Хоть мне и не хватало уверенности, я всегда могла притвориться. Мысленно я повторяла себе: «Представь, что ты Ной. Или лучше байкерша Бет». Я высоко подняла голову и прошла через раздевалку, направляясь к уборной, где можно было натянуть форму в кабинке. С уверенностью байкерши Бет или нет, я ни за что не буду раздеваться здесь.
Пытаясь избавиться от напряжения после моего дефиле по этому подиуму, я закрыла кабинку и надела шорты и майку. Если задача войти в раздевалку приравнивалась к тому, чтобы стать героиней романа Стивена Кинга, тренировка превратится в съемки фильма ужасов со мной в главной роли.
К счастью, к тому времени как я решилась выйти на разминку, раздевалка уже опустела. В коридоре две старшеклассницы остановились у фонтанчика с водой.
— Ты можешь поверить, что Эхо Эмерсон присоединится к команде болельщиц? Какой кошмар.
— Можно подумать, если Люк по ней сохнет, она может делать вид, что с головой у нее все в порядке.
Я нырнула обратно в уборную. Сердце ухнуло вниз, желудок поднялся к горлу, и моя напускная уверенность разбилась на мелкие осколки.
Снова натянув джинсы и набросив на майку коричневую хлопковую рубашку, я побрела по коридору. Каждую неделю с понедельника по пятницу мне приходилось убивать час свободного времени. Ну ладно, четыре дня в неделю. Можно перенести занятия с Ноем на понедельник после школы.
Я завернула за угол, и моя душа наполнилась живительным кислородом, когда я заметила картины, теснившиеся на стенах. Чужие работы привели меня в некогда самый любимый кабинет — художественную мастерскую. Несколько холстов стояли на мольбертах, дожидаясь возвращения своих хозяев. В центре комнаты, окруженный мольбертами, находился стол, на котором стояла миска, полная пластиковых фруктов.
Я по очереди оценила каждую картину. Мне понравилось, как на первой использовали тени. На второй уделили особое внимание деталям. На третьей?
— Рада видеть тебя, Эхо. — Моя бывшая учительница по изобразительному искусству Нэнси вышла из соседнего темного помещения и заскользила между мольбертами и столами ко мне. Она настаивала, чтобы ученики звали ее по имени. Женщина презирала правила и формальности. Ее волосы — платиновые локоны с черными прядями, — являлись тому доказательством.
Я указала на третий рисунок.
— Абстрактный экспрессионизм?
От ее раскатистого смеха завибрировала комната. Нэнси поправила свои очки в роговой оправе.
— Ленивая ученица, которая думала, что на моем предмете легко получить пятерку. Она считает себя импрессионисткой.
— Какое оскорбление.
— Знаю. Я спросила, знает ли она, что такое импрессионизм, и когда та покачала головой, показала ей твои картины. — Нэнси посмотрела на хаос перед собой, будто пыталась найти в нем хоть что-то стоящее. — Я скучала по тебе.
Меня охватило знакомое чувство вины.
— Простите.
— Не стоит, дитя. Это не твоя вина. Твой отец проинформировал меня, что тебе запрещено ходить на занятия по искусству. Я думала, что никогда уже тебя не увижу.
Я подошла к четвертому рисунку.
— Красивые линии.
— Ты продолжаешь рисовать?
Пытаясь сделать вид, что безумно заинтересовалась цветом, который выбрали для банана, я опустила голову. Но мне не было интересно. Черная дыра в моей голове увеличилась, обрывая все мысли.
— Нет, но делаю наброски. Чаще всего карандашом. Некоторые углем, но только дома.
— Я бы с радостью на них посмотрела.
Нэнси схватила альбом, который я вытащила из сумки. Затем села на стол с фруктами и открыла его.
— О Эхо. Просто удивительно.
Я пожала плечами, но она не заметила, слишком сосредоточенная на том, что увидела.
— Мы победили.
Нэнси оторвала взгляд от набросков и молча посмотрела на меня. Я продолжала рассматривать работы других художников. Через пару секунд женщина вернулась к изучению моих рисунков, на которых была изображена Грейс.
— Нет, ты победила. Вряд ли я чем-то тебе помогла. — Пауза. — Ты помнишь?
— Нет. — Наверняка Нэнси пожалеет меня и заполнит некоторые пробелы в моей памяти. — Ты была там?
— Э, нет, подруга, так не пойдет. Хочешь натравить на меня своего отца и миссис Коллинз? Мистер Эмерсон еще ладно, но эта женщина? — Учительница пожала плечами. — Между нами говоря, она меня пугает. Такие дружелюбные и есть самые опасные.
Я прыснула от смеха, внезапно осознав, как сильно скучала по откровенности Нэнси.
— Жаль, что я не помню. — Пятый холст был совершенно пуст. Ниже лежали нетронутые масляные краски и кисти. — Ты не против?
Нэнси потерла подбородок и окинула меня своим фирменным задумчивым взглядом.
— Ну, он же сказал, что ты не можешь посещать уроки, а рисовать не запрещал.
Я взяла толстую кисть, окунула ее в черную краску и нарисовала круги на холсте.
— У меня впечатление, будто в моей голове большая черная дыра, и она высасывает из меня жизнь. Неважно, как долго и сосредоточенно я смотрю, все равно вижу лишь темноту.
Я выбрала широкую кисть и смешала черную и белую краски, чтобы создать разные оттенки серого.
