угим человеком. Пока же я не меньший безумец, чем пациенты населяющие палаты этой больницы.
— Джереми, однако тебе пора, время без двух минут пять, ты ведь не хочешь быть обнаруженным кем-то из бодрствующих сотрудников клиники? — произнес мой собеседник.
— Ой, точно, — я вскочил с пола и схватил свою куртку, на которой просидел все это время. От нескольких часов, проведенных на полу, у меня сильно затекли конечности, и я не сразу смог нормально встать в позицию прямоходящего человека. Но спустя минуту я уже, более или менее, привел себя в пригодное для передвижений состояние, несколько раз сделав вращение головой и с хрустом прогнувшись в пояснице. Подойдя к двери, я стал молиться на то, чтобы она оказалась незапертой и, о чудо, при давлении на дверь всем своим весом, она покорно подчинилась, и, отворившись, пропустила меня в мерцающий коридор четвертого этажа. Я проскочил в образовавшийся проем и проскользнул по возникшему пространству в сторону лестницы, ведущей к черному выходу из данного учреждения. Добравшись до нижней площадки, я обнаружил под лестницей дожидавшегося меня охранника Боба, который радостно выдохнул, встретив меня.
— Ну как, сэр? Есть новости? — встретил меня Боб.
— Сложно сказать, Боб, — ответил я, понимая, что не могу рассказать Бобу всего того, что со мной приключилось этой ночью.
— Ну вы что-нибудь видели? — с надеждой в голосе спросил охранник.
— Я, я что-то видел, Боб, здесь явно все не так просто, но я пока не могу дать этому разумное объяснение, — произнес я, стараясь не обманывать его, но и не раскрывать всего происходящего.
— Получается, что не мне одному здесь что-то вечно чудится! Это место действительно таит в себе какие-то загадки! — обрадовался Боб.
— Да, так оно и есть, здесь происходит что-то таинственное, но пока мне сложно выяснить, что именно. Боб, ты должен еще раз организовать мне вылазку, я должен докопаться до истины, — произнес я, с надеждой посмотрев на охранника. Мне необходимо было дать ему понять, что я не меньше его заинтересован этим вопросом, что теперь эта проблема стала общей для нас, и для ее решения нам просто необходимо объединить наши усилия.
— Хорошо, мистер Джереми, я смогу вновь посодействовать вам, приходите послезавтра, то есть в четверг, также к половине двенадцатого, я все устрою. Но только никому не слова об этом, прошу вас, — пробормотал Боб.
— Конечно, о чем разговор, это же наша общая тайна, никто не должен знать об этом, пока мы все не выясним. Пока же наших сведений недостаточно, чтобы поднимать шумиху, да и вообще нет никаких доказательств для этого, а то того и глядишь, обвинят в групповом помешательстве, — усмехнулся я. Охранника слегка затрясло от смеха, так как он смеялся абсолютно беззвучно, боясь, что кто-нибудь нас услышит и мы в последствии можем быть обнаружены.
Боб отворил ключом дверь, ведущую на свободу, я же распрощался с ним и выскочил на улицу, где мгновенно нырнул в ближайшие кусты, уже мокрые от утренней россы. Двигаясь вдоль зарослей, я быстро добрался до забора, перемахнув через который оказался за территорией медицинского учреждения «Обитель надежды». Еще спустя некоторое время я спокойно шел в сторону парковки, где оставил свой автомобиль, по пути вдыхая чистый утренний воздух, который наполнял мое тело бодростью и прекрасным настроением. Я быстро домчался до своего дома по пока еще пустым улицам города, принял душ, позавтракал и стал собираться на работу, идти на которую уже не было никакого смысла, разве что ради того, чтобы написать заявление о своем долгожданном уходе.
Глава 12Начало перемен
— Джереми, я не могу поверить, что ты решил бросить работу, оставить всех нас, тех, кто был предан тебе долгие годы, — удивленно произнес мой начальник, держа в руках мое заявление.
