— Африка? — Сергей не удивился.
Наоборот. Он широко улыбнулся.
— Я туда поеду, Рин. Скоро уже поеду.
Сережка оторвался от экрана с подземельем, и уставился на старшего тезку. Тот подмигнул ему.
— А что? Ты сомневалась, Ринка?
Она засмеялась.
— Я думала, что ты либо уже съездил, либо передумал.
— Не съездил, не случилось пока. Но и не передумал. Я как раз собираюсь. Вот, месяцок-другой-третий, и поеду, — добавил он, видно, чтобы Регина не решила, что он собирается двигать в Африку уже послезавтра.
Это у них была давняя шутка. То есть, Сергей еще шестнадцать лет назад собирался в Африку на сафари, и даже будто бы серьезно, но все над этим смеялись, и он сам тоже.
Сейчас, конечно, все проще. Всего лишь деньги нужны. Если ты новый русский, олигарх и владелец заводов, газет, пароходов — наверное, хоть жить там, на сафари, можно. При условии еще, что есть свободное время, не занятое заводами, газетами и пароходами…
Регина посмотрела на Сергея. Потому что прозвучало это, про Африку, очень уж достоверно. Как будто, действительно, в ближайший отпуск он и собрался в Африку, и уже чемоданы купил.
А Иван молчал, косился на них весело. Все-таки шутка?
— Ты тоже хочешь? Возьму! — великодушно предложил Сергей.
— Перебьешься, — тут же отозвался Иван. — Со своей женой я сам куда-нибудь поеду.
— Ой ли? Где тебе. Рин, куда он с тобой обычно ездит?
Значит, все-таки шутка.
Потом Сергей сказал так, что это исключало всякий юмор:
— Я действительно туда еду, Рин. В Кению. Это решено уже.
— А почему именно теперь? — спросила она с глупым видом.
Потому что, ну какая разница — почему теперь? К тому же ясно, почему — раньше он служил. Где-то там.
Хотя, действительно, далась ему эта Африка, теперь! Он, что, мальчишка? Ему больше заняться нечем? Один, ни жены, ни детей — это в сорок с хвостиком.
— Я больше ничего не откладываю, Рин, — объяснил он серьезно. — Никогда. Ни в коем случае. И никому не советую. Каждый день последний. Понимаешь?
— Нет. Я не могу так.
— А зря. Я раньше тоже об этом не думал. А теперь я только так и могу.
— Я не хочу в Африку, — вдруг сказала Регина. — Я хочу в Чехию. На недельку. Чтобы жить в небольшой гостинице, гулять, не с экскурсиями, а просто так. Когда-нибудь, может, и съездим, да, Вань?
Тот медленно кивнул. Но лицо у него было такое хмурое, что Регина поспешно отвернулась.
Чехию она только что придумала. Впрочем, нет. Когда-то она у Юли книгу брала, о Чехии, путеводитель для туристов, красивая такая была книжка, на глянцевой бумаге. Полистала ее немножко, когда было свободное время. Прямо картинка, а не страна. Действительно, она хотела бы туда, на недельку.
— Поедем в твою Чехию, — сказал Иван. — Отличная мысль. Попробуем их знаменитое пиво.
— Тогда решено, — она развеселилась. — Я пойду чайник поставлю, а вы пока не скучайте…
Да, в Чехию. В слудующей жизни!
На кухне она задержалась. А когда несла поднос с чашками, у самых дверей застыла, потому что услышала негромкий голос мужа:
— Почему ты уверен, что он жив?
— Объяснять не буду, но уверен.
— Знаешь больше, чем говоришь?
— Я всегда так.
— Его точно хоть не похитили?
— Клянусь тебе в этом. Лучше пускай пересидит еще несколько дней, не мешает…
— А кому он мешает?
Они говорили… об этом. О Жене. О том, что Регина думала-передумала… Они говорили — то же самое… Наваждение просто какое-то.
Дальше пару фраз Регина не разобрала, потом — Сергей:
— Ты-то чего переживаешь?
— Меня пугает Ринка. Она его ищет, — это Иван сказал.
— Прямо-таки — ищет?..
Регина стояла, прислонившись плечом к холодной стене. Мужчины говорили тихо, не все она слышала отчетливо. А сын Сережка играл, надев наушники — она видела край стола и стула, и половину Сережки, соответственно, и одно его ухо в наушнике. Он ничего не слышал. Поэтому Иван с Весниным и начали разговор. О том, что может подслушать она, они просто не подумали.
— То, что ты тут каким-то боком, мне тоже не нравится… — это снова Иван.
— Тоже мне, комиссар Мегре, — Веснин тихонько засмеялся. — То, что я там, как раз очень хорошо. Очень.
— А если дело — не в этих ваших микросхемах?
— Да, да, да!! — заорала Лара в Регининых мыслях. — Я тоже думала об этом!
— Умный ты, Ванька, — хмыкнул Веснин. — Тебе, по нонешним временам — детективы писать…
— Серега, я тебя прошу. По-моему, это очевидно.
— Точно, хватит тебе деревяшки строгать, иди в милицию. У тебя там кореша есть, протекцию составят… Вань, чтобы верные выводы делать, нужно знать как можно больше исходных данных…
— Неужели мы прошляпили тот сундук? Теоретически в деревяшке можно что-то спрятать, так, что не найдешь, Если рентгена нет, конечно. Только дерево все равно будет по-другому звучать.
— Так я и думал. Пиши детектив…
Все. Они замолчали.
