— Нет, ты не отстал. Ты в ногу… с жизнью.
Они уже ехали, снег опять пошел — редкие снежинки липли на стекло.
— В ногу, говоришь? Да все оно понятно, конечно! — говорил Веснин. — Но, знаешь, ты придурок. Я-то думал, ты продержишься. Сильная девочка! Слушай! — его как будто осенило. — Так твоя жена теперь имеет моральное право, так, что ли? — он улыбался… издевательски, вот как.
Иван глянул на него, как на идиота. Какое еще моральное право?!
— Нет, не имеет!
— Это ты так думаешь?
— Останови-ка, — Иван схватил рукой руль. — Расскажи мне про ее моральное право! А то не понял ничего!
— Эй, брось! — гаркнул Веснин. — Ты даже не придурок…
Серега руль тоже не отпускал, и машина заложила плавный вираж по всей ширине дороги, пока все-таки не остановилась.
— Извини, — буркнул Иван.
Если бы кто-то у него захотел выхватить руль, он бы за это мог и в зубы дать.
— Ага. И ты, — кивнул Веснин. — Только я все равно считаю, что ты… Куда тебя отвезти?
— До дома, я машину возьму. Поеду за дверью, потом в школу — ставить.
— Давай я с тобой. И без машины своей обойдешься. Только сразу говорю, я гвозди забивать умею, и больше ничего.
— Поехали, — махнул рекой Иван. — Хотел я еще того героя с собой взять, в воспитательных целях, так Ринка его к бабушке отправила!
— Не горюй, потом воспитаешь. В следующий раз.
Веснин был в курсе многих вещей. Собственно, он был в курсе всего. С самого начала.
Тогда, незадолго до своей свадьбы, Ника Ивана как-то нашла. Он занимался с группой мальчишек в дворовом клубе на самой окраине. Три раза в неделю, после работы. То еще было место, однако зал неплохой, ему там нравилось, к тому же и платили там неожиданно хорошо. Он тогда институт почти забросил, потому что была еще Ринка, а институт, этот клуб, и Ринка — этого было слишком много, на институт его уже не хватало. Его чуть не выгнали тогда из института! А во Дворце Спорта, где они с Никой познакомились, он уже давно не появлялся — не из-за Ники, ни в коем случае, просто не поладил с новым начальством. Тому требовалось педагогическое образование, которого у Ивана не было.
Он больше двух лет не видел Нику. Теперь она вдруг пришла, и он, конечно, удивился. Он даже подумал — вдруг это как-то с Ринкой связано? Ринка ее о чем-нибудь попросила?..
— Можно? — Ника вошла, и без приглашения присела на край стула.
— Можно, — согласился он запоздало. — Ты как сюда попала?
— А почему ты так невежливо разговариваешь? — спросила она, мило улыбаясь.
Он сидел за денежными подсчетами — секция была хозрасчетной, куда деваться. Пятнадцать рублей в месяц с каждого пацана. Сегодня эта сумма звучит смешно, Ринка Сереге каждый день вручает двадцать, на школьную столовую. Тогда пятнадцать было довольно много, и должники у него были, были и такие, кто заплатить не мог, а прогонять он не хотел. Иногда сам платил, иногда так сходило. В общем, одна маята у него была с этими бумажками. И, вот, нате вам — Ника. Вот уж радость.
Рядом — дверь в подсобку, маленькую такую комнатушку. Там, на табуретке, сидел Веснин, и зашивал свою спортивную куртку, разорванную очень конкретно — почти от плеча до пояса. Иван уже давно забыл, как это Серега умудрился порвать куртку, да это и не важно. Просто они с Никой были не одни, но Ника этого не знала, а он — не придавал значения.
Он заметил:
— Ну, вежливые люди еще здороваются. Здравствуй, Ника.
— Здравствуй, Иван.
Кажется, она покраснела.
— Как твои дела? — это опять он спросил.
Вежливость, так вежливость.
Она практически не изменилась. Такая же прическа — длинные локоны, то же нежное, чуть подкрашенное личико. Умело подкрашенное, ненавязчиво. Со вкусом у Ники все в порядке. Одета она, пожалуй, очень хорошо. Платье из плотного трикотажа, красивое и точно дорогое, золото в ушах, на шее, и на пальчике что-то сверкает. Ринка, с которой он не без усилий расстался вчера вечером, почему-то не носила столько золота, за все время он видел на ней только цепочку тоненькую, и больше ничего. Это он так подумал, между прочим. Ринка не носила дорогих вещей. Совсем. Она очень скромно одевалась.
Они же сестры, причем Ринка — старшая. Так что это даже странно…
— Ты по делу, или просто так? — спросил Иван.
Потому что молчание затянулось.
— Я замуж выхожу, — сообщила Ника.
Иван этого не ожидал. Он бросил карандаш, и уставился на Нику.
Она — замуж?.. Ринка не говорила ему, что сестра выходит замуж. Впрочем, они почти не говорили о Нике.
Она прямо таки наслаждалась его замешательством — это было видно.
— Если не шутишь, поздравляю, — сказал он. — Честно говоря, я думал, тебе еще нет восемнадцати.
Потому что на вид он ей, даже накрашенной, больше пятнадцати не дал бы.
— Давно уже есть! — Ника выхватила из сумочки и протянула ему паспорт, в него была вложена открытка-приглашение в салон для новобрачных.
Приглашение он тут же вернул Нике, а паспорт взял и раскрыл.