— Всему рано или поздно приходит конец, мистер Камински, — ответил я.
— Что же повлияло на твое решение? Объясни мне? — продолжил главный врач.
— Мои взгляды на жизнь сильно изменились, — улыбнулся я.
— Какие взгляды, Джереми, я же знаю тебя не первый год, ты же столько лет работал под моим началом, и вдруг раз, и решил все бросить, отказавшись от всего, ради чего ты жил! — возмутился босс.
— Не ради тех вещей я прежде жил. Теперь все изменилось, больше я не буду лгать себе, я устал от этого.
— Что с тобой стало, ты на себя не похож, ты что попал в какую-то секту? Говоришь о каких-то странных вещах, даже внешне стал совсем другим. Я не узнаю своего преданного коллегу — терапевта Джереми Смита, который день и ночь напролет самоотверженно трудился во благо чужих жизней, во имя свой страны, во славу своей родины! А теперь перед мной стоит какой-то мальчуган со взъерошенными волосами и безумными глазами, словно он не профессиональный врач, сражающийся на своем поприще, а юродивый, собирающий милостыню возле ступенек храма, — лицо мистера Камински исказила гримаса недовольства и даже возмущения.
— Возможно, сэр, вот только в отличие от мальчугана, я ничего у вас не прошу, — улыбнулся в ответ я.
— Как это не просишь, ты же написал заявление об уходе, где просишь меня освободить тебя от твоих обязанностей, — пробурчал руководитель в ответ.
— Нет, вы ошибаетесь, мистер Камински, я не прошу у вас разрешения на увольнение. Я ставлю вас в известность, что больше у вас не работаю, — теперь я настолько обнаглел, что даже подмигнул своему бывшему боссу.
— Джереми, давай начистоту, тебе предложили больше денег в другой клинике, но мы решим этот вопрос, тут нет ничего невозможного, учитывая твой опыт и должность, а также сверхурочную работу, я тут же напишу распоряжение о подъеме твоего жалования. Как тебе такая идея, Джери? Что скажешь? — произнес начальник, пытаясь зайти с другой стороны.
— Мистер Камински, дело здесь абсолютно не в деньгах и не в моем недоверии к вам, или к нашему коллективу, или к кому-то еще. Просто я больше не могу здесь работать, это все не то, чем я мечтал заниматься, это совсем не мой путь. Поэтому я сворачиваю с него, пока не стало слишком поздно, — ответил я.
— Какой путь, Джереми? Очнись, ты не слышишь себя, ты же отказываешься от таких возможностей, я же видел в тебе своего будущего приемника, а ты берешь и все бросаешь! Так, если дело не в деньгах, тогда пиши заявление на отпуск на недельку или даже на две, я подпишу, поедешь куда-нибудь на пляж, отдохнешь как следует, а затем жду тебя в полном здравии и осмысленности на своем рабочем месте, — он тут же достал лист бумаги и ручку, которую протянул мне.
— Вы меня совсем не слышите, сэр. Я просто хочу уйти. Мне не нужно жалование, отпуск или ваша похвала, как и не нужно ваше место или место вашего заместителя, ничего подобного мне больше не нужно. Это все не интересно мне, оно не имеет никакого смысла. И это не мимолетное решение, это мой осознанный выбор, к которому я долго шел, но дойти не осмеливался. Больше не останавливайте меня, мистер Камински. Джеф, оставьте в моей памяти достойные воспоминания об этом месте, — произнес я.
— Хорошо, Джереми, прости меня, просто это новость меня шокировала, но раз так, то я не имею права тебя здесь удерживать. Но если передумаешь, то мы вновь будем рады тебе, — ответил Джеф Камински, подписывая мое заявление об уходе.
— Конечно, сэр, буду иметь ввиду, — я улыбнулся, и, попрощавшись с начальником, вышел из кабинета. Вот теперь я сделал еще один важный шаг в мою недавно начавшуюся жизнь.
