слово «почеркушки». И дальше… ну, это, конечно, лидер в списке твоих ошибок, – смеется она. – Я не знаю, как ты умудрился скрестить «подоконник» с «покойником»! Просто запомни, что «подоконник» – то, что «под окном». Ты же не пишешь «окойшко».
Рома сползает по диванчику, бормоча:
– Взяла и размазала.
– Зато теперь ты точно запомнишь, как пишутся эти слова.
Новый год Лисов хотел встретить с Яной, но ту не отпустили родители, а болтаться на улицах, когда мама впервые за несколько лет попала домой, Рома не собирался. Поэтому они проводили время как положено: по-семейному, болтая о всякой ерунде и нарезая салаты. Пока мама была в командировках, он натренировал руку и мог разделывать ингредиенты почти не глядя.
– Слушай, это же первый год за последние… сколько? Пять лет? Когда ты попала домой на праздник, – замечает Рома.
– Думаю, теперь это будет не последний год, – отвечает мама. Отложив нож на доску с кубиками соленых огурцов, она поворачивается к нему: – Я решила уйти с работы. Мне осточертели эти дурацкие командировки. В погоне за заработком и лучшей жизнью для нас с тобой я пропустила твое взросление.