Собственно, так оно все и вышло.
Потом она села, натянув на себя покрывало, моргая, посмотрела на часы. С часами опять было что-то не то. Они показывали слишком много.
— Вань, что у нас со временем?
Он лениво отозвался:
— Со временем у нас все хорошо…
И потянул за край покрывала, так, что она упала прямо к нему в руки. Сопротивляться Ивану вообще было бесполезно. Так только, смеха ради.
Он осторожно поцеловал ее в плечо, потом в ямку на затылке, и повторил:
— У нас шикарно со временем.
— Сейчас Сережка придет.
— Думаю, вряд ли. Что парню дома делать?
— Ну, знаешь! Уроки.
— А, ну да, конечно. Ты у меня просто чудо, Ринка, правда, какая умница. Он же у нас любит уроки делать, всегда бегом бежит делать уроки… — он легонько куснул ее за мочку уха.
— Знаешь, я вот что подумал — сегодня я признался тебе в любви на неделю вперед. Или на месяц. Точно, месяц можно не беспокоиться. Нет, ты же понимаешь — это я только про признания, будь они неладны…
Регина схватила подушку, которая нашлась где-то в ногах, и в удовольствием метнула ее Ивану в физиономию. Он опять поймал. Легко. Одной рукой.
Он улыбался. Примерно как кот, который наелся сметаны.
Странно, но Иван плохо помнил Регину в самую первую их встречу. Потому странно, что Нику вот он помнил даже очень хорошо, будто перед глазами осталась ее фотография. Платье, темно-голубое в мелкий-мелкий цветочек, на плече — фотоаппарат на длинном ремешке, пепельные кудри волной и огромные влажные глаза олененка. Они трогали за живое, эти глаза. Он стоял и смотрел, удивляясь, что этот дивный образ — наяву, а не в кино, скажем. В кино — там бывает все, но не наяву же? По крайней мере, он еще не видел. Она посмотрела на него прямо, без стеснения, и улыбнулась, чуть-чуть, и поспешно отвернулась, словно смутившись. Он тогда тоже улыбнулся ей в ответ. Не удержался.
Кто-то у него над ухом тихонько свистнул. Кто это был — Иван не помнил совершенно. Этот кто-то еще сказал:
— Константиныч, ты только посмотри, какое чудо, а?
Он небрежно согласился:
— Ага. Красивый ребенок.
Он просто сказал, что подумал. Красивый ребенок. Он восхитился, но ничего мужского не затронули в нем те дивные кудри и глаза вкупе со всем прочим. Ну, нет — и все тут!
Тогда он выпил стакан газировки и пошел переодеваться, потому что дело было после тренировки, и он, вообще говоря, спешил. Он запрыгнул в троллейбус, и этот троллейбус повез его не домой, а совсем в другую сторону, к одному высокому зданию, возле которого он встретил девушку. Неделю назад. Его память не смогла бы воспроизвести с фотографической точностью, что на ней было надето, этого он вообще не заметил, вспоминались только поворот головы, ямочка около веселого рта, волосы, растрепанные и мокрые от дождя, еще — какая-то яркая блестка у шеи. И в то же время — он ее запомнил. Увидел — узнал бы сразу, это без сомнения.
Девушку он видел издали, метров с пяти, и нельзя было подойти ближе. Что за оказия тогда их разделила, почему эти пять метров оказались непреодолимыми, он тоже уже забыл, только чувство свое тогдашнее помнил отчетливо — вот, понравилась девушка, а подойти нельзя!
Потом, не сразу, а несколько часов спустя, он понял, что нужно найти ее обязательно. Точнее, нет, понял-то он сразу, через несколько часов эта идея просто никуда не ушла, а наоборот, четко оформилась. “Вот тормоз! — потешался потом Веснин. — Надо было сразу ловить и не пускать! А теперь что?”
Здание, из которого вроде бы вышла девушка, было режимным НИИ. Он решил, что она там работает, и начал приезжать к этому зданию к окончанию рабочего дня, всякий раз, когда ему самому позволяло время. В том, что найти ее будет несложно, он не сомневался. Сначала не сомневался…
На третий раз он зашел и заговорил с вахтершами — женщинами в форменной одежде, которые выдавали и забирали пропуска. Иванов заводской пропуск всегда был с ним, в кармане куртки, он сдавал его на проходной, приходя на работу. Здесь было наоборот — работник называл номер, и ему выдавали пропуск, сверяя лицо с фотографией.
Он объяснил вахтершам, в чем дело, постарался описать им свою незнакомку. Те посочувствовали, посмеялись и ничем не помогли. Впрочем, вряд ли ему удалось достоверно описать девушку, разве что в самых общих чертах. Он не мастер на такие вещи. Нужно было во что бы то ни стало ее найти. Она его зацепила. Эх, вернуть бы тот самый, первый миг их встречи! Конечно — тормоз, что еще скажешь.
Он ездил туда долго. Не каждый день, но, в общей сложности, месяца два, наверное. И — ничего. Девушка как в воду канула. Может, ему только показалось, что она выходила из этих дверей?
Несколько раз он попробовал ждать не на улице, а в здании, напротив кабинок вахтеров и турникета. Однажды, привычно скользя глазами по входящим — выходящим, он услышал:
— Товарищ Гордиенко! Арнольд Кузьмич, постойте!