— Ого. И верно. Правда, не так уж давно тебе исполнилось, скорее недавно. Ну, поздравляю. Удачи тебе. Будь я твой папа, я бы не посоветовал спешить. Но я же не твой папа.
— Мой папа и тебе годится в папы! — с вызовом заявила Ника, — По возрасту годится.
Он мягко согласится:
— Конечно.
Он тогда прочел внимательно первую страницу, ту, где имя, фамилия и отчество. Она — Гордиенко Вероника Арнольдовна. И он вдруг понял, кто ее отец, подумал еще: “Вот это да!” Он слышал уже от Ринки, что ее фамилия — Гордиенко, но про свое отчество она как-то не упоминала. Арнольд Гордиенко — такое сочетание имени с фамилией не часто встретишь.
— Как зовут твоего отца? — спросил он Нику. — В смысле, как его отчество?
— Арнольд Кузьмич его зовут! А ты почему спрашиваешь?
Вот оно! Точно, он не ошибся!
— Мои родители очень рады, — сказала Ника. — Мой жених, он… перспективный.
— Что?.. — Иван закашлялся.
— Он меня очень любит, — быстро добавила Ника. — И он богатый, у него уже сейчас все есть! Конечно, для меня это неважно.
— Правда, неважно? А то я уж испугался. Ну, что мне сказать — я очень рад за тебя!
Он искренне не понимал, чего она явилась к нему с этим сообщением, еще и документы прихватила.
— А хочешь, я не выйду замуж? Только скажи — и не выйду!
Оп-ля! Приехали.
— Не хочу, — заверил ее Иван. — Повторяю, я тебе не папа. Знаешь, я слышал, что семейная жизнь — это не только пряники. Так что не советовал бы тебе торопиться. Но, в принципе — выходи, отчего же?
— Хочешь, я выйду за тебя?
Он опять закашлялся.
— Нет, не хочу. Я ведь уже говорил тебе?
Между ними теперь еще была Ринка. Но Ника этого, похоже, не знала. А он был не в курсе, знает она, или нет, и не беспокоился об этом. В общем, допускал, что может знать. Могла ведь ей сестра сказать, это нормально. Но его это не касалось.
А теперь что?
— Это давно было, — повысила голос Ника. — Тогда ты считал, что я маленькая. Но теперь ты видишь, что я взрослая?
— О, да. Теперь вижу. Только вы ведь с женихом заявление в ЗАГС подали? Какой-то парень собрался на тебе жениться, и ты на это согласилась.
— Да, но к нам с тобой это какое имеет отношение?! — ее голос, сначала тихий, сорвался на крик.
Ему ситуация казалась странной донельзя. Проявлять инициативу, добиваться взаимности, замуж звать, наконец — это мужское дело. Отбиваться от домогательств юной красавицы, скромной, воспитанной и положительной донельзя девочки из хорошей семьи — это же театр абсурда. Во сне не приснится. Обхохочешься…
Приснилось бы это во сне — он проснулся бы, успокоился и был счастлив. А наяву как быть? Если простого слова “нет” девушка не понимает?
— Ника, — сказал он. — Почему ты кричишь? Так только скандальные жены отношения выясняют. Ты же не скандальная, и не жена мне, да? Нас с тобой нет, Ника. Есть ты, и есть я. По отдельности. Извини, но насильно полюбить нельзя. Никто этого не может. И совершенно неважно, сколько тебе лет…
И что же за ерунду он нес тогда! Что твой индийский фильм! По сюжету теперь — всплакнуть, а потом танцевать!
— Но ты можешь попробовать, — сказала Ника, упрямо наморщив лоб. — Ты просто попробуй.
Ничего нового. Все это уже было.
Она смотрела на него во все глаза, а глаза у нее были огромные, на пол-лица.
— Я тоже собираюсь жениться, уже скоро.
Тогда он первый раз сказал это вслух. Собирался — да, конечно. Еще тогда, первый раз встретив Ринку на улице и затащив ее в кафе, тогда, когда они расстались у ее подъезда, он был бы согласен пойти и расписаться уже на следующий день. Он просто понимал, что так нельзя, не выйдет, и ждал. Он любил Ринку, но она-то этого не знала, она вообще его не знала! Месяца три уже, как они были вместе, встречались, все чаще и чаще, и привязывались друг к другу все больше и больше. Долго тянуть он не собирался, так что “уже скоро” — чистая правда.
А Ринка — сестра Ники! И какая же чепуха может теперь начаться из-за того, что они сестры! Раз Ника пришла сюда и говорит все это. Именно тогда он это осознал, но, конечно, надеялся — образуется…
— Ты собрался жениться? — повторила Ника недоверчиво.
— Ага. Мне-то уже давно не восемнадцать, ты забыла?
— А ее ты … любишь?
— Очень люблю.
От ее личика отхлынула, кажется, вся кровь, и взгляд застыл.
— Она … красивая? Лучше меня? — Ника теперь не говорила, а шептала.
Значит, она не знала про них с Ринкой.
— Ты глупышка, — сказал Иван ласково. — Какая разница? Просто мне нужна она, а не ты. Все, Ника! Иди домой, и счастливо тебе выйти замуж.
Сказать ей “Я люблю твою сестру” он тогда не решился. Нет, он понимал, что до конца объясниться с ней нужно, но…
— Подожди, — попросила она, и некоторое время сидела неподвижно, выпрямившись на стуле.
Он кивнул — пожалуйста, дескать, и опять подвинул к себе бумаги. Просто для виду подвинул. Продолжать свое занятие он бы не мог, в голове ничего не осталось, мозгов как будто тоже.