Что же это получается? Каждый день — более сумасшедший, чем предыдущий. Что вот, к примеру, было сегодня? С самого утра — что?
Сначала Сережка, которого она так давно не видела. Потом компьютер Чапаева, подаренный, можно сказать, персонально ей. Потом она потратила кучу денег на разную ерунду. Дальше — Вера Михайловна. И Виталик рассказал ей несуразнейшую историю про Женю, от которого теперь нечто важное зависит именно в ее, Регининой жизни. И еще Шапошников! И это все — за один-единственный день!
Женю нужно найти. Но как?
— Надо найти Женю! — сказала Лара. — Во что бы то ни стало. Знаешь, я волнуюсь за него. Давай съездим в этот, как его, “Кристалл”?
Вот, они об одном думают.
— Может, он сам вернется, через пару дней? — предположила Регина с надеждой.
— Что-то мне не верится…
— И кто тебя пустит в “Кристалл”?
— Пустить должны тебя. Забыла? Придумаем что-нибудь. Может быть, найдем, с кем поговорить, кто про Женю знает? Место хранит информацию на уровне полей! В голову приходит ценные мысли!
— Чего-чего? На каком уровне?..
Регина представила, как она бродит вокруг таинственного “Кристалла” в надежде прорваться “на территорию”, и испугалась.
— Не торопись. Ты в детстве Конан Дойла читала? Шерлок Холмс решал свои задачи исключительно методом логических рассуждений. Давай попробуем рассуждать.
— Ха! Давай. А кто из нас Шерлок Холмс? Ты? Ты умеешь логически рассуждать? Я — нет. Женя говорил, что у меня в голове никакой логики нет, даже женской. Ну, что скажешь? Я охотно тебя слушаю.
— А знаешь, надо в милиции все объяснить, и пусть они ищут! Может, Вера Михайловна из-за микросхемы этой и пострадала. Что там еще грабить, в той квартире?
— Нет, пожалуйста! Без милиции. Мало ли что… Вдруг я не успею с ним поговорить?
Ах, да, действительно. Мало просто найти Женю, надо сделать это быстро. До понедельника…
Регина вздохнула. Сама. Глубоко.
— Все равно, в милиции элементарно узнают, что ни в какой он не в командировке. Позвонят ему на работу, сделают запрос, ну, я не знаю…
— Да не будут они этим делом особенно заниматься, мне кажется.
— То есть, как не будут? Женщину чуть не убили.
— Так не убили же. И вот что — компьютер завтра купим, домой, — сказала Лара очень решительно. — Прямо с утра этим и займемся. Правда, подруга, очень нужно, иначе — никак!
Регина только пожала плечами. Ну и дела. Но спорить? Нет уж. Это, если что, и завтра успеется. Она удобнее устроилась на подушке…
Зря устроилась — зазвонил телефон. Это опять была мама.
— Ришенька, нам надо поговорить, девочка моя, иначе я не успокоюсь. Ты только не сердись…
— Ага, мам?..
— Риша, послушай меня, девочка, — мама мялась, запиналась, — я все ждала, когда папа выйдет, чтобы с тобой поговорить, при нем нельзя, он рассердится, а с его сердцем, сама знаешь! Риша, ответь мне… — и тут она замолчала.
— Мамочка, пожалуйста, просто объясни, что случилось, — попросила Регина жалобно.
— Риша, у тебя с Виталиком, только скажи правду, у тебя с ним сейчас ничего нет?
— Что с Виталиком? Чего нет? — она сначала не поняла.
Потом поняла и не поверила. Ослышалась, наверное.
— Риша, у тебя сейчас нет никаких отношений с Виталиком? — повторила мама четко. — Доченька, ты пойми меня…
Регина прижала трубку плечом и потерла виски — голова заболела нестерпимо.
— Мам, у нас отношения, как у достаточно близких родственников. Или ты не об этом?
— Ришенька, доченька, понимаешь…
— Мама, почему — сейчас? Ты сказала: “Сейчас никаких отношений…” Я не поняла. Можно подумать, что раньше они у нас были? Или ты о чем?
— Риша! — мамин голос задрожал. — Доченька, не надо. Я все знаю.
— Что знаешь?..
— Все. Но это дело давнее, а кто давнее помянет…
— Мама!
— Ришенька, не кричи, пожалуйста.
— Мам, клянусь тебе, у нас с Виталиком никаких таких отношений не было никогда!
— Вот и замечательно. Знаешь, бывает, что ты сам не придаешь значения, а со стороны кажется…
— Мама…
— Ришенька, вы же сестры! Ты не сердись на Веронику, ей тяжело, вот она и мечется. Она когда-то просила меня с тобой поговорить, но я отказалась, я сказала ей, что этого не может быть. Нет, я замечала, конечно, что Виталик к тебе хорошо относится…
— Да он же ко всем хорошо относится! — Регина уже чуть не плакала.
— Ну, Риша, не скажи! Знаешь…
Еще не хватало, чтобы мама начала доказывать, что Виталик к ней как-то не так относится. И — почему Веронике тяжело? Когда это ей было тяжело, Веронике?..
— Так, значит, Вероника сочинила эту басню? Вот что, мам, выпей валерьянки, и ложись спать, после сегодняшнего тебе отдохнуть нужно!
Однако все это было как-то странно. Вероника вообразила, что Регина крутит роман с Виталиком? А мама знает про что-то такое раньше?!
Впрочем, нет. Еще неделю тому назад это было бы странно. А сейчас, кажется, она уже перестала по настоящему удивляться. Все, что можно, стало с ног на голову!