Одну из своих проблем я наконец решил — освободившись от сковывавших меня обязательств, созданных моим безответственным отношением к собственной жизни. Сказочник поведал мне, что для освобождения, я должен избавиться от всего того, что меня терзает. Что по-настоящему гнетет, не давая возможности раскрыться и стать тем, кем я мог бы стать — настоящим Я. Поэтому совместно мы извлекли все проблемы, засевшие в моей голове. Нашли источники их возникновения. Частично перестроили мои взгляды, избавившись от ненужных стереотипов и паразитарных убеждений, влитых мне в голову за долгий период моего существования. После этого Сказочник дал мне задание, которое я должен буду выполнить в течении двух последующих дней. Суть его заключалась в избавлении от того образа жизни, который шел вопреки моим внутренним стремлениям. Мне необходимо разорвать все ненужные связи, которые тяготят меня, отсечь все пагубные привычки и сжечь все негативные мысли. Должен признаться, что это очень нелегко, ведь мне придется полностью изменить себя, стать совершенно другим человеком. Стать тем, кто смотрит на мир совсем иначе. Но я уже смотрю на все по-другому, я уже значительно преобразился! — «Что же станет со мной дальше?», — вот что меня интересовало больше всего. Каким будет итог всего происходящего. Мысли об этом увлекали меня, тянули в какие-то далекие и удивительные глубины, вызывая чувство необъяснимой эйфории, пожалуй, я не испытывал ничего более волнующего и вдохновляющего за все годы своего существования. Но Сказочник предупредил меня об одной вещи, которую я обязательно должен принять во внимание, — если я где-нибудь отступлюсь, если поддамся своим слабостям, эмоциям или страхам, то вся моя борьба в итоге может обернуться для меня чудовищным провалом. Когда ты живешь неосознанной жизнью, то не задумываешься о правильности тех или иных поступков, столь привычных в кругах твоего пребывания, будь то семья или общество. Но стоит тебе заподозрить что-то неладное, как ты мгновенно начнешь рыть землю носом, чтобы выяснить в чем собственно подвох, и останавливаться на этом пути ни в коем случае нельзя. Ведь если твой разум придет к истине, а внутренние слабости не позволят тебе отобразить ее на себе самом, то ты придешь к состоянию полнейшего безумства, где разумность будет бороться с тем убеждением, признать которое тебе будет слишком тяжело. Если разумность победит, то ты обретешь свободу от этих мучительных оков, если же она проиграет, то ты просто сойдешь с ума. Но я не сомневался в своей победе. Я верил, что со всем справлюсь. Я уже сделал грандиозный рывок, первый шаг к успеху, так как уволился со своей, столь чуждой для меня, работы. Что может быть более решительным и тяжелым поступком, чем этот. А остальное, уже небольшие доработки, корректировки, которые приведут меня к окончательной трансформации. Завтра ночью я вновь проберусь на четвертый этаж и похвастаюсь Сказочнику своими достижениями. Расскажу, как я ловко от всего отказался, как шеф уговаривал, давил, подкупал меня, но я был непреклонен, был тверд в своих убеждениях, и впервые ощутил себя сильным, по-настоящему сильным. Стоп! А не тот ли самый безумец этот Сказочник, которого я должен был отыскать согласно раскладу господина Альберто? Все верно, думаю, что это он и есть. Кто если не он лучше всего подходит на эту роль. Значит я выполнил задачу, отыскал того самого безумца, и теперь моя жизнь изменится. Я отвел от себя тяжелый удар судьбы, переборол вероятную смерть, или незавидную участь, которую предрекали мне карты. Если я ни в чем не ошибаюсь, то это очень хорошая новость, говорящая о том, что моя главная цель, наконец, достигнута. Но ведь я не остановлюсь лишь на этом? Конечно, нет. Я буду играть до последнего, теперь я стал частью этой и