Галя слушала его, но не была так внимательна, как обычно. Она то и дело выглядывала в окно, словно кого-то ждала. Александр Иванович спросил:
- Ты думаешь, твоя хозяйка скоро придёт?
- Я еще мало ее знаю,- призналась Галя.- Старушка вроде бы и не вредная, а вот есть в ней что-то подозрительное. Понимаешь, и уходит, и возвращается всегда вдруг. С чего бы это?
- Ты сама нашла эту квартиру?
- Нет, меня привели сюда немцы.
- Так чему же ты удивляешься? Они знали, где поселить жену своего шпиона. Я же предупреждал тебя… Смотри не забывайся. О делах при ней ни слова, даже за запертой на ключ дверью. Мы должны успеть до ее прихода. Скажи, только откровенно, ты и сейчас не одобряешь мою мысль? Разве не стоило бы рискнуть ради того, что я уже знаю?
Галя отрицательно покачала головой.
- Торопишься, Саша. Они же сами пошлют тебя. На специальном самолете. Парашют выдадут… Вот тогда и расскажешь. Больше расскажешь.
- Но со мной они не пошлют тебя. Сегодня я ехал с шефом. Он намерен отправить тебя в Борисов.
- В Борисов? - Галя вздрогнула.- Зачем?
- Трайзе заботится о нашем ребенке. Подальше от фронта, говорит, спокойнее.
- Он знает?
- Как видишь… Знает даже, что ты на шестом месяце. Наверное, ждет не дождется.
- Трайзе?
- Да.
- Мужское любопытство?
- Нет. Он хочет работать без провалов, наверняка. Подготовить и забросить шпиона - это только полдела. Важно, чтобы он сохранял верность, усердно работал на немцев, чтобы после приземления не явился с повинной. Шеф уверен, что, если у меня здесь останется жена, да еще с ребенком, я не подведу его.
- Ты хочешь напомнить мне, что для них я - заложница? И наш еще не родившийся ребенок тоже?
Галя побледнела. На какое-то мгновение ее охватил страх. Не за себя, нет, за своего первенца. Он еще не родился, он только-только начал ворочаться под ее сердцем - и уже заложник!
- Какие варвары! - медленно проговорила она.- До чего додумались! Но и это не поможет им, Саша… Не останавливайся , ни перед чем, поступай, как решили.- И, заглянув ему в глаза, спросила: - Тебя скоро пошлют?
- Могут.
- Еще увидимся?
- Постараюсь.
- А если не увидимся, помни: даю тебе право как угодно распоряжаться моей судьбой… Нет,- поправилась она,- теперь нашей.
- Спасибо. Я поступлю только так, как решили. Сразу же явлюсь в нашу контрразведку. И все расскажу. Люди там умные, они что-нибудь придумают, чтобы ты не пострадала… То есть, чтобы вы…
- Опять забыл?
- Каюсь, опять… Я же еще не был отцом. Но там не забуду. Я уже сейчас думаю о том, как вас спасти. Может быть, объявить, что погиб в столкновении с чекистами? И тогда Трайзе не тронет.
- А тронет - что ж… Я знаю, на что иду. Заложница. Погибну - значит, так надо. На то и война. Выбирать я не умею, да и не из чего. Разве там, в лагере, не погибла бы?
Она замолчала. Да и ему не хотелось больше говорить об этом. Вспомнилась почему-то та, ставшая для них роковой, ночь в Кучерском лесу. Лучше сидели бы на болоте. Зачем вышли? Попасть в плен? Однако хватит бередить рану, она еще слишком свежа.
- Ты голоден? - спросила Галя.
Раньше, когда он приходил, Галя первым делом накрывала на стол. А сегодня за этим разговором забыла даже покормить. Обед у нее был - сварила щи и поджарила картофельные котлеты. Немцы аккуратно снабжали ее продуктами. Она не знала ни магазинов, ни рынка. Все доставляли на дом, лишь бы не отлучалась с квартиры.
- Потом, Галчонок, потом,- он еще не рассказал ей самого главного, а хозяйка вот-вот вернется.- Знаешь ли что-нибудь о положении на фронте?
- Сижу как в тюрьме, откуда же знать?
- Дают фрицам жару. За два месяца - сто две дивизии!
Галя посмотрела недоверчиво:
- Поднимаешь мой боевой дух?
- Это правда… Сообщило Совинформбюро…
В коридоре послышались шаги. Увлекшись разговором, они и не заметили, как во двор вошла хозяйка. Открыв дверь, старушка недружелюбно, исподлобья взглянула на гостя. Она не ожидала встретить его у себя сегодня. К тому же ей было строжайше наказано не оставлять Галю одну в то время, когда к ней приходит, муж. А тут проворонила. И, словно исправляя свою ошибку, она больше не отлучалась ни на минуту. Лишь поздно ночью, когда комнату наполнил ее свистящий храп, Козлов шепотом передал Гале содержание листовки, прочитанной в городе.
Галя проводила мужа утром. Ей почему-то казалось, что они уже никогда не встретятся. На всякий случай оставила в записной книжке память о себе. Когда-нибудь прочитает: «Дорогой друг! Прощай, мы с тобой расстаемся. Я знаю, какие опасности ждут тебя впереди. Всего наилучшего тебе в твоем пути».
