Светино лицо словно перекосило, и она резво выпрыгнула за дверь.
— Света! — крикнула Регина. — Света, постой! — она соскочила с кровати и выбежала в кухню.
— Негодяйка! — донеслось откуда-то из сеней, и опять хлопнула дверь.
А в кухню не торопясь вошел Иван, в куртке, со снежинками на волосах.
— Ты чего это? — удивился он.
Регина стояла посреди кухни лишь в трусиках с кружевной вставкой, которых было очень мало, и в короткой маечке, лифчик она, естественно, сняла, ложась спать.
Она метнулась обратно в спальню, и принялась торопливо одеваться. Иван заглянул к ней.
— Это кто такая только что отсюда выскочила?
— Женина девушка. Она неправильно поняла.
— И что же она такое поняла? — не сообразил Иван.
— Женя спал в этой комнате. Она увидела меня в постели, и — сам понимаешь…
— Ага. Ясно.
— Бедняжка. Ты тоже черт-те что подумал, а ведь даже не видел меня у него в постели, — буркнула Регина раздраженно.
На него она старалась не смотреть, все время в сторону.
Она боялась смотреть. Казалось, если посмотреть на него прямо, можно не узнать. Чепуха, конечно, но что поделаешь?
— Не видел, — усмехнулся Иван. — Повезло мне.
— Что?!
— Да ничего. Завязывай злиться, пожалуйста. Мы уже в магазин сгуляли, накупили, чего покушать.
— Молодцы, — похвалила Регина, но все равно на него не посмотрела.
Входная дверь опять скрипела и хлопала, там громко топтались и разговаривали.
— А вода, вода есть? — громко вопрошал Веснин.
Иван тихо вышел.
— Жалко как, — сказала Регина. — Как с ней теперь быть, со Светой?
— А никак, — ответила Лара беспечно. — Она у нас девушка отходчивая, не волнуйся. И потом, ей надо было соображать, а не носиться сломя голову. У тебя, кстати, пуговица на джинсах оторвалась. Видишь, вон валяется, возле шкафа?
— Сейчас пришью, — вздохнула Регина. — Здесь в шкафу были нитки-иголки…
— Ага, быстрее давай — завтракать пора…
— Подождут! — отрезала Регина, с трудом выдвигая очень тяжелый, неудобный ящик шкафа.
Она всегда выдвигала его чуть-чуть, чтобы только достать коробку со швейными принадлежностями, а что там лежало в глубине… Много всякого хлама, вот что там лежало.
— У нас была цель — найти Женю, — говорила тем временем Лара. — Мы справились. Можем себя поздравить. А у твоего любимого Веснина цель другая. Интересно, что ему надо?
— Опять за свое?
— Как бы я ни относилась к Женьке, я не хочу, чтобы его обижали!
В это время из кухни донеслись странные звуки: голоса, возгласы, стуки и бряки какие-то. Регина быстро, несколькими стежками закрепила пуговицу, застегнула джинсы, сгребла в коробку нитки с ножницами, и осторожно, бочком, выглянула.
Она уж было решила, что ничего занятного пока не привидится. Ан нет. В кухне появилось еще одно действующее лицо. Лицо лежало животом на столе и материлось, и вынудил его к этой неудобной позиции Иван, который придерживал лицо за вывернутую руку.
Регина смотрела на эту сцену с интересом, но удивляться — нет, не удивлялась. Неужели она когда-то чему-то удивлялась?
— Пусти, дядя! Это дело не твое, так что пусти, пожалеешь ведь! — выдал неизвестный персонаж, решив, видимо, перейти на общеупотребительный великий и могучий.
— Ну, какой я тебе дядя? — удивился Иван почти весело. — И почему не мое? И почему пожалею?
— Да я ж ему только морду начищу, и все! Я ж ему только ребра поломаю, и все будет хорошо! Ты меня лучше пусти, потому что я его все равно урою, и тебя тоже, если хочешь! Он мужик, или нет? Почему он со мной поговорить не может? Почему трое на одного?!
— Почему трое? Я один, видишь?
Действительно, Женя стоял у дальней стенки, практически руки по швам, и чувствовал себя явно неудобно, а Веснин вольготно сидел на табурете и держал в руке надкусанное яблоко.
Гость двинул ногой, намереваясь попасть Ивану по коленке, не попал, рассердился, и выдал еще одну очередь непереводимого.
— Ну, хватит! — Иван покосился на Регину, пожал плечами в ответ на ее вопросительный взгляд, и легонько стукнул неизвестного головой об стол. — Здесь дама, выражайся культурно.
— Какая, на х…, дама? Я эту даму…
— Эй, — сказал Иван. — Дама — моя жена. Сейчас язык вытяну до колен, племянник.
— Это же Гена! — закричала Лара.
— Гена? — неуверенно озвучила Регина.
Ой-ой. Она как-то сразу поняла, что за Гена, может быть, потому, что сама вспоминала о нем недавно. Женя и Света. Света и Гена. “Женина девушка” Света, которую обхаживает Гена и кормит тортом, по-хозяйски расположившись в кресле. Такой вот треугольник.
— Ты что, знаешь его? — Иван ослабил хватку, и “гость”, приподнявшись немного, повернулся лицом к Регине.
— Один раз видела, — ответила Регина. — Может, пустишь его? Если он пообещает вести себя хорошо?
Гена моргал и не узнавал Регину.
— Что, дорогой, поговорим спокойно? Не будешь ничего ломать и чистить? — предложил Иван.
— Ладно, мужик, — согласился Гена неожиданно миролюбиво. — Поговорим.
