вцами. Где его захватили в плен, при каких обстоятельствах - никто не знал. Зато все знали, как немцы ценят «полковника».
Совсем недавно, в начале мая, капитан Вольф перед строем вручил Ветрову бронзовую медаль «За храбрость». Он расхваливал его на все лады, утверждал, что этот русский всего себя отдает делу победы германской армии. Неужели это правда? Неужели человек, заслуживший в Красной Армии звание старшего офицера, может добросовестно работать на врага? Познакомиться бы с ним поближе, но как? Где? Случайные встречи с Ветровым редки, а в бюро немцы никого не пускают. Ведь там документы на всю их агентуру, засланную в тыл Красной Армии!
«Вот где надо было мне поработать,- огорчался Александр Иванович.- Как много узнал бы. Вся их сеть была бы в моих руках. С каким уловом явился бы к своим!»
Но он не учитывал одного: тех, кто работал в бюро, немцы никогда не посылали за линию фронта. По той причине, что эти люди слишком много знали. А если кто-либо терял у немцев доверие, его тут же уничтожали.
Ветров встретил Козлова долгим взглядом. Даже сам Фуксман не смотрел на Александра Ивановича так пристально. Изучает? Зачем? Его дело - оформить документы. И только. Пусть и заглядывает в документы, а не в душу.
- Садитесь, Меншиков… Сережа, дай-ка мне его экипировку,- бросил он своему помощнику.
Тот собрал на своем столе заполненные бланки и переложил их на стол Ветрова.
- Все записи я сверил,- сказал он с каким-то странным присвистом. У парня не хватало верхнего переднего зуба.
- Значит, порядок?
- Ага. Полный…
- Молодцом, Сережа. Можешь теперь идти обедать. А я тут сам управлюсь.
И Сергей ушел.
- Так-так,- разглядывая Александра Ивановича, проговорил Ветров.- Стало быть, свершается священнодействие. Отрока Меншикова превращаем в отрока Раевского…
Глаза его упорно сверлили Козлова.
- Лейтенант Фуксман велел мне ознакомиться с моими будущими документами,- сказал Александр Иванович.
- К нам только за этим и присылают,- как бы между прочим заметил Ветров.- Ничем иным больше не занимаемся. И туда, куда посылают вас, нашего брата не пущают. Вот так!..
- Каждому свое. Зато вы нашего брата знаете, а мы вашего нет,- решился сказать Козлов.
Ветров засмеялся:
- А что в нашем брате интересного! Канцеляристы, и только.
- О вас много говорят.
- Ну что о нас говорят? Например, обо мне?
- Говорят, что вы были полковником…
- А интендантом второго ранга?
- Тоже говорят.
- Это потому, что вид у меня солидный. Располнел малость, брюшко округлилось. Неловко даже, ведь война.- Он помолчал, как бы прикидывая, что можно и чего нельзя говорить.- Затянулась, конечно. Вторую годовщину скоро справим. А там и третью. Но уже не в Смоленске, пожалуй. Нажимать наши стали…
«Выпытывает? - мелькнула мысль в голове Александра Ивановича.- Прощупывает? Тоже по заданию Фуксмана? Или он совсем не тот, за кого себя выдает?»
Наступил момент, когда нужно было или открыться и говорить то, что думаешь, или оставаться на прежних позициях. Первое означало большой риск. Кто знал, оправдается он или нет? Стоит ли рисковать теперь, когда заветная мечта - вернуться к своим - вот-вот осуществится? Интуиция может подвести. За что-то же наградили его фашисты? Доверили ему свою агентуру? Нет, Александр Иванович, не смей. Может быть, когда-нибудь и пожалеешь, узнав, что был не прав, все равно не смей. Никакой он не интендант второго ранга, а тем более не полковник. Просто так, разговорчики.
Ветров вдруг сам утратил интерес к своему собеседнику. Склонился над столом, приставил к глазу лупу и сразу стал похожим на часового мастера.
- Вот ваше командировочное,- сказал он, проверив сквозь лупу штамп, печать и подпись.- Ознакомьтесь.
«Дано настоящее,- читал Козлов,- гвардии капитану Раевскому Александру Васильевичу 49-го гвардейского стрелкового полка 16-й гвардейской стрелковой дивизии в том, что он действительно следует в город Москву в штаб формирования гвардейских минометных частей. Срок командировки - 25 июня 1943 года.
Основание: приказание начальника отдела кадров Западного фронта № 0217.
Начальник штаба 16-й гвардейской дивизии подполковник Ефимов».
- Здесь все правильно,- сказал Козлов.
- Запомните номер своего полка, дивизии и фамилию начальника штаба,- буркнул Ветров, не отрываясь от бумаг на столе. Так, видимо, он должен был говорить каждому.- И вообще, кто вы, что вы и куда командируетесь…
- Этому меня учили.
- Том лучше.- Ветров поднял глаза, теперь они не были столь внимательны.- А вот ваша увольнительная записка. Тоже прочтите…
«Предъявитель сего гвардии капитан Раевский Александр Васильевич действительно следует в краткосрочный отпуск в п. Липки сроком на три дня. Срок возвращения не позже
……43 г.
Основание: приказ по части от . . .» июня
за № . . .