Глава шестая
В ночь на 6 февраля 1943 года двухмоторный скоростной бомбардировщик, стартовавший со смоленского аэродрома, доставил агентов немецко-фашистской разведки Романова и Глухова в район деревни Мелеховка, Лаптевского района, Тульской области. Они имели при себе коротковолновую радиостанцию, фиктивные документы, по нагану, часы, компас и советские деньги в сумме 120 тысяч рублей. Оба должны были выдавать себя за командиров Красной Армии, прибывших на отдых. Штаб «Абверкоманды-103» снабдил Романова удостоверением личности на имя Курского Георгия Александровича, командира взвода 224 артиллерийского полка, и тремя справками 909 эвакогоспиталя о предоставлении ему отпуска после болезни со сроком годности на один месяц каждая. Глухову было вручено удостоверение личности на имя Сачковского Виктора Ивановича, командира радиовзвода 572 отдельного батальона связи. В справках со штампом госпиталя № 2979 подтверждалось, что он находится в отпуске после ранения. Таких справок было четыре с общим сроком действия по 10 мая 1943 года.
В Смоленске, накануне вылета, Романову и Глухову было приказано осесть на железной дороге Москва - Тула и собирать данные, раскрывающие:
- дислокацию частей, их численный состав и вооружение;
- характер и количество военных перевозок до железной дороге в направлении Тулы и Курска;
- расположение военных аэродромов;
- метеорологические условия.
Полковник Трайзе и лейтенант Фуксман,
проводив агентов, в ту же ночь возвратились из Смоленска в Красный Бор и стали дожидаться первой радиограммы. Радисты «Абвер-команды-103» непрерывно следили за эфиром. Но прошло трое суток, прежде чем им удалось поймать позывные Романова. 9 февраля в 16 часов 30 минут он сообщил:
«Самочувствие хорошее. Рация в полной исправности. Направляемся к месту назначения».
А еще через три дня, 12 февраля и тоже в 16 часов 30 минут, Романов радировал, что они прибыли в поселок Липки, остановились у знакомых и приступили к работе.
17 февраля полковнику Трайзе были доложены первые результаты их наблюдений:
«На железной дороге круглосуточное движение. Проходит 16-18 поездов. Прошло три санитарных, шесть с красноармейцами».
Шеф был доволен. Он сам сочинил ответную радиограмму, приказал перевести ее на русский язык, зашифровать и срочно передать Романову. Срочность вызывалась необходимостью. Со вчерашнего дня на столе полковника лежали доставленные ему разведчиками русские газеты, в которых были напечатаны новые знаки различия бойцов и командиров Советской Армии. Советское правительство решило ввести погоны. Проявят ли расторопность Романов и Глухов, не останутся ли белыми воронами?
«Поздравляю с приездом,- написал Трайзе.- Купите себе погоны. Наблюдайте движения по железной дороге, особенно в сторону Тулы… Кроме количества эшелонов, рода войск сообщите по возможности и номера их».
В дальнейшем обмен радиограммами между штабом «Абверкоманды-103» и обосновавшимися на железнодорожной станции разведчиками происходил регулярно. Центр получал самую свежую информацию, которая незамедлительно передавалась фронтовому командованию. Уже в марте, по представлению шефа, Романов и Глухов были награждены орденами «За храбрость» 2-го класса.
«Мы рады поздравить вас с заслуженной наградой,- радировал им полковник,- с нетерпением ждем тот день, когда сможем вручить вам эти ордена. Высокая награда обязывает вас быть бдительными и верными».
Активность агентов доставляла Трайзе и некоторые хлопоты. Очень скоро сели батареи. На вербовку людей, которые смогли бы добывать нужные сведения, Романов быстро истратил все денежные запасы. Поэтому в конце марта он попросил срочно прислать ему «посылку». Человек, которому будет поручена ее доставка, должен явиться в поселок Липки на улицу Путейцев, 23.
Трайзе велел лейтенанту Фуксману позаботиться о батареях для коротковолновой рации, советских деньгах на сумму не менее 300 тысяч рублей и документах, необходимых курьеру. Затем он позвонил капитану Вольфу, сменившему доктора Пониковского, и сказал, что желает видеть его у себя в штабе так скоро, как только позволят дорога и машина.
Новый начальник школы прибыл через час.
В просторный, обставленный мягкими кожаными креслами кабинет шефа абверкоманды вошел офицер выше среднего роста, немного сутулый, с лицом, напоминавшим человеку о его предках. Оно было крупное, продолговатое, нижняя челюсть заметно выдавалась вперед. Большая, бросающаяся в глаза лысина была обрамлена рыжей растительностью. Такая же растительность обильно покрывала и его сухие, костлявые руки.
Вольф представился:
- Я имею честь доложить вам, господин полковник, что почти весь состав вверенной мне школы и имущество благополучно переброшены в Борисов.
Он полагал, что именно это послужило причиной его вызова, и поторопился прямо с порога доложить о главном.
- Надеюсь, вы не перестарались, капитан? - Трайзе жестом пригласил его занять кресло у стола.- Выпускников не вывезли?
- Никак нет! - Капитан щелкнул каблуками, сделал несколько легких шагов и опустился в кресло.
- Мне позарез нужны люди. Надежные люди. Положение на фронте обязывает нас действовать.
- Для каких целей, господин полковник?