На входе меня встретил двухметровый угрюмый охранник, который спросил мое имя, сверил мои права с данными в журнале, лениво провел по моей спине и карманам дубинкой металлодетектора, после чего жестом разрешил пройти дальше. По дороге меня перехватил другой охранник больницы, которым оказался пожилой седоволосый мужчина, на взгляд которому было не менее шестидесяти лет, мало того, что выглядел он уже достаточно потрёпанным, так он еще кряхтел и прихрамывал всю дорогу, пока сопровождал меня до кабинета главного врача клиники. Такое чувство, что работа высосала из бедолаги все жизненные сроки, а ведь мог бы сидеть дома на пенсии, нянчится с внуками, смотреть глупые передачи с утра до ночи, а он шастает по больнице для душевнобольных, растрачивая остатки собственного благоразумия.
— Да, да, войдите, — раздался уже знакомый голос профессора Блэка, когда я постучал в массивную дверь его кабинета.
— Добрый вечер, мистер Говард, — поздоровался я.
— А, Джереми, приветствую вас, — улыбающийся профессор встал из-за стола и направился ко мне.
— Как ваши дела? Как настроение? — произнес профессор, пожимая мою руку.
— Все хорошо, профессор, а как ваши дела? Получилось подобрать какие-нибудь варианты? — я сразу перевел вопрос в рабочее русло. Не потому, что был против общаться с коллегой, нет, просто излишние вопросы со стороны психотерапевта меня немного напрягали.
— Да, Джереми, я перебрал достаточное количество личных дел и из них выбрал для вас семь интересных вариантов, которые рекомендовал бы тщательно изучить. Кто-то из них наверняка подойдет вам. Что скажите?
— О, это просто замечательно, когда приступим? — загорелся я.
— Предлагаю не затягивать и приступить прямо сейчас, — произнес профессор, выдвигая ящик тумбочки, стоящей под его столом. Через мгновение он извлек оттуда несколько папок, которые положил перед собой.
— Итак! — героически произнес он. — Джереми, изначально я хотел взять дела тех пациентов, которые являются наиболее мирными и доброжелательными для окружающих, но затем я подумал и выбрал еще нескольких из тех, кто в своей жизни был склонен к агрессии и насилию, хотя сейчас и не предоставляет никакой угрозы. Сделал я это для того, чтобы вы могли еще и сами сопоставить людей, оценить их отличительные качества и выбрать то, что наиболее приемлемо для вас. Ой, прошу прощения, для вашей книги, — улыбнулся профессор.
— Этим вы сделали мне большое одолжение, — поблагодарил я.
— Если честно, я сам столь заинтересовался вашей книгой, что хотел бы, чтобы все получилось в лучшем виде, — подмигнул профессор.
— Благодарю вас за это, — улыбнулся я.
Профессор слегка сдвинул стопку с выбранными папкам, сняв самую верхнюю из них, ее он положил перед собой в открытом виде.
— Питер Адамс, шизофрения. Тот самый классический случай, сопровождающийся такими симптомами, как слуховые галлюцинации и параноидальный бред. Питеру тридцать семь лет, три года из которых он провел в нашей лечебнице, социально абсолютно не опасен, ничего страшного в жизни не совершал, только пугал своих родных своим нетипичным поведением. Постоянно видел каких-то странных существ, которых он называл «одноглазики», представляющих из себя, с его слов, маленьких головастиков, с несколькими лапками и огромным глазом без век, который никогда не моргает. Питер уверяет, что эти существа живут среди нас и постоянно за нами наблюдают, но мы не способны увидеть их, потому что зациклены на своем примитивном образе жизни. Еще он уверял нас, что есть дышащий передвижной холм, который часто может оказываться рядом с нами. Когда он передвигается мимо нас, то мы подвержены шансу споткнуться об него, думая, что споткнулись обо что-то другое, но это лишь наше стандартное объяснение того, чего мы объяснить не можем. Вот такой интересный персонаж, что думаете на этот счет, Джереми? — поинтересовался профессор.
— Я думаю, что этот парень обладает огромным потенциалом для того, чтобы стать успешным сценаристом каких-нибудь фантастических фильмов про невидимых монстров, а у вас он даром тратит время, закапывая свой невероятный талант, — съехидничал я.
— Да, Джереми, не спорю, это звучит очень забавно, но, к сожалению, не для Питера. Ведь он не может отличить реальность от фантазии, часто занимаясь тем, что разговаривает с какими-нибудь воображаемыми существами, более того, иногда он даже кричит на них в своей палате. Людей он замечает намного меньше, он чаще всего игнорирует их, они ему не так интересны.
— Мне нравится этот вариант, предлагаю пока отложить его. Пожалуй, я бы встретился и пообщался с ним.