Регина отлипла от стены и тихонько, на носочках, вернулась на кухню. Чайник уже вовсю кипел, густой пар валил из носика. Она выключила чайник.
Она думала, что Иван ничего не знает, и внимания не обращает. Оказывается, обращает. И знает. А Сергей Веснин…
Сергей Веснин водит ее за нос?
Может быть, он знает… многое? Или даже все? Нельзя было ему доверять?
— Да, может быть, — сказала Лара.
— Что?..
— Ты говоришь вслух. Не замечаешь? Все! Режь, наконец, свои пироги, подруга. Я тоже хочу попробовать, насколько это съедобно.
Регина отщипнула кусок теста с начинкой и сунула в рот.
— А классно, — одобрила Лара. — Надо будет запомнить рецепт, Гере понравится.
— Сережа знает, где Женя?
— Может быть. Попробуй, попроси его еще. Мне кажется, ему не нравится тебе отказывать.
— Что за глупости?
— Мне так показалось, вот и все.
Регина постучала ложечкой по стальной кастрюльке.
— Сейчас будет чай!
— Наконец-то — отозвался Иван. — Тебе помочь?
— Помочь!
Ничего, она еще что-нибудь придумает. А не доверять Веснину? Нет, это сложно — ему не доверять. А Ване? Еще сложнее, но уже по другому. Ну, ничего. Потом…
Потом, после чая и разговоров, Веснин тихо зашел на кухню и сел к столу. Регина не сразу его услышала — она мыла тарелки. Наконец почувствовала чье-то присутствие сзади и оглянулась.
— Ты?
— Конечно. Поговорим?
Точно. Она и хотела поговорить. Только она считала, что начинать придется ей. Поэтому удивилась.
— О чем?
— Ну, ты подслушивала. Ты довольна полученной информацией, или еще о чем-то хочешь спросить?
— С чего ты взял, что я подслушивала? — она закрыла воду, и стало тихо.
— Я просто внимательный человек. Более дельные вопросы у тебя есть?
А Ивана не было. К нему зачем-то сосед зашел, и Иван вышел покурить с ним на лестничной площадке, Сергей же тем временем пристроился было к Сережке поиграть в драконов…
— Да, ты внимательный, — признала Регина. — Сереж, мне обязательно надо увидеть Женю Хижанского.
— Я помню. Он нужен своей жене. Бывшей жене.
В его в глазах была улыбка, грустная такая.
— Ты его получишь, чуть раньше или чуть позже — какая разница?
— Большая разница. В понедельник, наверное, Лара умрет и не сможет поговорить с Женей. Точнее, она сомневается, что сможет, потому что пока не знает, что она тогда сможет, а что не сможет…
Она опять сказала правду. Привычную уже для себя правду. Но оттого, что рядом сидел Веснин, она невольно взглянула на свою правду как бы со стороны, и это было если не бредом, то, по сути, такой жутью, что Регина упала на табурет рядом с Весниным и чуть не разревелась.
Он взял ее руку и тихонько сжал.
— Значит, в понедельник она умрет, и сама пока не знает, сможет после смерти пообщаться с Хижанским или нет.
— Да. Ты все правильно понял.
— Ринчик. У тебя был еще один сеанс ментальной связи с этой особой?
Регина кивнула. В Сережкином взгляде светилось некое понимание, и Регина опять подумала о том, что с сумасшедшими полагается общаться именно так — делая вид, что веришь, и все такое.
— Послушай, что я тебе скажу, Ринчик, — тихо сказал Веснин. — Был у меня в жизни случай, я до сих пор не знаю, как его объяснить. Я будто бы разговаривал с человеком, который совершенно точно находился в тот момент за две тысячи километров. Он дал мне подсказку, важную очень. Это, между прочим, спасло мне жизнь, потому что ситуация была такая, патовая. А у того человека я потом спросил — он об этом не знал ничего! Ты поняла? Это какие-то игры нашего мозга. Пишут ведь, что человеческий мозг изучен только на десять процентов. Та бедняжка, которая в коме, ни при чем, понимаешь? Не волнуйся. У меня, например, все прошло без следа. Только состояние было, понимаешь, странное, я выпил всего лишь грамм сто и потом дрых целые сутки. Но не уверен, что из-за этого. Так что — не думай про жену Хижанского, Ринка. Все касается только тебя.
— Да. Сережа, ты мне, правда, веришь?
— Конечно. Разве не ясно? Кстати, а зачем ей нужен Хижанский? Как она это объяснила?
Лара отозвалась тут же.
— Какое его собачье дело?! Впрочем, ответь ему, что это личный вопрос, который касается нашего прошлого.
— Это личный вопрос, который касается их прошлого, — повторила Регина.
— Ну и ладно, — он улыбнулся. — Прошлое уже прошло. Ты вот что скажи — это все очень плохо, Рин? Я имею в виду, тебе — плохо?
Взгляд его был теплый такой, сочувствующий.
— Не во всем, — она попыталась улыбнуться. — Лара ведет себя, как хорошая подруга, мне с ней бывает интересно. Она очень не похожа на меня. Она даже в чем-то изменила мою жизнь. И как раз тогда, когда у меня там было не слишком хорошо, Сережа…
— Что так? — он нахмурился.
Она поспешно объяснила:
— Не плохо, нет. Просто никак, понимаешь? День за днем крутишься, и никакой радости, и чаще вспоминаешь, сколько тебе лет, и ничего еще не было, и, скорее всего, уже не будет. Ты извини, — спохватилась она. — Я понимаю, что это все глупости.