— Так-так… И что?
— В сейфе был чек на небольшую сумму, и приписка, что это — на благотворительность. А потомкам было письмо. Киржанский оставил в сейфе длинное письмо, чтобы его прочитали обязательно оба его сына, или их потомки. Это было его своего рода завещание, но оно не касалось имущества. Женя получил копию письма…
— Письмо? — изумилась Лара. — Этот Киржанский на сто лет арендовал сейф с двумя ключами в щвейцарском банке, чтобы оставить в нем письмо потомкам? Он был юморист!
— Может, и так. Но Женя все равно вернулся очень довольный. Он подружился, кстати, с той журналисткой, они теперь друг другу пишут. Еще из родственников он познакомился с троюродным дядюшкой, они пожали друг другу руки, а потом позавтракали в ресторане, и все на этом! А больше никто в Швейцарию не приезжал.
— Что ж, это, конечно, интересно!
Они помолчали, совсем не думая о том, что убегали одна за другой секунды дорогостоящего, “международного” времени.
Лара опять тихонько рассмеялась.
— Вот бы узнать, что случилось с драгоценностями на самом деле. Они совсем пропали? А я ведь те безделушки, из поддельной коллекции, на елку вешала, украшала еще бантами, чтобы шикарней выглядели. На даче. Только почему ты говоришь, что они грубые, и все такое? Они ничего смотрятся. Я их разглядывала еще, тяжеленький такой металл, желтый, но не такой, как золото, а потемнее. И не почерневший. Интересно, что за сплав? А этим летом мы с Ленхен их раскопали в ящике, так она упросила меня надеть одну подвеску на ленту и бегала в ней по деревне. Там девушка изображена, хорошенькая такая, так Ленхен девушка эта нравится безумно. А еще одну подвеску повесили на куклу. Мы, кажется, так те две штуки и привезли сюда, одна до сих пор на кукле, а другая… Где-то она мне попадалась…
— Погоди, — удивилась Регина. — Что ты такое говоришь? Я же видела все одиннадцать. Они у Веры Михайловны, в шкафу, в коробке.
— Почему — одиннадцать? Их было всего шесть штук. Я видела только шесть!
— Нет, одиннадцать. Пропавшая часть коллекции — двенадцать подвесок. Нашли двенадцать подделок, одну подарили Локтеву, антиквару, а одиннадцать хранятся у Веры Михайловны. Я их в руках держала.
— В какой еще коробке? — переспросила Лара, и голос ее дрогнул. — Я разбирала старый бабушкин чемодан. Знаешь, такие были чемоданы, картонные, а сверху — клеенка? Там была разная рухлядь, все такое, что — никуда, молью побитое. Мать тогда как раз к сестре в гости уехала, вот я и решила этим воспользоваться, выбросить кое-что. Я тогда уже знала про подвески. Они были в старом шерстяном носке, носок весь в дырках, из-за моли. Я еще подумала — зачем их сюда-то было засовывать?
— В шерстяном носке? — тупо повторила Регина.
Собственно, уже все стало понятно. Ну, может, не все, но главное!
Если окажется, что в семье Хижанских хранятся два комплекта поддельных подвесок — это будет слишком. Ни в какие ворота.
— Елки зеленые, — пробормотала Лара.
Ей, наверное, тоже все стало понятно.
— Ты сказала, что подвески не потемнели, хотя ты нашла их в старом носке, — сказала Регина. — Имитация золота потемнела бы. Подделки, найденные отцом Жени — не из золота, ты видела бы, как они сейчас выглядят! Хотя, когда их нашли, они блестели, потому что были залиты мастикой из воска, и металл не окислялся. Мне это Ваня объяснил.
— Елки зеленые… Значит, шесть настоящих подвесок? А я и не поняла? Ну надо же, какая я курица глупая! Я просто знала про подделки, поэтому решила, что это они и есть! Послушай, а где остальные? Думаешь, они тоже где-нибудь, в Женькиной квартире?
— Думаю, нет, — Регина, подумав, вздохнула. — Выходит, Виктор сумел получить не только подделки, но и настоящие драгоценности. Мы не знаем, как именно, наверное, это уже невозможно узнать. Но он сумел. А потом была Великая Отечественная война, и Виктор был начальником санитарного поезда, а его семья кочевала по стране, во время войны, понимаешь? Драгоценности могли выменять на самое необходимое, на картошку, например. Да мало ли на что!
— Да уж. Шесть штук пропали. Может быть, и не пропали, кто-то где-то их хранит, по одной. Ну, ладно, по крайней мере, я тебе скажу сейчас, где находятся четыре. В поляковском доме, в шкафу в маленькой спальне! За той коробкой, что с нитками — ты ее знаешь, дальше, в глубине ящика, лежит еще одна коробка от печенья. Картонная коробка, красная такая, с желтым рисунком.
Регина видела эту коробку, просто никогда в нее не заглядывала.
— Вот, они в этой коробке, — продолжала Лара. — Четыре штуки, каждая завернута в бумажку. А те подвески, которые у Ленхен, я не отдам. Так уж вышло, пусть ей остается, на память. Только, пожалуй, теперь не стоит оставлять их валяться…
— Все правильно, — согласилась Регина. — Без тебя их, может, никогда бы не нашли. Впрочем, мы еще и не нашли.
— Ты так не шути, подруга! Куда бы они могли деться, скажи?
— Кто-нибудь нечаянно выбросил! В общем, я тебе перезвоню, — пообещала Регина.
И они рассмеялись, обе. Как будто шутки все, ничего серьезного. Подумаешь — драгоценные подвески!