— Хорошо, мы его отложим для возможного дальнейшего взаимодействия. Так, поехали дальше. Элизабет Шифер, маниакально-депрессивный психоз. Элизабет двадцать девять лет. Была за мужем, сейчас в разводе, с детства страдает психическим расстройством личности, которое активно проявлялись в конце осени и начале весны, эти фазы наиболее активные в ее случае. Расстройство является следствием глубокой детской травмы, полученной от жестокого поведения ее отца, который проявлял насилие по отношению к ней и к ее матери. Постоянное нахождение в тяжелых стрессовых ситуациях наложило глубокий негативный отпечаток на психическом здоровье маленькой девочки. Со временем ее болезнь лишь прогрессировала, мучая Элизабет постоянными перепадами настроения, депрессивными и суицидальными мыслями, которые со временем, несчастная пыталась воплотить в реальность. После очередной попытки, она повторно попала в нашу лечебницу, где и находится под нашим контролем уже полгода. Первый раз она попала к нам после передозировки снотворным, но ее благополучно откачали, пропила курс антидепрессантов и после положительной динамики была выписана, где за ней приглядывал ее супруг. Но что-то у них не заладилось в семейной жизни, после чего попыталась вскрыть себе вены, но ее опять спасли, и она вновь попала к нам. Очень умный и общительный человек, абсолютно адекватный, очень увлекается наукой, особенно астрономией и астрофизикой, но во время приступов не может совладать с собой, может днями сидеть в углу и не реагировать на происходящие вокруг события. К счастью, мы кое чего добились в совместной работе, научив ее немного бороться со своим недугом, думаю, что в ближайшее время она полностью восстановится и станет полноценным членом нашего общества. Хоть на какой-то отрезок времени. Полностью ее излечить, к сожалению, невозможно. Что думаете, Джереми?
— Интересный человек, но не ее болезнь. Пока под вопросом, мистер Говард. Насколько я понимаю, она человек контактный и общительный, с ней получится побеседовать, если она не находится в состоянии активной фазы. Но это, наверное, немного не тот случай. Но я еще подумаю, — поразмыслил я.
— Хорошо, давайте смотреть следующего пациента, — произнес профессор, раскрывая очередную папку.
— Мистер Оливер Блэнкс, параноидальное расстройство личности. Оливеру сорок пять лет, не женат, детей нет. Отличается высокой подозрительностью и недоверием к окружающим, на почве которого ранее проявлял агрессивное поведение. Любые разговоры между людьми, попавшие в зону его внимания, воспринимает, как потенциальную угрозу, заговор или, в лучшем случае, негативное обсуждение его личности. В нашу клинику попал после того, как у него произошел нервный срыв и истерика, которая никак не прекращалась. Произошло это во время застолья по случаю годовщины его старшего брата, когда во время разлива шампанского Оливер стал кричать, что его хотят отравить, что в его бокал подсыпан крысиный яд. На предложение взять другой бокал, он закричал, что это не имеет смысла, так как все всё заранее спланировали, поэтому какой бы бокал ему не предложили, там непременно окажется отрава. Он кричал, что все в сговоре, что его предали, это общий заговор для того, чтобы убить его. Некоторые гости из числа близких друзей семьи попытались успокоить его, за что и поплатились, получив серьезные физические увечья от разъяренного мужчины. К слову, мистер Блэнкс является весьма крупным господином, его вес более ста тридцати килограмм, а рост чуть более двух метров, в прошлом успешно занимался боксом. Страшно представить такого человека в состоянии агрессии или истеричного припадка, когда его разум абсолютно не способен контролировать собственные эмоции. В обычное же время мистер Оливер Блэнкс довольно молчаливый человек, который редко с кем-то общается, даже с другими пациентами почти не разговаривает. Его я выбрал потому, что ваша тема может заинтересовать и его самого, некоторые необычные вещи привлекают его внимание, он их рассматривает, наблюдает за ними, старается изучить. Поэтому подумайте, может вы выудите из него что-то такое, что нам самим достать не получалось, — доктор закрыл папку с личным делом мистера Блэнкса и задумчиво посмотрел на меня, несколько секунд он о чем-то вдумчиво размышлял, затем произнес:
— Джереми, подумайте, может все же есть смысл рассмотреть его кандидатуру.
— Хорошо, мистер Говард, я себе отмечу, — пока профессор читал мне личные дела своих пациентов, я записывал их основные данные, чтобы потом по записям воспроизвести всю информацию и повторно все проанализировать и сравнить.
— Продолжим, Салли Джонсон, сорок два года. Пограничное расстройство личности. Она вполне адекватный человек, за исключением того, что периодически занималась самоистязанием, нанося себе множественные порезы на руках. Впервые она попала в нашу клинику в шестнадцать лет, ее привезли родители, когда застукали ее в ванной комнате за этими ужасными деяниями. Девочку не стали оставлять в больнице, а провели дневную диспансеризацию, родители привозили ее сюда утром и забирали после обеда. Вроде ситуация нормализовалась, но спустя несколько лет она вновь взялась за старое, притом самостоятельно приехала в нашу клинику за помощью, помню тот день, я тогда еще работал здешним врачом психиатром. Ей помогли разобраться в себе, она вышла замуж, родила двоих детей, но тяга к самобичеванию была слишком сильна. Однажды ее муж явился домой раньше положенного и застал ее сидящей на кровати с маникюрными ножницами в руках, которыми она делала надрезы на своей коже. Муж с ужасом бросился к ней, чтобы отобрать ножницы и успокоить ее, но она этими же ножницами изрезала ему все лицо, бедняге наложили не менее пять швов. С тех пор она у нас на принудительном лечении. Предполагаю, что причиной стала послеродовая депрессия, которая наложилась поверх уже существующих проблем, что дало такой ужасающий результат. Странно только, что это произошло именно после рождения