Вот так — они с Женей стоят посреди кухни со стаканами в руках, и она говорит речь о вере и доверии. Нет, правда, ей это не снится?
— Я знаю, что доверять — это здорово, — ответил Женя глухо. — Но это не всегда себя оправдывает. На брудершафт не хочешь. Значит, пьем за веру?
— Давай, — она легонько стукнула своим стаканом о Женин.
За веру, так за веру. Какая разница, за что пить? Главное — чтобы не как на поминках!
Вино — густое, душистое, терпкое. Как-то оно специфически пахнет, кажется, так пахнет виноград сорта “изабелла”. Очень вкусное вино.
Вместо того, чтобы пить, Женя смотрел на нее. У него глаза были такие яркие, серо-голубые. Скорее голубые….
Женя вдруг шагнул к ней, и его ладонь оказалась у нее на затылке. И когда он коснулся ее губ своими, она не отстранилась. У обоих еще на губах было вино. Поцелуй со вкусом “изабеллы”. Это оказалось так приятно, волновало, кружило, и она не собиралась отстраняться, ей не хотелось. Хотя сознанием, которое было не в ней сейчас, а где-то рядом, поблизости, она понимала, что продолжать это, с Женей — безумие. Ей эе стукнуть его хочется, а не целовать! Ей же он даже не нравится… Не нравится, да… И спать с ним она не будет точно, ни за что… А вот целоваться с ним здорово… Еще немного, совсем немного, и …
Ее руки, обе, резко оттолкнули Женю — раньше, чем собиралась сделать это она сама.
Это Лара оттолкнула Женю.
— Хватит, — сказала Лара. — Хорошенького понемножку.
У Жени блуждал взгляд, и грудь тяжело вздымалась. Интересно, она сама сейчас — какая?..
Красная и растрепанная, наверное.
— Извини, пожалуйста, — сказал Женя, когда его дыхание успокоилось. — Не знаю, что вдруг нашло. Ну, ты и целуешься, между прочим. Даже не скажешь, что это я тебя насильно…
И он улыбался! Да, теперь он улыбался…
— Уже забыли, — отрезала Регина. — Нашло — и ушло.
Она же хотела его — табуреткой! И никак не ожидала, что губы у него — такие твердые и вкусные, а руки — сильные. Она решила было, что он — слюнтяй малохольный со степенью кандидата наук!
Возможно, так оно и есть.
Минутное помрачение, вот что это такое. Пишут ведь, что любовь — чистой воды химия. Вот, и между ними реакция началась. Химическая. Случайная и неконтролируемая.
Впрочем, нет, как раз контролируемая.
Зато Женя больше не казался малохольным слюнтяем. Вообще, вот чудо — ее отношение к нему значительно улучшилось, хотя признаваться в этом самой себе не хотелось.
А если бы они с Женей не остановились, а продолжали дальше … и дальше… как бы это все получилось, интересно?
Вот об этом как раз — не думать и забыть!
Женя Хижанский вообще, как мужчина, не имел шанса ей понравиться — ну, не ее это тип. Да он же казался последним человеком на земле, с которым можно бы целоваться!
Она сама налила себе еще полстакана вина, не дожидаясь, пока это сделает Женя. К черту этикет. Изначально глупо было пить с ним, рассуждать о вере и доверии — еще глупее, а чем все закончилось — вообще нет слов. Когда, наконец, она научится … делать все, как надо?
— Тебе подушки достать? — спросил Женя.
— Сама возьму. Я знаю, где подушки.
— Ах, да. Конечно. Я пока не буду гасить свет, почитаю немного, — он посмотрел виновато.
— Читай на здоровье. Я дверь прикрою.
Какие церемонии! Какая вежливость!
— Жень, я тебя очень прошу — дай все-таки мужу позвонить?
— Нет.
Постель Жени Регина вынесла в кухню, достала одеяло и подушку для себя. Простыни решила не стелить, легла одетой. Подумалось — Женя, случайно, не всю ночь собрался читать и ее караулить?
Да уж, смешно. Еще бы. Как-то она с Иваном станет смеяться, объясняя, что с ней случилось. Что он думает сейчас, Иван? Ему, конечно, тоже не позавидуешь.
— Что, отомстила? — хмыкнула Лара. — Я с твоим супругом и то так не увлекалась.
— Это все ты, — шепнула ей Регина.
— Ага. Приятно, когда есть на кого свалить, да?
— Ты еще будешь отрицать?!
— Я же тебе помешала, так? Знаешь, почему? Сейчас объясню. Помнишь, как ты меня заставила клясться в церкви, что ни на что плохое я тебя не толкну. Вот я и удержала тебя от греха, подруга! Хотя, кажется, захотеть — уже согрешить, но все же хотение — это меньшее зло, чем реальное действие, ты согласна? Мне вот ни к чему они сейчас, лишние грехи. Кто его знает…
— Ничего себе. Это ты захотела, а не я… — Регина зачем-то упрямо спорила.
— И ты. Не отпирайся.
— Я — случайно. Из-за тебя.
— Может быть. Может, я и вспомнила что-то, в последний раз. Знаешь, подруга, если выживу, в жизни не посмотрю ни на кого, кроме своего мужа! С Женей я … попрощалась. Все.
— Понятно.
Понятно, не понятно — какая тут разница? Она и не напрягалась, чтобы понять Лару. Забыть, забыть, и все! Чур меня!
— Чего же ты, все-таки, от него хотела? — спросила Регина. — Ты его искала — зачем?
— Это потом. Сначала он должен вернуться домой. Ты не волнуйся. Завтра что-нибудь придумаем. Я другого боюсь. Этот твой Веснин — по-моему, он опасный человек. Я, правда, боюсь его.