Иван, услышав такое имя-отчество, еще и в сочетании с такой фамилией, не удержался и широко улыбнулся. Ничего себе — отец Кузьма, сын — Арнольд, и оба они — Гордиенко. Такого еще поискать.
Невысокий мужик с веселыми глазами это заметил, подмигнул ему и повернулся на зов:
— Да? Чего там еще? — терпеливо, но морщась, как от зубной боли, слушал, что ему говорили с той, внутренней стороны проходной.
А Иван смутился, но немного — раз мужик сам относится с юмором, и правильно, кстати, делает, то ему-то чего огорчаться? Тогда он почувствовал внезапную симпатию к этому человеку.
Пухлая кожаная папка, которую Арнольд Кузьмич держал под мышкой, вдруг выскользнула и шмякнулась на пол в полуметре от Ивана. Он быстро поднял ее, отдал.
— Спасибо, — Гордиенко взял ее другой рукой.
Руку, которая не удержала папку, он держал как-то особенно, как будто та была сломана и не слушалась. И еще он прихрамывал слегка — было не очень заметно.
— Я тебя уже три раза тут вижу, стенку подпираешь, — сказал Гордиенко с легкой усмешкой. — Чего так?
— Товарища жду, — ответил Иван.
Не веселить же и его тоже рассказом про прекрасную незнакомку?
— Подолгу ждешь, — заметил Арнольд Кузьмич. — Хоть раз дождался?
Иван в ответ пожал плечами. Ишь, дескать, какой наблюдательный…
— Помочь могу чем-нибудь?
— Нет, спасибо.
— Ну, жди.
Глупо, да. Но тогда ему так не казалось.
— Эй, парень, — окликнула вахтерша, та, которая знала его проблему. — Ты, вот что, здесь не стой. Иди на улицу. Тут ведь режим. Доложить про тебя придется, проверять еще станут — оно тебе надо?
Точно, оно было не надо.
Мужика этого, хромого и с покалеченной рукой, Иван видел еще несколько раз, тот кивал ему с той же легкой усмешкой. А свою незнакомку — нет. Он так и не встретил незнакомку возле той проходной.
Серега Веснин сначала поднял его на смех, потом посочувствовал и захотел помочь, отчасти из любопытства, наверное — получится или нет? Он составил целый план “Как найти мисс Х”. Они шатались по городу, находили разные мелкие студенческие кафешки, известные не всем. Он приставал: “Ну, подумай. Осмысли свои впечатления. Она студентка? Или работает? Она какая?”
У Ивана не было впечатлений. Точнее, было только одно.
Конечно, это должно было закончиться. “Это было интересно, но надоело!” — сказал Сергей. “Согласись, братан — уже хватит”.
Да он и сам понимал, что хватит. Это, решил он, была вроде как шутка. Игра.
Он ведь не мальчик уже был, а взрослый мужик, три года после армии, и несколько женщин в его жизни уже сменили одна другую. Отношения начинались, доходили до некой точки — и становилось неинтересно. Последняя, Иринка, медсестра из их заводского медпункта, всерьез была настроена выйти за него замуж, даже с родителями познакомила, ненавязчиво так. Их отношения разладились как раз во время охоты за незнакомкой, и это было хорошо. Не собирался он жениться на ней. У него была работа на заводе, работа в спортклубе, и еще институт по вечерам, правда, там он особо не выкладывался — как-то само собой получалось. И никто не пытался объяснять ему, как жить и что делать, он был сам по себе, и это было хорошо.
Нет, желание, родившееся сразу после армии — иметь семью — оно никуда не делось. Но ведь не на ком пока ему было жениться!
А между тем девочка-картинка Вероника ходила мимо и обменивалась с ним улыбками. Она занималась в фотостудии, и еще чем-то, аэробикой, что ли? Однажды он кого-то ждал на мягком диване в холле, и она тоже вроде бы кого-то ждала. Они стали разговаривать, она даже подсунула ему снимки — посмотреть. Иван, правда, не нашел ничего особенного, однако похвалил. Просто он не разбирался в фотографии.
Когда Иван понял, что девочка попадается на глаза неоправданно часто, он сразу перестал ей улыбаться. Только кивал вместо приветствия, или вовсе старался не замечать. Но в один прекрасный день, точнее, это был вечер, Ника заглянула прямо к нему в раздевалку, ее губы дрожали, а прекрасные глаза олененка сияли от слез, грозивших вот-вот пролиться. Она поведала, что трое каких-то неизвестных хулиганов проходу ей не дают, она боится идти домой. Конечно, Иван ее проводил. Никаких злоумышленников они по дороге не встретили, ни в тот раз, ни в последующие. К Ивану вообще, как-то так выходило, никто из этой породы близко не приближался. Но жалобы в устах девочки звучали очень уж достоверно. Он потом приставил к ней двоих пацанов из секции с просьбой, по возможности, разобраться. Они долго с ней возились. Один, оказалось, быстро стал к Нике неравнодушен, и Иван решил, что здесь все прекрасно, лучше и быть не может.
Веснин всю эту историю тоже знал, она произошла у него на глазах. Во дворец спорта Веснин уже много лет ходил, как к себе домой, одно время и подрабатывал там на пару с Иваном. А тогда он просто приходил потренироваться, размяться — почти всегда, когда там был Иван, был и Серега. Над Никой он посмеивался, не забывал сообщить:
— Вон, гляди-ка, твоя очаровашка! И везет же некоторым.