— Риша, просто я думала, что тебя знаю, что ты вся, как на ладони. Ты всегда была милой, искренней девочкой. И твой Ваня — какое счастье, что он не похож на Виталика, тебе не приходится так мучиться, как Никочке…
— Мам, что ты говоришь такое?..
— И сегодня этим, из милиции, ты заявила, что у меня склероз, но у меня ведь нет никакого склероза!
— Мам, конечно, у тебя его нет! Я и не утверждала, что он есть!
— Ты сказала, что я рассеянная и забывчивая.
— Я и этого не говорила.
— Риша. Ну, я же знаю, что ты это подразумевала.
— Мам, ты прости, но у меня голова болит, — взмолилась Регина. — Потом поговорим, хорошо? А за Виталика не волнуйся. Спокойной ночи, — она бросила трубку.
Да что же это такое!
— Забудь, — посоветовала Лара. — Наплюй и разотри. Это не твои проблемы.
— Правда? А я уже подумала, что мои. А что это вообще за проблемы, интересно?
— Да никаких проблем. Твоя сестричка ошибается. А вообще, интересно. Она, конечно, стерва. Но не дура же.
— У Виталика есть другая женщина? — сложила два и два Регина.
— Есть. Но это секрет. Он разводиться не собирается, так что не беспокойся, и не вздумай вмешиваться. Виталька, понимаешь, он… Короче, поверь, он действительно не собирается разводиться.
Регина легла, натянула покрывало до подбородка. Все, хватит с нее. И Лары, и мамы, и Вероники. Никого не видеть, ничего не слышать, ни о чем не думать…
“Ты была милой, искренней девочкой”. Странно как-то. Мама ведь Веронику, а не ее, считала милой и искренней, а Регина была “себе на уме” — тоже мамины слова, между прочим. А Виталик… А что — Виталик? А Женя, Женя… Ну, где ты, Женя? Не ехать же в самом деле в “Кристалл”… Собственно, Виталик… Зачем ехать — Виталик поможет, у него там этот, как его? Ну да, однокашник…
Вот оно, что ли, наконец — голова перестала болеть? И точно, боль прошла, как будто вот так, вдруг, мягко схлынула. А кровать качалась, вверх-вниз, верх-вниз. Хорошо…
Проснулась она внезапно, и не поняла — что, уже утро? Нет, никак не может быть утро. Иван ворочался рядом, укладываясь, вот он обнял ее и мерно задышал ей в затылок.
— Вань, пусти, — она выскользнула, села, принялась нащупывать ногами тапочки, и проснулась окончательно.
— И куда ты собралась?.. — пробурчал муж.
— Раздеться. Зубы почистить.
— Ага. Главное — вовремя, — он недовольно засопел и повернулся на другой бок.
Стрелки показывали начало второго. Почему-то, разглядев, сколько времени, Регина почувствовала себя лучше и увереннее. Сориентировалась.
Сережка спал, вытянувшись на диване и скомкав подушку, одеяло сползло, торчали голые пятки. Регина поправила одеяло. Он очень вытянулся, фигура мальчишеская, несоразмерная — худой и костлявый, руки слишком длинные, ноги тоже, размер ботинок — как у отца. А совсем недавно это был ее малыш с пухлыми щечками, который с разбегу обнимал ее, когда она приходила забрать его из садика. По вечерам они ложились вместе на диван, и Регина читала ему сказки. Он слишком быстро вырос, вот что. Как будто за один день. Это несправедливо, что жизнь идет так быстро! Она осторожно погладила сына по волосам. Сейчас его волосы жестче и темнее, чем тогда, когда он слушал ее сказки…
Когда Регина осторожно заглянула в спальню, Иван тоже спал, натянув на себя все одеяло. Это было очень хорошо. Уворачиваться от мужа — удовольствие на любителя, тем более что и не хочется уворачиваться. Одеяло — это мелочь. Она достала для себя еще одно, из шкафа.
Не хотелось больше спать, как ни странно. На этот раз таблетка помогла, но почему-то не усыпила до утра.
— Знаешь, я все время думаю о Жене. Я о нем беспокоюсь. А скучаю я по Герхарду. Понимаешь?
— Нет. Извини. О чем ты? — переспросила Регина очень тихим шепотом.
— Я говорю, что скучаю по Герхарду. И по Ленке. По Ленхен. Ленхен — это моя дочка. Если я умру, она меня забудет, она же маленькая совсем.
— Ты… Все будет хорошо, вот увидишь, — в который раз пообещала Регина.
Она подхватила подушку, одеяло, и пробралась на кухню. Диванчик на кухне маленький и жесткий, но ведь они ненадолго?
— Поболтать хочешь? — поняла Лара.
— Ты не против?
— Нет, конечно. Послушай, ты не могла бы ответить мне на один вопрос? Если сочтешь нужным, разумеется. Что за мужик, в которого влюблена твоя сестра?
— Что? — растерялась Регина. — Она влюблена в кого-то?.. Ты уверена?
— Значит, не знаешь? Я однажды слышала — Ника говорила с ним по телефону. Понимаешь, очень похоже было, что она ему, мужику этому, не нужна, и ее это очень злит!
— Ничего себе. Но это как-то на нее не похоже. Может, ты что-нибудь не так поняла?
— Да все я правильно поняла, будь спокойна. Значит, ты не знаешь. Жалко. Ты меня извини, конечно, она твоя сестра, я понимаю, но я даже рада.
— Рада — чему? Тому, что она влюблена? Или тому, что ее не любят? Ты к ней плохо относишься, она, что, обидела тебя когда-нибудь?