— Вокруг черного есть серые края, и они постоянно вспыхивают яркими цветами. Но в реальности я никогда не могу ухватиться ни за один из осколков воспоминаний.
Вцепившись в кисть, я уставилась на холст, который теперь отображал мой мозг.
— Хотела бы я, чтобы кто-то наконец сказал мне правду и покончил с этим безумием.
Теплая рука крепко сжала мое плечо, выводя меня из транса. Ух ты, уже пять часов! Отец убьет меня, если я не вернусь домой в ближайшее время. Не убирая руку с моего плеча, Нэнси внимательно смотрела на холст.
— Если это и безумие, то оно гениальное. Ты собираешься его закончить?
Впервые за два года я почувствовала, что могу дышать.
— Ты не против, если я буду приходить к тебе после уроков?
«На рисунке ниже на пересечении линий АС и AD построен луч АВ. При помощи циркуля на линиях АС и АD точки C и D были отмечены на равном расстоянии от А. Затем циркуль был использован для определения местоположения точки Q, отдельной от точки А, так чтобы Q была равноудалена от С и D. С этими данными найдите размеры треугольников BAC и BAD».
Если бы Эйрис был тут, он бы знал, что делать.
То есть, серьезно, в чем вообще смысл этого вопроса?
Если он здесь есть, то почему не стоит знак вопроса. А эта треугольная фигура внизу, она должна чем-то мне помочь? Мне нужен циркуль?
И почему у ответов внизу были цифры? В задаче не упоминалась ни одна чертова цифра!
«Дыши, Эхо, — сказал бы мне Эйрис. — Ты сама себя заводишь. Сделай перерыв и вернись к задаче позже».
И он был бы прав. Эйрис всегда прав. Господи, как же я по нему скучаю.
Я сбросила учебник по подготовке к АСТ на пол и откинула голову на спинку дивана. Ненавижу эту комнату! Стены покрывали безвкусные цветочные розовые обои, которые по задумке должны были сочетаться со скучными шторами и обивкой. После того как Эшли вышвырнула из дома мою мать, она травмировала всех дизайнеров мира своим ремонтом. И хотя эта ведьма и заклеила стены обоями, чтобы уничтожить любое напоминание о моей матери, я-то знала, что оставалось под ними… роспись в греческом стиле, которую она нарисовала для меня.
Обычно я занималась в машине Эйриса, но Эшли доставала меня, пока я не притащила учебники обратно в дом. Должно быть, я убила многих коров в прошлой жизни, раз карма так меня ненавидела. Может, я умерла два года назад и, сама того не понимая, попала в ад? Обреченная провести остаток жизни с отцом и мачехой и пересдавать АСТ снова и снова.
— Как прошла тренировка с командой поддержки? — спросила Эшли. Злая Ведьма и отец зашли в гостиную, держась за руки. Господи милостивый, я точно умерла, потому что если это не ад, то я ненавижу свою реальность.
— Хорошо. — Я моргнула пару раз. Черт… я всегда моргала, когда лгала. Испугавшись, что они заметят, я опустила голову. Подождите-ка… Папа никогда не обращал внимание на мелочи, а госпожа Безмозглое Пугало не заметила бы летающей обезьянки, даже если бы та врезалась ей в лицо.
Папа уселся в кресло, а Эшли устроилась на его коленях.
Господи милосердный, прости за все мои грехи, но, честное слово, неужели я была такой плохой?
Папа поцеловал ей руку. Сглотнув желчь, я сосредоточилась на камине.
— Ты готова сдавать АСТ в субботу? — спросил он.
Нравится ли курочкам садиться в грузовик с логотипом «КФЦ[25]»?
— Конечно.
— Ты уже учила требуемый список слов. Сосредоточься только на математике. С ней у тебя проблемы.
Проблемы? Мои баллы по математике были значительно выше среднего, но, естественно, этого недостаточно.
Папа продолжил:
— Миссис Коллинз освободила тебя от некоторых занятий, чтобы ты могла подготовиться?
— Да.
— Я заметила буклеты с рекламой Дня святого Валентина в ее офисе. Вы с Люком пойдете?
Когда Эшли пыталась выяснить какую-то информацию, ее голос становился в высшей степени раздражающим. Все собаки Оклахомы взвыли.
— Люк пригласил меня на танцы. Не волнуйся, драгоценная репутация нашей семьи будет сохранена. Миссис Коллинз никогда не узнает, что ты соврала, чтобы выставить себя в лучшем свете.
— Эхо!
Черт. Я скривилась от разочарования в голосе отца. С моих губ рефлекторно сорвалось извинение:
— Прости, Эшли.
Хотя это была правда.
— Все нормально. Когда ты хочешь пойти за платьем?
Что??? Я оторвала взгляд от камина и уставилась на нее.
Отец погладил ей живот, а она поцеловала его в щеку. Ужас!
— Мне не нужно новое платье.
— Конечно, нужно! Все твои вещи либо без бретелей, либо с очень узенькими. Ты не можешь пойти на танцы, выставив напоказ свои шрамы.
— Эшли, — прошептал отец. Его рука замерла на ее животе.
Горло сжалось, как если бы кто-то душил меня, а живот напрягся, будто в него ударили. Я села ровнее, и моя голова закружилась вместе с комнатой. Полностью потерявшись в пространстве, я опустила рукава вниз.