— Хм, в принципе с доктором Шульцем вы уже знакомы, он в курсе всего происходящего… Ну хорошо, приезжайте во вторник к десяти утра, доктор Шульц вам во всем посодействует, я его предупрежу. Только будьте осторожны с пациентами, не касайтесь запретных тем, — обрадовал меня доктор Блэк.
— Конечно, профессор, я помню об этом. Спасибо вам большое!
Я попрощался с профессором и положил трубку, затем присел на диван, и стал радостно потирать руки, ведь все складывалось как нельзя лучше. Мистер Блэк уезжает на семинар, а это значит, что уровень контроля за моей личностью в больнице немного спадет, и мне будет значительно комфортнее выяснять необходимую информацию у окружающих. Да и профессор не будет задавать лишних вопросов по книге, в написании которой я пока особо не продвинулся, если не считать парочку хороших идей, зародившихся в моей голове. Но впереди у меня целых два выходных, которые я как раз могу посвятить тому, чтобы исправить эту маленькую оплошность, совершив, наконец, существенный сдвиг с мертвой точки.
Внимательно перечитав все свои заметки и воспроизведя интервью с пациентами психиатрической клиники, я напечатал несколько десятков страниц о том, что мне показалось наиболее важным из разговора со своими собеседниками. Весь сюжет моей книги закручивался на терзаниях бедных людей, волей судьбы награжденных мучительными психическими заболеваниями. Я хотел описать моменты их внутренних желаний, стремлений и тягостных переживаний, чтобы читатель этих строк мог осознать, что любой пациент подобного заведения является не меньшим человеком, чем он сам. Быть понятым, вот что важно каждому из тех, кого, в силу различных обстоятельств, считают не таким, как все. Нельзя ставить крест на человеке лишь потому, что он не способен мыслить, как все остальные, ведь это никак не делает его хуже, это просто делает его другим. Если бы я мог хоть как-то помочь своим собеседникам, помочь им преодолеть свою болезнь, но я не могу этого сделать, это далеко за пределами моих возможностей. Но я могу сообщить миру об их проблеме, показать, что они, при всем при этом, ничуть не хуже остальных, что у них свой мир и свои мечты, в которые они до сих пор преданно верят.
Ко вторнику я умудрился напечатать почти сорок страниц текста своей книги, описав в ней начальную историю каждого персонажа, с которым мне довелось побеседовать в стенах больницы. Речь, конечно, шла о пациентах, каждому из которых я выделил свою главу, итого три главы, и еще одна, четвертая, предназначалась для еще одного персонажа, имя которого «Сказочник». Да, я абсолютно не терял надежды на то, чтобы встретиться с ним, я фактически убил в себе все сомнения, касающиеся его реального существования. И я знал, что сегодня именно тот день, когда я получу неопровержимые доказательства его существования. Но и для того, чтобы заполнить главы моих собеседников, необходимо предметно пообщаться с каждым из них, чтобы еще глубже раскрыть особенности их внутреннего мира. Во мне боролось два мнения, одно говорило о том, что моих персонажей стоит немного приукрасить, сделав их куда более необычными, возможно, местами даже непредсказуемыми и опасными, а другое говорило, что тогда я упущу всю изначальную суть своей идеи. Поэтому в итоге победил второй вариант и я напрочь отказался от того, чтобы привносить в книгу какие-то чужеродные краски. Нет, пусть будет так, как есть, единственное, что я должен сделать, так это изменить имена своих собеседников, но, если они сильно захотят, то я представлю их миру под истинными именами, сделав их немного знаменитыми.
Глава 7Мисс Элизабет Шифер
Без четверти десять я уже стоял на парковке психиатрической лечебницы под названием «Обитель надежды», сегодня мне предстояло выполнить важную миссию, взять повторное интервью у моих собеседников и разузнать у охранника Боба всю информацию по четвертому этажу, включая возможность проникновения в это загадочное место.
Войдя в больницу, я обнаружил, что на проходной работает тот же состав охранников, что был здесь в самый первый день моего приезда. На входе все тот же персонаж, что спрашивал мои права и делал отметку в журнале, а рядом с ним, попивая чай ошивался Боб. Я даже почувствовал серьезное облегчение, когда увидел Боба на рабочем месте, понимая, что действительно все рассчитал верно, я не промахнулся, а это значит, что все идет по плану. Ай да Джереми, ай да сукин сын!
— Привет, Боб! — максимально дружелюбно поприветствовал я охранника, когда открылась калитка турникета.
— Доброе утро, сэр! — с бодрой улыбкой поприветствовал меня Боб.
— Вы же проводите меня до доктора Шульца? — поинтересовался я.
— Конечно, сэр Джереми, для этого я вас и дожидаюсь, — отчеканил охранник.
— Как дела, Боб? Не было больше ничего загадочного во время дежурства? — я сразу перешел к делу, понимая, что дорога не долгая, и у меня нет времени на то, чтобы затягивать с этим.
— Шепот, сэр Джереми, прошлой ночью я слышал шепот на третьем этаже, когда делал обход, будто кто-то тихонько общался, и этот звук явно доносился не из палат пациентов, он звучал где-то в коридоре, но я опять никого не застукал. Знаете, я, кажется, начинаю уже привыкать ко всему этому, — рассказал Боб.
