— Понятно, — сказал Женя. — То есть, он не знает, что ты здесь. А кто знает? Никто?
— Ага, ясно. Размышляешь, первый вариант или второй? Или я враг, или меня используют?
Он напрягся.
— Я просто … допускаю. Теория вероятности допускает.
— Ах, да. Понятно.
— В этом даже есть смысл, чтобы в контакт со мной вступил человек, который может рассчитывать на мое доверие.
Так. Это без комментариев.
— Жень, меня сюда сосед привез. Из дома напротив, Григорий. Он меня знает, мужа моего тоже. Он знает, что я тут.
Женины плечи опять качнулись. И только.
— Он скоро зайдет, он обещал. Ему надо пилу забрать.
Женя кивнул.
— Я буду иметь это в виду.
Вот так. Она зря это сказала?
— Я к тому, что нет никакого смысла выключать мой телефон. Напротив, лучше воспользуйся им — позвони. Позвони Веснину! Ну, пожалуйста!
— Нет, — он опять качнул плечом. — Ему я не буду звонить ни в коем случае.
— Давай так, — упрямо продолжала Регина. — Я, не понимая всей тяжести твоей проблемы, искренне хочу тебе помочь. Давай, я помогу тебе? Скажи, чем?
Он улыбнулся. Регина продолжала:
— Тогда давай предположим вот что: я засланный агент … не знаю чей. Но, раз я здесь, врагу известно твое местонахождение. Можешь смело включать любой телефон.
Он опять улыбнулся.
— Жень, враги сюда прислали бы не меня. Есть лучшие специалисты…
— Серьезно? Я верю, допустим, в твои хорошие намерения. Ты сама можешь не знать, в чьих интересах действуешь.
— Ах, вот оно что…
Регина подумала: она не умеет убеждать таких умных кандидатов наук, которые… Впрочем, ладно. Она ведь, можно сказать, только начала.
— Жень, задумайся, пожалуйста — почему я тебя нашла? Ты всерьез полагаешь, что если тебя искали серьезные люди, они бы тебя еще не нашли? Я, далеко не сыщик, нашла, а специалисты — нет? Раз то, что ты не украл, очень дорого стоит, тобой бы специалисты занимались, а не дилетанты, так? Помнишь анекдот про неуловимого Джо? Почему он неуловимый — потому что его никто не ловит!
— Во всем есть элемент случайности, — Женя усмехнулся. — Факты, которые ты обдумывала, вычисляя мое местонахождение, могут быть больше никому не известны. Кстати, а как тебе пришло в голову, что я тут?
Регина промолчала. Факты — это яблоки для варенья, про которые рассказала соседка. И еще — те яблоки, которые притащил Веснин. Что до соседки, то она могла рассказывать про свое варенье каждому встречному и поперечному. И вообще, это же Лара догадалась!
“Ты, дорогой, зачем-то нужен своей бывшей жене. Так нужен, что она, даже будучи при смерти, и далеко отсюда, занимается не собой, не своими близкими, не ребенком, наконец, а твоей драгоценной персоной. И это, дорогой, мне дико и непонятно, хотя я уже малость привыкла. Она и сейчас здесь. Она — во мне. Мое второе “Я”. Хочешь с ней поговорить?”
— Случайно пришло, — вздохнула она.
Женя поскучнел и отвернулся.
— Я верю в теорию вероятности, — сказал он. — А она допускает все. Поэтому, извини, я не могу тебе верить. Не могу себе этого позволить.
Ну надо же, еще и теория вероятности…
— Тогда конечно! Лара говорила как-то, что у нее исключительно умный муж. Как Эйнштейн прямо. А я — в меру тупая заурядность. Нам сложно понять друг друга.
Когда Регина упомянула Лару, глаза Жени тут же метнулись к ней, в них появился живой, жгучий интерес. Не злость, нет. Не досада. Что обычно испытывают к женщине, которая бросила? Если не равнодушие?
Вот ты как, Женя Хижанский… Прошлое — оно только прошлое. Кажется, Лара тоже так… Зачем же тогда было расходиться?
Лара, ну, где же ты?! Отзовись и помогай!
Регина встала — надоело сидеть.
— Что такое? — спохватился Женя.
— Ничего. Я просто налью нам чаю.
— Я сам.
— Ах, да, конечно. Пожалуйста. Я же могу добавить чего-нибудь в чай, теория вероятности это допускает. Ты будешь бояться всего, что допускает теория вероятности?
— Я сейчас налью чай, — ответил Женя спокойно. — Две ложки сахара хватит?
Он дал ей кружку с чаем.
— Спасибо, — Регина опять присела на свою табуретку.
Огонь почти прогорел, черные головешки изнутри светились алым, свечение мерцало, переливалось, перекатывалось. Это было очень красиво. Вспомнилось, как они с Иваном последний раз топили здесь печку…
В том, подслушанном, разговоре Иван предположил, что виной всему шкатулка, а Веснин над ним посмеялся, предложил писать детективы.
А Женя — мешает. Кому-то. Почему он мешает?
— Что такое была шкатулка, которую вы недавно продали?
— Шкатулка? Ну, просто шкатулка. Только старая. Когда мать сказала, за сколько ее продала, я страшно удивился. Еще был ящик с бумагами — письма какие-то, журналы, кажется, еще дореволюционное все. Их купил Веснин, Сергей Викторович. Ты, кстати, призывала меня ему позвонить.
— Веснин купил? — поразилась Регина. — А… как это получилось?
— Я так и думала, — сказала Лара, но не было никакой возможности вступать с ней в дискуссию.