Иван сразу отпустил его. Гена выпрямился, стал растирать руку, поглядывая на Регину.
— А где же мы виделись?
— У Светы в ателье. Недавно совсем.
— А-а! Помню. Вы от Ларки приходили, с приветом.
— Точно.
Одет Гена опять был с иголочки, а получив возможность стоять прямо, он сразу как-то приобрел стать и достоинство. Еще — он смотрел на Регину, а отчасти и на всех прочих с нескрываемым любопытством.
Он спросил:
— Это что же здесь за собрание такое, господа?
— Вот-вот, ты бы поинтересовался сначала, — Веснин с хрустом откусил от яблока. — Потом бы постучался, зашел и поговорил, как приличный человек, если есть, что сказать. А ты вломился, и сразу кулаками махать…
— Это, мои дорогие, Геннадий, брат Шурика Мамонтова, — сказала Регина. — Вань, ты ведь слышал про него? Он Женю, как бы это сказать, давно не любит, обижен на него, что ли. Хотя это так глупо, что даже Шурик уверял меня, что все ерунда, и Гена на Женю давно не обижается…
— Ах, Геннадий, вот оно что, — отозвался Иван почти светским тоном. — Очень рад познакомиться. Рука не очень болит?
— Да пустяки. Спасибо, что не сломали.
Он, очень удивился, услышав про Шурика.
— Пожалуйста, — ответил Иван вежливо.
— Меня зовут Иван Константинович Дымов, — тем же монотонным, вежливым голосом представился Иван. — Это — Сергей Викторович Веснин. С моей супругой вы уже даже немного знакомы, я вижу, а про нашего друга Евгения нечего и говорить. Итак…
— Дымов, вот как? — переспросил удивленный Гена уже совсем по-другому. — Честно говоря, с вами мне хотелось бы иначе познакомиться.
— Так мы успеем, почему же нет…
Регина это наблюдала уже неоднократно — Иван называл себя, и собеседник менял выражение лица и восклицал: “А я слышал о вас и хотел бы познакомиться!”
Популярный, однако, у нее муж. В некоторых кругах…
Регина, решив вдруг не обращать внимания на весь этот политес, подошла к столу и выставила на него кружки, пять штук, то есть, в количестве, включающем и Гену тоже, и принялась нарезать хлеб и колбасу.
— Пьем чай, друзья, — объявила она. — Правда, кофе тоже есть… Жень, кофе ведь есть?
Еще она заметила пакет с конфетами, с шоколадными, и решила, что перво-наперво напьется чаю с этими конфетами, и жаркие страсти между Геной, Женей и Светой показались ей менее существенными, чем чай с конфетами.
— Жень, где у тебя сахар?
— Там оставался, кажется, на полке…
— Достань, пожалуйста. Ты, Жень, не волнуйся, Геннадий уже немного успокоился, сегодня он не будет ломать тебе ребра.
Веснин смотрел на нее и широко улыбался, Геннадий опять угрожающе раздул ноздри, но на пару-тройку секунд, не больше, а Иван глянул на нее недовольно — не болтай, дескать, чего не знаешь.
А Регина, действительно, решила в упор не замечать все эти мужские “танцы”. Не хочет, потому что. И будь, что будет, а там посмотрим.
— А мы скоро на свадьбе встретимся, — она посмотрела на Гену. — На свадьбе Шурика и Юли. Ведь встретимся же?
Гена кивнул.
Он не знал, куда ему себя девать. Пришел сюда вроде бы с ясной целью — избить Женю, потому что душа требовала, и мало того, душа считала это самой честной и правильной миссией на текущий момент. Получилось — ничего хорошего. Так, мало того, еще за стол хотят посадить. С Женей. Причем, люди вокруг — как будто даже не совсем чужие, так что все еще непонятней.
— Не смотри так, — сказала Регина, которая его почему-то поняла. — Ты тут не один такой. Тут все мы, как бы сказать, в замешательстве. Чай будешь, или кофе?
Не дожидаясь ответа, она повернулась к Жене.
— Жень, ты бы догнал Свету, объяснил ей, что к чему, а? Она меня увидела в постели, она же не знала, что ты в зале ночевал, а в спальне мы с Иваном.
Вот тут Гена засмеялся. Точнее, бурно заржал и захрюкал, при этом он упал на стул и мял лицо ладонями.
— Вот как, значит, — всхлипнул он, мало-мальски отсмеявшись. — Ну, ладно. Значит, ты не такая скотина, как я уж было решил. Но что-то я должен с тобой сделать, ты меня понимаешь? Одна Ларка — это ладно, переживем как-нибудь. Но ты, понимаешь, ты, уводишь у меня уже вторую женщину, женщину, к которой я — всерьез! Ты, пень недоделанный! Это, по-твоему, как? Ты! Ты, определенно, мне вреден, слышишь, Хижанский?
Регина тем временем разливала чай, откусывая между делом от конфеты.
— Ты идиот! — осмелел Женя. — Я не увожу у тебя женщин, даже не думаю! Когда я женился на Ларисе, я о тебе даже не подозревал. И о том, что ты со Светланкой знаком, я тоже ни сном ни духом. И потом, я ей ясно сказал…
— Это ты — придурок, — Гена отхлебнул из кружки, обжегся и закашлялся.
Беседа выходила содержательная.
— Ты ей ясно сказал, что жениться не собираешься…
— Нет. Я сказал — пока не собираюсь. Я, пока квартиру новую не куплю, не женюсь. Только тебе-то какое до этого дело?