— Да, это очень любопытно, Боб. Признаться, я сам изначально скептически отнесся к твоим рассказам, но потом один из сотрудников, не буду называть его имени, он просил никому не разглашать, рассказал мне нечто похожее, будто тоже ощущал чужое присутствие в коридоре больницы и даже что-то слышал. С тех пор все это не дает мне покоя, — немного переиграв ситуацию, поделился я.
— Правда? — радостно воскликнул Боб.
— Да, Боб, кажется, здесь происходит что-то интересное, — кивнул я.
— А я говорил, что мне не мерещится, говорил, что это правда, а ведь многие говорят, что это всего лишь мои фантазии. А ведь действительно многие ничего не замечают, либо делают вид, что не замечают, — посетовал Боб.
— Жаль, что у меня нет возможности самому во всем этом убедиться, собрав необходимые доказательства, которые убедят окружающих в том, что это на самом деле существует, — произнес я слегка разочарованным голосом.
— Сэр Джереми, эта проблема не дает мне покоя. Если у вас есть какие-то идеи, то я помогу вам, сделаю все, что в моих силах, если вы согласитесь разобраться во всем этом, — загорелся от услышанного Боб, тем самым сделав тот первый шаг, на который я и рассчитывал.
— Видите ли Боб, я не могу провести какое-то официальное исследование данного феномена, так как профессор Говард Блэк настрого запретил мне поднимать на обсуждение любую тему, касающуюся четвертого этажа, поэтому я не знаю, как мне быть, хоть мне и очень хочется разрешить эту головоломку. Ну не могу же я взять и заявиться сюда ночью, чтобы рыскать по этажам, пока основная часть персонала клиники уже разъехалась по своим домам. Я же не ночной воришка, чтобы так поступать, да и кто меня пустит, — произнес я все с тем же огорчением, всем своим видом изображая насколько мне обидно, от собственного бессилия в данной ситуации. Но на самом деле я лишь закинул удочку, в надежде, что Боб попадется на мой крючок.
— Да, я вас понимаю, сэр, — вздохнул Боб, по лицу которого было видно, что в его голове в этот момент зреет какая-то идея. Но высказать ее мне он бы все равно не успел, так как мы подошли к кабинету доктора Генриха Шульца, а это означало, что с Бобом мне уже пора было прощаться. Но на то и был мой расчет, я хотел оставить Боба мучиться с идеей в голове, которую он за все время, пока я общаюсь с пациентами, как следует обдумает, чтобы преподнести мне уже готовое решение.
— Доброе утро, мистер Джереми, — дверь кабинет отварилась и оттуда выглянула голова доктора Шульца.
Я прошел в кабинет доктора Шульца, который любезно предложил мне выпить чашечку чая перед тем, как я начну общаться с пациентами. Но я вежливо отказался, ссылаясь на то, что к чаю я лучше приступлю после окончания своей работы, либо же во время небольшого перерыва. Доктор отнесся с пониманием, и поэтому сразу предложил приступить к делу.
— Доктор Смит, с кем из пациентов вы хотите начать сегодняшнее общение? — уточнил Генрих.
— Давайте придерживаться уже сформировавшейся последовательности, — ответил я.
— Понял вас, тогда проходите в комнату, а я сейчас приведу мисс Шифер, — произнес доктор и удалился, оставив меня в кабинете совершенно одного. Но нет, это не тот случай, чтобы выскочить в коридор и броситься к лестнице на четвертый этаж, мое исчезновение мгновенно обнаружат, а что-то выяснить за несколько минут я явно не смогу. Я понимал абсурдность этой мысли, но она все равно возникала в голове, как некий возможный вариант, один из огромного множества. Поэтому отбросив его я покорно пошел в соседнюю комнату, где стал дожидаться мисс Элизабет.
Примерно через десять минут вернулся доктор в компании уже знакомой мне рыжеволосой девушки.
— Здравствуйте, Джереми, — поприветствовала она меня, усаживаясь в кресло напротив.
— Доброе утро, Элизабет, как поживаешь? — улыбнулся я.
— Спасибо, все хорошо. Я рада, что вы решили еще раз встретиться со мной, видимо у вас есть какая-то интересная тема для обсуждений, ради которой вы вновь вернулись сюда.
— Ну можно и так сказать, вообще у меня множество интересных тем для обсуждений, в том числе и те темы, которые я хочу обсудить исключительно с тобой, ведь они касаются лишь тебя.
— Что конкретно вы хотели бы обсудить, Джереми? — только сейчас я смог рассмотреть ее большие голубые глаза, которые, в противовес ее приветливой улыбке, были наполнены нескрываемой печалью. В них читалась глубокая внутренняя боль, терзавшая ее на протяжении многих лет жизни, это то, что ты никак не спрячешь, как бы не старался это сделать. Глаза, они всегда выдают правду, они не способны скрыть то, что по-настоящему происходит во внутренних глубинах самого человека.
— Элизабет, в прошлый раз, когда мы с тобой прощались, ты сказала, что общение со мной дает тебе какое-то необъяснимое чувство надежды. Скажи, пожалуйста, что ты имела ввиду под этими словами?