— Да просто, — ответил, улыбнувшись, Женя. — Случайно. Случайно поговорили, я случайно увидел у него пару конвертов в пластиковом “файле”, он объяснил что это подарок знакомому, который коллекционер, и я брякнул, что у меня этого добра целый ящик, и я его чуть не выкинул. Он и купил, весь ящик, не глядя.
— Дорого? — уточнила Регина, и откашлялась — голос сел.
— Нет. Собственно, мне не жалко. Рука не поднималась выбросить такие старые бумаги. Я думаю, это была иллюзия какая-то. Понимаете? Иллюзия чего-то ценного, значительного. Не у всех ведь найдется ворох макулатуры начала прошлого века?
Темнело. Как странно, что сегодняшний день уже кончается. Он пролетел. Пронесся. Быстро и незаметно. Ваня, наверное, не раз пытался ей дозвониться на выключенный телефон.
Хотя бы вызволить свой телефон и позвонить она сможет сегодня? Хотя бы…
Тут раздался стук в дверь, сначала осторожный, потом основательно-громкий.
— Я говорила тебе, — обрадовалась Регина и вскочила.
Она не успела и шагу ступить, как Женя поймал ее, крепко стиснул, а его длинная и сильная ладонь крепко зажала ее рот. В дверь стучали настойчиво, она пыталась вырваться, мычала, пыталась лягаться и толкать Женю локтями. Потом смирилась и затихла. Случать престали, и Женя отпустил ее. Она тяжело дышала, сердце колотилось. Ей страстно хотелось … ну, стукнуть его чем-то тяжелым, табуреткой, например.
Она ограничилась тем, что бросила Жене:
— Как же ты меня достал! — в эти слова был вложен, по меньшей мере, удар табуреткой.
— Начнем с того, что я тебя сюда не звал, — парировал тот.
Она попросила опять:
— Жень, позвони Веснину. Сергею Викторовичу. Пожалуйста.
Он отвернулся, не удостоив ее ответом.
Конечно, характер человека, его сущность не сразу поймешь. Недаром придумали пословицу про пуд соли. Но это для нормальной жизни. А случись нечто экстремальное, можно без пуда соли обойтись, и так многое видно. Вот, если представить, к примеру, Ивана на месте Жени… Любопытно было бы посмотреть!
Ее Ваня все делал бы иначе.
Регина во всем запуталась. Устала. Мозги опухли, вот…
Они опять сидели и молчали. Долго. За окном давно уже темным-темно. Сколько времени? Часов на руке нет, она забыла надеть часы. Это на работу она их не забывала, а если не на работу — могла и не надеть. Телефон показывает время, но он у Жени.
Кажется, у нее есть реальная возможность просидеть тут неделю. С ним вдвоем. Попалась, спасительница…
Правда, еще есть Светлана-Дюймовочка, которая тут суп варит, и сосед Мишаня. Они должны появиться рано или поздно, поодиночке или оба вместе. Тогда есть возможность сдвинуть события с мертвой точки. Вопрос только — куда?
А может, не Светлана, а Мишаня суп варит?..
Она подумала — какая чушь. Теперь ей лезет в голову всякая чушь.
— Послушай, а Света — твоя девушка, да?
— Она моя… знакомая, — буркнул Женя. — Только какое это имеет значение?
— Да никакого не имеет, — согласилась Регина. — Я пойду в комнату, прилягу?
— Пожалуйста. Только не пытайся сбежать, окно забито.
— Представляешь, я это знаю.
Женя встал, достал из стенного шкафа бутылку, распечатал — Регина удивленно следила за его действиями. Он, определенно, только что открыл бутылку красного вина. Еще он вытащил из того же шкафа пару мутных граненых стаканов, еще покопался немного и добавил ко всему шоколадку. Чудесно. Прямо — то, что доктор прописал.
Перед тем, как развернуть плитку, Женя поломал ее пальцами. Оба стакана он наполнил одинаково, до половины.
— Давай за знакомство, — сказал он.
— Ну, уж нет, спасибо.
— А зря. Вино — высший класс. Но как хочешь, — Женя взял свой стакан и отвернулся.
— А давай, — сказала вдруг Лара. — Мне хочется красного.
Регина охотно объяснила бы Ларе, что она думает и о Жене, и о его вине, неважно, красное оно или зеленое… И тут же ей захотелось выпить вина. Именно красного, хотя бы капельку. Наверное, это опять было Ларино желание. Выпить, не выпить?
— Не бедствуешь тут в заточении, — она взяла стакан.
— На брудершафт, — улыбнулся Женя. — И “чокнемся”. Чтобы не как на поминках.
— Мы и так уже на “ты”.
— Чтобы было на законных основаниях.
Ишь ты, законные основания ему подавай! Теперь он глядел весело, и еще теплота появилась какая-то в его глазах, и даже участие.
Ого — подумала Регина. Как это следует понимать?
— Ты же дочь Виктории Андреевны. Я… Не сердись.
— Что ты, я радуюсь. Ты все-таки веришь, что я не враг?
— Обязательно. Просто уверенности такой у меня нет. Ну, тут уж извини.
— Понятно. Вера — это что-то противоположное уверенности.
— Получается так. Хотя, нет. Вера недалека от уверенности. Но — на некотором от нее расстоянии.
— Жень, есть в нашей жизни что-то такое, в чем можно быть абсолютно уверенным? Вера — это когда нет никакой уверенности, а ты все равно веришь. Или это — доверие? Знаешь, доверять — это здорово, и не надо тратить силы на поиски аргументов для стопроцентной уверенности. Столько ты их все равно не найдешь…