Нач. штаба ФГМЧ
гв. подполковник (Ломазов)»
Козлов читал эти фальшивки механически, не вдумываясь и не стараясь запомнить: аттестат на продовольствие за № 0661, требование на» воинскую перевозку людей. Сфабриковали даже партийный билет на имя Раевского Александра Васильевича за № 4429658, выданный якобы политотделом 249-й стрелковой дивизии.
- Тонко сработано,- сказал он, вернув все это Ветрову.- У меня никаких претензий нет.
- Документы выдаст вам лейтенант Фуксман. Он предварительно покажет их шефу, таков порядок. Ваш основной документ уже у шефа. Он отпечатан на шелковом полотне… Впрочем, сами увидите. Думаю, останетесь довольны. Мы не имеем права работать с браком. Ежели что, шеф или его адъютант всё равно заметят. Глаз у них наметан.
«Почему он так говорит? «Не имеем права…» «Ежели что…» Вроде как оправдывается. А зачем ему оправдываться передо мной? Кто я для него? Такой же агент, как все. Он же ничего обо мне не знает,- одна мысль тут же сменяла другую.- Или он хотел мне сказать, что работал бы с браком, да слишком рискованно, проверяют? Или все это только мой домысел, и я, сам не замечая того, желаемое выдаю за действительное?»
Козлов встал. Чувство осторожности взяло в нем верх. Человек, которому он какие-то мгновенья готов был открыться, больше не вызывал у него доверия.
- Я могу идти? - спросил Александр Иванович, пятясь к двери.
- Да, идите,- ответил тот равнодушно и сухо.
У всех агентов дороги начинались одинаково. На следующий день Козлова отвезли в Смоленск. Он очутился в том самом здании, в котором останавливался ровно год назад. Тогда он ехал в школу, теперь из школы. Здесь, на Красногвардейской улице, в доме № 14, полковник Трайзе и лейтенант Фуксман инструктировали каждого, кто уходил за линию фронта.
Вечером 21 июня Александру Ивановичу выдали форму советского капитана, и лейтенант Фуксман тщательно осмотрел его. Гимнастерка и бриджи сидели на Козлове как нельзя лучше.
- Гвардеец! Настоящий гвардеец! - не скрывал Фуксман своего удовлетворения.- А если еще малость украсить, а? Комар носа но поточит!
Он достал из пухлого, кожаного портфеля и сам же прикрепил к гимнастерке гвардейский значок и медаль «За отвагу». Шпион даже внешне должен внушать доверие. Он не просто служит в гвардейской части, он боевой фронтовик: и порох нюхал, и отличиться успел!
- С документами знакомились? - спросил Фуксман, вытряхивая на стол содержимое своего портфеля. Кроме уже просмотренных Козловым различных удостоверений там было несколько пачек советских денег и крупномасштабные карты.
- В бюро мне сказали о каком-то основном удостоверении,- напомнил Козлов.- Оно на шелковом полотне…
- Вот это удостоверение,- Фуксман быстро отыскал его и передал Козлову.- Мы заготовили на тот случай, если вас задержат во фронтовой полосе. Здесь сказано, что вы, Раевский, являетесь разведчиком штаба Западного фронта. Командирам соединений и частей предлагается оказывать вам всяческую помощь.
Обычно сдержанный и серьезный, Фуксман на этот раз даже рассмеялся. Вероятно, от мысли, что ему удастся поводить за нос советских командиров.
- Эти фамилии подлинные? - спросил Александр Иванович, прочтя подписи начальника разведотдела и комиссара штаба фронта.
- Можете не сомневаться. Германской разведке все известно.
- Значит, комар носа не подточит?
Фуксман открыл глаза: вот оно то слово, которое он забыл и никак не мог вспомнить. Не поточит, а подточит. Чертова буква!
- Да, да, не подточит… Господин Меншиков, вы ужасно деликатный человек.
- Я же разведчик. Надеюсь, что и лейтенант Фуксман ужасно деликатный. Не так ли?
- Так, так… Хотя, впрочем, меня здесь еще очень плохо знают. Одному вам, господин Меншиков, скажу: я вижу больше, чем сам шеф. Он уже стар и держится здесь только благодаря мне, уверяю вас. Старик нервный и слабохарактерный.- И спохватившись, попросил: - Смотрите не проговоритесь, пожалуйста. Он ведь еще и мстительный.
- Чем скорее пошлете на задание, тем больше шансов, что не проговорюсь,- сказал Александр Иванович как бы в шутку: на самом деле ему хотелось вызнать, когда же лететь.
- Отправим вас сегодня, к тому же на скоростном бомбардировщике. Машина надежная. Выброситесь в районе Тулы,- Фуксман разложил карту, обвел цветным карандашом место, где должен приземлиться Козлов.- Потом выйдите на этот большак, - он опять провел карандашом,- остановите попутную машину, и вас довезут до города. Дальше отправляйтесь на вокзал, берите в кассе по нашему требованию билет до Липок. Продовольствие по аттестату получать в Туле не советую, мы дадим вам деньги. В этих пачках двадцать тысяч. Да полмиллиона повезете в чемодане. Так что хватит. Избегайте лишний раз показывать документы. Чем черт не шутит!..
В комнату быстро вкатился полковник Трайзе. Лейтенант Фуксман вскочил, вытянул по швам руки.
- У вас все готово? - с ходу спросил его шеф по-немецки.
- Так точно, господин полковник!
- Как чувствует себя Меншиков?
- Хорошо.