К моему ужасу, мои глаза уже жгло от слез, а в горле встал огромный ком.
— Нет, тебе не удастся провернуть эту жертвенную хрень со мной. Я люблю тебя, а ты — меня. Мы должны быть вместе.
Эхо прижалась ко мне всем телом, и пальцы ее запутались в моих волосах, глаза заблестели.
— Я люблю тебя так сильно, что никогда не попрошу сделать этот выбор.
Девушка встала на носочки, притянула к себе мою голову и нежно поцеловала в губы. Нет, это не будет наше «прощай». Я наполню ее и заставлю понять, что без меня она всегда будет чувствовать себя пустой и одинокой. Я клеймил Эхо собой. Мои руки заявляли свои права на ее волосы, спину. Мои губы — на ее рот и язык. Ее тело дрожало в моих объятиях, и я ощутил губами солоноватую испарину на ее коже. Она заставила себя отвернуться, но я крепче вцепился в нее.
— Нет, детка, нет, — прошептал я ей на ухо.
Тогда Эхо толкнула меня в грудь.
— Мне жаль. — И опрометью вылетела из комнаты.
Глава 45Эхо
Он любил меня.
Ной Хатчинс признался мне в любви, что превратило последнюю неделю в школе в абсолютный ад.
Прозвенел звонок. Одноклассники захлопнули учебники, застегнули рюкзаки и отправились на ланч. Я не пошевелилась.
Когда Ной прошел мимо и вышел из комнаты, выпрямив плечи и задрав голову, я чуть не сломала в руке карандаш. Он ни разу не посмотрел в мою сторону. А вот Исайя задержался, бросил на меня печальный взгляд и только потом последовал за другом.
Так мы с Ноем и общались уже семь дней. Я ждала, пока он покинет кабинет. Он убегал. Я втянула воздух, мечтая, чтобы боль прекратилась и все ушли. Ну, все, кроме моей лучшей подруги.
— Эхо. — Лила стала перед моей партой, прижав книги к груди. — Ты в порядке?
Нет. Ничто никогда уже не будет в порядке.
— Я случайно услышала сегодня в туалете, что Лорен Льюис собирается подкатить к Ною. — Слезы дрожали у меня на ресницах. — Мне должно быть наплевать. В смысле, я же его бросила, и он может…
Спать, с кем захочет… Но я не могла произнести эти слова — в горле, закупоривая его, встал ком.
— Лила, — позвал Стивен из коридора, — ты идешь на ланч или нет?
Увидев, что подруга собирается замотать головой, я поспешила ответить:
— Идет!
— Эхо, — нахмурилась Лила.
— Все хорошо. — Я выдавила худшую улыбку в мире. — Может, я к вам присоединюсь сегодня.
Я даже не собиралась появляться в столовой. Лила это знала, но все равно похлопала меня по руке.
— Увидимся там. — И они со Стивеном, взявшись за руки, отправились в кафетерий.
Закидывая вещи в сумку, я продолжала сражаться сама с собой — сражаться с желанием побежать за Ноем и попросить его принять меня обратно. Я потеряла не только Ноя, но и жизнь, к которой уже успела привыкнуть: учеба, наши занятия, споры о том, как мы доберемся до наших папок, перепалки Исайи и Бет, когда друг Ноя корпел над машиной Эйриса. Я потеряла Ноя и вместе с ним я потеряла свою жизнь. А еще шанс получить ответы.
Ной вдохновлял меня, планируя и действуя. И я подпитывалась его храбростью и верой в успех. Или нет? Я положила последний учебник в сумку и задумалась. В голове заработали шестеренки. Это же я убедила миссис Коллинз и отца изменить время встречи — не Ной. Я нашла фамилию приемных родителей его братьев. Возможно, и ответы я смогу найти сама.
Я завернула за угол пустого коридора и замерла. Прислонившись к моему шкафчику, Грейс внимательно изучала свои ногти.
— Что ты тут делаешь? — удивилась я.
— Разговариваю с тобой. Если бы ты осталась с Люком, мы могли бы дружить по-прежнему. — Девушка вытерла ноготь большого пальца, после чего повернулась ко мне.
— Разве ты не должна сидеть в столовой и доказывать миру, что ты идеальна? — спросила я. Впервые в жизни у меня не появилось желания прогибаться под нее.
— Люк возьмет тебя обратно. Когда он услышал, что ты рассталась с Ноем, чуть с ума не сошел. Он бросает Диану. Ему нужна ты, а не она.
Нет, не нужна. Ходили такие слухи, но я знала то, чего не знали другие — Люк не может выдержать вида моих шрамов. Я откинула голову назад и сосредоточилась на той, что не давала мне подойти к собственному шкафчику.
— Какая тебе разница? Не так давно ты изрядно всех повеселила в спортзале, прикалываясь на мой счет.
Грейс внезапно чрезвычайно заинтересовалась своими туфлями.
— Ну-у да, я не святая. Пристрели меня за это. Ты тоже мне не очень-то помогла. — Девушка покачала головой, словно собираясь с духом. — Я все еще хочу быть твоей подругой, мы можем спасти нашу дружбу, мнение людей о тебе — все. Теперь, когда ты бросила этого неудачника, мы сможем сказать, что у тебя просто было помутнение рассудка. Он использовал тебя. Манипулировал. А потом ты поняла, какой же он придурок. Все поверят.
Я вспыхнула от гнева. Как она не понимала?
— Я люблю Ноя.