— Сережку боишься? Что ты…
— Наверняка ты и раньше не знала его толком, да еще не видела столько лет. Подумай спокойно, и тоже все поймешь.
— Объясни мне лучше, если любишь Женю, почему ушла от него?
Теперь Лара отозвалась не сразу.
— Ты не поняла? Я его вовсе не люблю. Точнее, мы слишком разные. Мне стало казаться, что еще немного — и я его возненавижу.
— Погоди. Он, конечно, странный немного, но точно тебя любит, и ты его любишь!
— Нет. Я Герхарда люблю. Точнее, если бы было можно, я бы любила обоих, но раз обоих нельзя, я выбираю Герхарда…
Сон подполз незаметно. Некоторое время она как будто еще разговаривала с Ларой, спала и разговаривала, говорила что-то длинное, и сразу забывала, о чем. Потом она перестала отвечать Ларе, и та тоже умолкла.
Регина проснулась от прикосновения. Открыла глаза, и сразу зажмурилась.
— Иван?!
Может, он все-таки приснился ей, весь вчерашний день?!
Она заморгала, протянула руку, чтобы дотронуться. Все правильно. Иван. Здесь. А она — на кровати в маленькой спальне. У Виталика, в Поляковке. Ничего ей не приснилось, и ничего не кажется.
— Ваня! — радостно завопила Регина, и повисла у него на шее, глаза сразу намокли. — Ванечка, мой милый, дорогой мой, как ты меня нашел?
— Ух, ты, — он улыбнулся, потерся колючей щетиной о ее щеку, — вот это прием. Даже не ожидал.
— А чего ожидал?
— Да ничего особенного. Все в порядке. Ты продолжай спать, если хочешь.
— Спать?!
— Ну, да. До утро далеко.
Она села, пригладила растрепанные волосы.
— Как ты меня нашел?
— Да так. Не спалось мне что-то одному. Вот я и подумал — раз все равно не спится, поеду-ка я проветрюсь…
Она держалась за Ивана, и ему было неудобно нагибаться над ней, поэтому он присел на край кровати. Вдруг крепко обнял, прижал к себе.
— Ринка. Ну — камень с души! Что же ты делаешь, а? Что ты делаешь? Я, пока сюда доехал, решил, если что — убъю…
Это ее потрясло. Такого от Вани она еще не слышала. Никогда.
— Что ты? Кого?..
— Сама понимаешь. И тебя тоже — немножко. Чтобы ты думала впредь, что делаешь. Я же так испугался за тебя…
— Как, наконец, ты меня нашел?
— Виталька позвонил. А ему Гриня. Сказал, что привез тебя сюда. И еще сказал, что в доме кто-то живет, он давно заметил, просто Мишаню решил не закладывать. А тут вот заволновался. Ну, мы сразу…
— Кто это — вы? Ты и Виталик?
— Нет, я и Серега. Зачем нам тут Виталик?
Бутылка, стаканы со следами вина и разломанная шоколадка остались на столе, и Иван обратил внимание, конечно.
Он смотрел на Регину … внимательно очень.
— Ринка, все в порядке? С тобой… все хорошо?
— Да. Ты здесь, значит, все в порядке.
Он смотрел странно. Как-то … вглубь. Сказал:
— Ладно. Ничего. Теперь ничего. Если с тобой все в порядке. Я тоже лягу. А то до утра, правда, долго еще.
— А где … Женя? И Сережа?
— Там, — Иван показал в сторону большой комнаты, гордо именуемой залом. — Им поговорить нужно.
— Вань, — она замерла, — Вань, а о чем им нужно поговорить?
— Откуда я знаю? Это их дела. А у нас своих хватает. Или тебе не хватает?
— Ваня!
Иван хотел встать, но Регина вцепилась ему в свитер и не пустила. Она вспомнила, что говорила Лара про Веснина, и это казалось чем-то таким, что нужно решить сразу.
— Ринка, все будет хорошо, — Иван высвободился из ее рук. — Ты не волнуйся. Я сейчас.
— Вань, ты только мне скажи, Сережка, он виноват, или нет?
— Нет, — Иван ответил сразу. — Все?
Она кивнула.
— Ринчик, — сказал Иван. — Знаешь, я очень рад, что ты цела, и теперь спать хочу. Давай поспим, а? Погоди только, я сейчас.
Он вышел, Регина слышала, как хлопнула дверь на улицу.
Она встала, прошла на цыпочках и заглянула в зал, увидела спину Веснина, из-за которой почти не видно было Жени, и поспешно вернулась в кухню.
— Он соврал тебе, — заявила Лара. — Слышишь меня? Я про твоего любимого Веснина. Твой драгоценный муж тебе соврал…
Теперь Регина застелила кровать бельем. В крохотной спаленке было тепло — они с Женей знатно натопили.
Они с Женей. Смех.
Вкус его губ, смешанных со вкусом красного вина. Что делать с этим?
Ничего не делать. Ей не нравится Женя. Представить его рядом с собой в постели — невозможно. Даже, скажем так, ужасно. Он ей не нравится как мужчина! А целоваться с ним? Это — да. Это ей понравилось. Значит, так тоже бывает?
Где спать Веснину и Жене? Тоже в зале. Там два дивана и раскладное кресло, полно народу можно уложить. Регина достала из шкафа еще белье и сложила его у печки, чтобы согрелось. Захотят они стелить себе постели — их дело.
Вернулся Иван, заглянул в спальню, улыбнулся Регине.
— Почему вы трубу не закрыли? — заметил он. — Выстудится же к утру.