Регина аккуратно положила трубку, но тут же снова сняла, посмотрела на нее, потом в окно, потом опять на трубку, все еще удивляясь — как же оно так бывает на свете! И принялась набирать номер Жени Хижанского.
На дачу они приехали вчетвером — Женя, Виталик, Регина и Иван, и быстро нашли подвески — там, куда их положила Лара, в коробке от печенья. Точнее, они их не искали, просто Регина сходила и принесла ту коробку, и подвески, конечно, были там.
Иван с Виталиком переглянулись, Виталик еще присвистнул, Женя вытаращил глаза.
— С ума сойти, — бормотал Женя.
Он разложил их на ладони, и разглядывал недоуменно, как редких насекомых.
— Ну, поздравляю, наследник, — сказал насмешливо Виталик.
Женя вздрогнул, и помотал головой, и протянул две штуки Регине — не выбирая, наугад.
Она не взяла, отступила на шаг:
— Что ты? Это действительно твое наследство, причем здесь я?
— Ты их нашла.
— Если на то пошло, их нашла Лара, а сюда они попали вообще случайно.
— Я помню их на елке. Мне тогда и в голову не пришло, что они не похожи на те, которые фальшивые. Если бы не ты, они потерялись бы навсегда. Я и чемодан тот выбросить хотел, не глядя, все почему-то руки не доходили, я же знал, что в нем все испорчено, в этом чемодане! Просто все откладывал, забывал, понимаете? Это Ларка зачем-то взялась трухлявое барахло перебирать!
— Сейчас чайник поставлю, — сказал Виталик. — Где у нас ветчина? В машине осталась?
— Две из них — твои, — повторил Женя, — И ничего не говори мне. Иначе я их тоже выброшу.
Регина вздрогнула, и позволила Жене вложить в свою ладонь две подвески.
— Лариска говорила, что он малохольный, — вздохнул Виталик. — Я ей не верил еще.
— Так нельзя. Ты понимаешь, сколько они стоят? Вань, сколько? — Регина оглянулась на мужа.
— Тысяч сто, но это очень приблизительно, — ответил Иван.
Он стоял, прислонившись плечом к стене, и с интересом наблюдал за происходящим.
— Видишь! — воскликнула Регина. — Ты отдаешь мне пятьдесят тысяч, просто так, за здорово живешь! Зачем? Мне так не надо. Я рада просто так тебе помочь. Хочешь — купи мне торт или коробку конфет.
Женя упрямо возразил:
— Это не я, это ты мне их только что отдала. Я же говорю, что в упор их не видел. Даже на елке. Просто удивительно, я иногда очевидного совсем не замечаю. В этом есть какой-то смысл, наверное…
— Пятьдесят тысяч долларов, — дополнил Виталик. — Или евро, все одно, если приблизительно…
— Долларов?! — изумился Женя, — но это же здорово! Значит, у нас будет по пятьдесят тысяч!
Регина покачала головой.
— Тьфу ты. Еще одна малохольная, — Виталик засмеялся. — Ей навязывают пятьдесят тысяч долларов, а она не хочет, и все тут! Ладно вам, ребята, что вы, в самом деле. Делитесь, и завязывайте. Не такие уж большие деньги.
— Я точно знаю, что ты должна их взять, — не обращая внимания на Виталика, заявил Женя. — Иначе… Тут, понимаешь, такая причинно-следственная связь…
— Не надо, — Виталик замахал руками. — Про эту связь ты потом Ринке все расскажешь, наедине. Она тебя послушает, точно говорю! Где, наконец, ветчина? И где чайник?
Женя вспыхнул и выскочил из кухни в сени, оттуда на улицу. Хлопнула дверь.
Регина подошла с подвесками к окну, чтобы рассмотреть.
Причинно-следственная связь…
Какие такие связи привели к тому, что в ее жизни появилась Лара, и случилось все то, что случилось? Да никакие. Хотя, что она понимает в причинно-следственных связях?
С крошечных портретов смотрели два женских лица в обрамлении самоцветных искр, оба безмятежно улыбались. Когда жили эти женщины, сколько сотен лет назад? Для чего создавались эти красивые вещички — в подарок возлюбленным? Еще для чего-нибудь? И какой ценой добыл это для себя блудный сын Виктор? Теперь она держит их в руках. Причинно-следственная связь!
Зажав подвески в кулаке, Регина вышла на крыльцо. Женя сидел тут же, на нижней ступеньке. Он смотрел прямо перед собой, на густые, темно-зеленые кусты пионов. Они так здорово цвели поздней весной, бордовым, белым и розовым…
— Извини, — сказала она, присаживаясь рядом, и протянула ему подвески на раскрытой ладони.
Женя кивнул.
— Хорошо тут, — сказал он, взял подвески и принялся вертеть их, рассматривая.
— Бабка твоя для тебя это берегла, столько лет, слышишь, Жень?
Он усмехнулся.
— А ты почем знаешь, что для меня? Может, и не для меня вовсе?
— Глупости. Для кого же еще? У нее больше никого не было. И вообще, у нее жизнь была тяжелая. Если она и вела себя … странно, ее понять можно.
Женя улыбнулся, в его глазах шевельнулись по чертенку.
— Смотри!
Он замахнулся, собираясь бросить подвески куда-то далеко в заросли ранней малины. Регина вздрогнула, опять вспомнив злосчастное кольцо, но в следующий момент поняла — не собирается он бросать, просто ее дразнит. И потом, если уж что, там найти можно. Это не унитаз, и не речка, к примеру.