— Спокойно ночи, — шепчет он.
— Спокойной ночи, — отвечаю я.
В последнее время надежда начинает казаться мне опасной и пугающей штукой.
Глава 62
Входя в свою комнату, я чувствую себя настолько уставшей, что почти ничего не соображаю, машинально переодеваюсь в маечку и пижамные штаны, в которых я сплю. Это подарок от Сары. Это по ее совету я переодеваюсь на ночь. Они с Соней считают, что моей коже надо давать возможность отдохнуть и «подышать» свежим воздухом.
Я собираюсь забраться под одеяло, как вдруг слышу негромкий стук в дверь.
Это Адам —
именно такая первая мысль закрадывается мне в голову.
Я иду к двери и открываю ее. И тут же закрываю снова.
Наверное, я уже сплю и мне просто снится сон.
— Джульетта…
Боже! Только не это!
— Ты что тут делаешь?! — резко и достаточно громко шепчу я через закрытую дверь.
— Мне очень нужно с тобой поговорить.
— Вот прямо сейчас? Тебе нужно со мной поговорить?
— Да, это очень важно, — подтверждает Уорнер. — Я слышал, что Кент говорил тебе, будто эти две девушки проведут в медицинском отсеке всю ночь, и понял, что это будет лучшее время, чтобы поговорить с глазу на глаз.
— Ты подслушивал мой разговор с Адамом? — Я начинаю паниковать. А вдруг он услышал что-то очень личное.
— Меня абсолютно не интересует ваша с Кентом беседа, — совершенно безразличным тоном произносит он. — Я ушел сразу после того, как понял, что ночью ты будешь в комнате одна.
— Ах вот как, — выдыхаю я. — А как ты вообще сюда проник и почему тебя охрана не остановила?
— Может быть, ты мне все-таки откроешь и тогда я все объясню по порядку?
Я не двигаюсь с места.
— Прошу тебя, любовь моя. Я тебя ничем не обижу. Ты должна бы это уже и сама понимать.
— У тебя будет пять минут. Потом я лягу спать, договорились? Я очень устала.
— Хорошо, — соглашается он. — Пять минут.
Я набираю в легкие воздух. Открываю дверь. Окидываю его быстрым взглядом.
Он улыбается и смотрит на меня так, будто считает свое поведение совершенно нормальным и вполне оправданным.
Я осуждающе качаю головой.
Он проскальзывает в комнату и сразу усаживается на мою кровать.
Я закрываю дверь, прохожу через всю комнату и устраиваюсь напротив него на кровати Сони. И только теперь, вспомнив, во что я одета, понимаю, насколько я обнажена перед ним. Я закрываю туловище руками, прижимаю их к груди, хотя, конечно, он не может меня видеть в темноте, и одновременно пытаюсь проигнорировать легкий холодок, царящий в комнате. Я все время забываю, что мой костюм все время контролирует температуру моего тела, а мы вообще-то находимся глубоко под землей.
Уинстон — просто гениальный изобретатель, ведь именно он создавал этот костюм специально для меня.
Уинстон.
Уинстон и Брендан.
Я очень надеюсь, что с ними все будет в порядке.
— Ну и… в чем дело? — спрашиваю я Уорнера. Я не вижу ровным счетом ничего в кромешной тьме, вернее, едва различаю его неясный силуэт. — Зачем ты ушел из коридора? Я же попросила тебя подождать.
Тишина длиной в несколько ударов сердца.
— Твоя постель куда более удобная, чем моя, — спокойно замечает он. — У тебя есть подушка. И настоящее одеяло. — Он смеется. — Да ты тут устроилась, как королева. К тебе здесь хорошо относятся.
— Уорнер… — Я начинаю нервничать. Я обеспокоена. Мне буквально становится не по себе. Я чуть заметно дрожу, но вовсе не от холода. — Что происходит? Почему ты пришел сюда?
Молчание.
Полная тишина.
И вдруг.
Напряженное дыхание.
— Я хочу, чтобы ты ушла вместе со мной.
И тут весь мир перестал вращаться.
— Когда я завтра отсюда уйду, — поясняет он, — я хочу, чтобы ты тоже ушла со мной. Мне не удалось поговорить с тобой об этом раньше, и я подумал, что утром с тобой разговаривать об этом было бы не очень удобно.
— Ты хочешь забрать меня с собой. — Я не уверена, что продолжаю дышать.
— Да.
— То есть ты хочешь, чтобы я сбежала вместе с тобой. — Нет, этого не может быть.
Пауза. Потом:
— Да.
— Не могу в это поверить. — Я мотаю головой и никак не могу остановиться. — Ты действительно спятил.
Я чуть ли не физически слышу, как он улыбается в темноте.
— Где ты? Мне кажется, что я разговариваю с призраком.
— Я здесь.
— Где?
Я поднимаюсь со своего места.
— Я тут.
— Все равно я тебя не вижу, — говорит он, но его голос почему-то сейчас звучит гораздо ближе, чем раньше. — А ты меня видишь?
— Нет, — лгу ему я, стараясь не обращать внимания на внезапно возникшее напряжение. Мне даже показалось, что расстояние между нами так же неожиданно наполнилось электричеством.
Я делаю шаг назад.
Я чувствую его руки на своих предплечьях. Я чувствую прикосновение его кожи к моей коже и едва сдерживаю дыхание. Я не могу пошевельнуться. Я молчу, а тем временем его ладони перемещаются на мою талию, ощупывая тонкий материал майки, которая едва прикрывает верхнюю половину моего туловища. Его пальцы гладят нежную кожу на моей пояснице, прямо под майкой, и я уже устала считать, сколько раз сердце у меня сбивалось с такта.