Грейс оттолкнулась от шкафчика, ее лицо исказилось от ярости.
— И посмотри, к чему это привело! У тебя нет ни парня, ни друзей. Черт, Эхо, когда ты поцеловала этого парня при всех, ты окончательно стала изгоем в школе, и все во имя любви! Все усилия впустую! Ты вообще не изменилась. Прячешь свои шрамы, не приходишь на ланч, скрываешься от мира. Без Ноя Хатчинса ты была лучше. Я бы все отдала, чтобы вернуть январь. Тогда, по крайней мере, ты приходила в кафетерий. Ты хотя бы пыталась.
Ее слова ранили меня как кинжалы, раздражая и задевая гораздо сильнее, чем казалось мне.
— Не я ставила условия нашей дружбе. Не я боюсь мнения общества и того, что обо мне подумают, если я буду дружить с кем-то менее популярным.
Грейс горько рассмеялась. Похоже, я задела ее за живое.
— Это не так, Эхо. Ты выставила условия в тот момент, когда надела перчатки на руки и попросила меня лгать всем о том, что случилось с тобой. Мне пришлось говорить, что я не знаю, что произошло с моей лучшей подругой. И если тыкать пальцем в того, кто боится чужого мнения, то палец этот направлен не в ту сторону, сестричка! Если ты такая правильная, какого черта ты все еще прячешь эти шрамы?
Я сглотнула, и ярость, которая еще секунду назад, испепеляла меня, мгновенно испарилась в воздухе. Она была права. Грейс была права.
Барабанив пальцами по дверце, я пялилась в открытый шкафчик. Я смогу это сделать. Определенно смогу… завтра или через месяц, или никогда… Нет, нет, у меня получится. Можно прожить жизнь, наслаждаясь ею самой, а можно бесконечно подстраиваться под мнения других. Сама. Я сама хотела наслаждаться этой жизнью.
Сколько себя помню, я постоянно пыталась заслужить чье-то одобрение: мамино, папино, учителей, врачей. Боялась, что, сделав даже шаг за границы дозволенного, потеряю их расположение или любовь, если говорить о моих родителях. Но теперь все изменилось. Я хотела получить ответы о своем прошлом, а чтобы их найти, мне нужна вся моя храбрость. Вчера Грейс фактически бросила мне вызов, и сегодня я собиралась доказать, что она не права.
Впервые за два года я пришла в школу в футболке с короткими рукавами, пусть поверх нее и был надет свитер. Но я собиралась его снять. В нем было жарко и неудобно, а еще от него зудело все тело. Постепенно стянув его с себя, я почувствовала прохладу на коже и глубоко вздохнула. Забытое ощущение вызвало в памяти рекламный ролик, который всегда крутят летом: измученные жарой люди прыгают в манящую свежесть бассейна. Это было чувство свободы.
Я оставила книги и свитер в шкафу и отправилась по пустому коридору к столовой. Забавно, но я чувствовала себя голой, будто бы была лишь в лифчике и трусах, а не в любимой голубой футболке и потертых джинсах. Чтобы не струсить, я засунула руки в карманы и начала считать плитки на полу, которые закончились как раз у бетонного пола кафетерия. Из зала доносились смех и громкие разговоры. Я молилась о двух вещах: первое — чтобы я не отключилась, и второе — чтобы Лила не разлюбила меня.
Когда я сделала шаг, пересекая невидимый барьер между коридором и столовой, то почувствовала, как сдавило горло и в груди все сжалось. Реакцией на мое появление был дружный выдох «О Боже!», который пронесся по залу, заставив меня замереть. Кажется, это была моя самая худшая идея. Я оглядела зал, наблюдая, как ученики, склонив головы и перегибаясь через столы, сообщают другу другу о том, что главный фрик школы вошел в помещение. Ну давайте, смотрите. Может, в следующий раз мне хватит ума продавать билеты на это шоу.
Из другой части зала на меня смотрела пара теплых карих глаз.
Ной. Мое тело откликнулось физической болью. Целую неделю мы притворялись, что не существуем друг для друга. Он расхаживал по школе, такой же отстраненный, мрачный, внушающий опасность, будто я никогда становилась частью его жизни. Ной смеялся, шутил с приятелями во время ланча и мужественно просиживал уроки.
Но теперь вся внешняя бравада покинула его. Не отрывая от меня взгляда, парень медленно встал со своего места между Исайей и Бет. Я закусила губу, волевым усилием сдерживая слезы, а еще желая, чтобы Ной не подходил ко мне. У меня не хватит сил, чтобы одновременно открыть себя миру и держаться от него подальше.
Когда парень сделал шаг в мою сторону, я покачала головой, умоляя его взглядом, чтобы он сел на место. Ной замер и провел рукой по лицу, на его губах сформировалось нецензурное слово, которое он часто любил произносить. Неужели это расставание принесло ему столько же боли, сколько и мне? Потом Ной зажмурился, хлопнул рукой по двери и вылетел из кафетерия. Исайя сразу же выскочил вслед за ним.
Со стороны моего старого столика раздался смех, и, когда я посмотрела туда, все на меня пялились. Включая Грейс, хотя она была единственной, кто не смеялся. Девушка быстро кивнула мне и отвернулась.
— Пошли они к черту.
Я подпрыгнула, когда заметила рядом с собой Бет, ее рука почти касалась моей.
— Что, прости?
Она кивнула на зал.
— Пошли они к черту. Они того не стоят.