Теперь мне нужно наполнить легкие воздухом, мне не хватает кислорода.
Я стараюсь не делать никаких движений руками.
— Неужели возможно такое, — шепчет он, — что ты не чувствуешь этого пламени, возникающего между нами? — Его пальцы снова начинают исследовать мои руки, при этом прикосновение его на удивление мягкое. Пальцы проникают под майку, и это чувство буквально разрывает меня на части. У меня начинает ныть все тело, кровь отчаянно пульсирует, и я стараюсь убедить себя, что не нужно терять голову. Но тут я чувствую, как спадают бретельки с моих плеч, и весь мир в тот же миг останавливается.
Воздух недвижим.
Моя кожа словно перепугана.
Даже мои мысли будто бы перешептываются.
2
4
6 секунд проходит, но я никак не начну дышать.
Потом я чувствую, как его губы касаются моего плеча, нежно и обжигающе, так нежно, как будто это легкое дуновение ветерка, а не поцелуй парня.
И еще раз.
Теперь на ключице, и мне кажется, что я сплю, и мне снится чудесный сон, и вновь пробуждается забытое ощущение любви и заботы. Это как боль, которую нужно успокоить, это горячая сковородка, которую бросили в ледяную воду. Это разрумянившаяся щека, прижатая к прохладной подушке в жаркую ночь. И я думаю «да!», я думаю «вот так!», я думаю «спасибо-тебе-спасибо-тебе-спасибо-тебе!»
и только потом до меня доходит, что его губы касаются моего тела, а я ничего не делаю для того, чтобы остановить его.
Он отстраняется от меня.
Но глаза у меня не открываются.
Он дотрагивается кончиком пальца до моей нижней губы.
Он обводит пальцем контур моего рта, потом проводит по линии между губами, и губы у меня раскрываются сами, хотя я их ни о чем не просила, и тогда он еще теснее приближается ко мне. Я чувствую, что он уже совсем близко, он наполняет собой воздух вокруг, и вот уже рядом со мной больше нет ничего, только он один и легкий аромат свежего мыла и еще чего-то неопределяемого, чего-то сладкого, чего-то горячего, того, что имеет именно его запах. Он принадлежит ему, и теперь мне кажется, что его самого вылили в бутылку, и я тону в ней, я даже не сознаю того, что сама прижимаюсь к нему, вдыхаю запах его шеи, и только потом обращаю внимание на то, что его пальцы больше не путешествуют по моим губам, потому что они уже переместились мне на талию, и он говорит:
— Ты… — Причем он шепчет это слово, один звук за другим. Он вжимает в меня это слово, а потом замолкает, будто колеблется и не знает, стоит ли ему продолжать.
Но потом.
Еще мягче.
Его грудь вздымается с еще большим напряжением. Он почти задыхается и произносит еще три слова:
— Ты разрушаешь меня.
И я рассыпаюсь на кусочки прямо в его руках.
Мои кулаки полны счастливых монеток, а сердце превратилось в музыкальный автомат, требующий очередную денежку, а в голове вертится мелочь из кармана орел-решка-орел-решка-орел-решка…
— Джульетта, — говорит он, при этом он так нежно произносит мое имя, что я почти не слышу его. Это как будто он выливает расплавленную лаву мне на ноги и на руки, а я и не знала, что смогу сама расплавиться до смерти.
— Я хочу тебя, — говорит он. И добавляет: — Я хочу тебя всю. Я хочу, чтобы ты была изнутри меня и снаружи меня, я хочу, чтобы у тебя перехватывало дыхание и чтобы все тело сладко ныло от боли так же, как ноет мое. — Он говорит все это так, как будто у него в горле застряла зажженная сигарета, как будто он собирается погрузить меня в теплый мед, и он произносит: — Это никогда не было тайной. И я от тебя ничего не скрывал. Я никогда не делал вид, что мне нужно нечто меньшее.
— Ты… ты же говорил, что тебе нужная моя д-дружба…
— Да, — подтверждает он и шумно сглатывает. — Говорил. И говорю сейчас. Я действительно хочу, чтобы ты стала моим другом. — Он кивает, и я чувствую движение воздуха между нами. — Я хочу быть другом, в которого ты безнадежно влюбишься. Таким другом, которого ты заключишь в объятия и заберешь к себе и в постель, и в свой персональный мир, заключенный в твоей голове. Вот таким другом я хотел бы для тебя стать, — говорит он. — Таким, который запомнит и все твои слова, и контур твоих губ в тот момент, когда ты их произносишь. Я хочу узнать каждый изгиб твоего тела, каждую родинку и веснушку на нем, Джульетта…
— Нет! — Я чувствую, что мне не хватает воздуха. — Не надо… н-не говори так…
Я-не-знаю-что-я-буду-делать-если-он-будет-продолжать-так-говорить-я-правда-не-знаю-что-со-мной-будет-и-я-больше-не-доверяю-сама-себе…
— Я хочу знать, где лучше дотрагиваться до тебя, — говорит он. — Я хочу знать, как именно дотрагиваться до тебя. И как убедить тебя, чтобы ты подарила одну улыбку именно мне. — Я чувствую, как поднимается и опускается его грудь, она поднимается и опускается, вверх и вниз, вверх и вниз и