гры, которую нельзя бросать на полпути, и Сказочник говорил мне об этом. Ну что, теперь я наметил себе три основных задачи, которые должен выполнить. Первая — помочь трем моим товарищам-пациентам, проходящим лечение в клинике, избавиться от своего недуга. Вторая — полностью закончить книгу, которую я пишу на основе всех моих взаимодействий с пациентами клиники. Только необходимо добавить туда еще и беседу со Сказочником, о, это будет очень интересная глава. Такой персонаж явно восхитит моих читателей, ведь он столь загадочен и неуловим, что сразу пробудит любопытство к своей персоне. И, наконец, третья задача — доиграть в ту игру, которую я начал под руководством Сказочника. После этого моя жизнь станет новой главой, но уже в совершенно другой книге.
Теперь у меня было достаточно времени, чтобы полностью погрузиться в работу над своим творением. Вернувшись домой, я устроился в рабочее кресло и стал безостановочно набирать текст будущей книги. Мною уже было написано около сотни страниц, которые включали в себя в основном выдержки из диалогов с моими собеседниками. А они охотно делились со мной своими историями, проблемами и жизненными убеждениями. Каждому из них я посвятил отдельное место в своей книге, и еще одно я оставил для моего последнего собеседника. К вечеру я уже написал целую главу, посвященную встрече со Сказочником, ее продолжение я видел в следующих главах, но лишь после того, как вновь смогу увидеться и пообщаться с данным персонажем. И у меня это непременно получится, так как я уже договорился с охранником Бобом, и он, безусловно, поможет мне. К сожалению, я не могу рассказать ему всего того, что происходит со мной и какую цель я преследую на самом деле. Ведь тогда велик риск потерять возможность вновь поговорить с загадочным пациентом, так как Боб не сможет поверить в произошедшую со мной историю. Он относится к тому типу людей, кто любит удивляться, замечая нечто необъяснимое и непонятное для них, но и разъяснение для них должно быть понятным, не выходящим за пределы их собственных убеждений. Если же я сообщу ему нечто, что он не ожидал услышать, к чему, естественно, не был готов, то он наверняка сочтет меня обманщиком, шутником, решившим поглумится над его проблемами. Или же вообще умалишенным, которому лучше находиться по ту сторону двери палаты, где, в отличие от обратной, напрочь отсутствуют замки и засовы. Я решил не пугать его ничем подобным и не выглядеть слишком странным в его глазах. Поэтому в итоге выбрал позицию, которая будет наиболее удобна и ожидаема для него самого. Если ты понимаешь, что человек не готов услышать от тебя правду, а лгать ему ты не хочешь или не можешь, то выбери ту позицию, которая будет являться чем-то наподобие золотой середины. Дай ему то, что он готов услышать, не больше нужного, но и не меньше того, что смогло бы отвести твой ответ слишком далеко от истины.
Я так увлекся написанием книги, что даже не заметил, как время убежало уже далеко за полночь. Я лишь помню, как после ужина сел допечатывать главу, а после ощущение времени уже полностью покинуло меня. Все мои чувства и эмоции в тот момент принадлежали творчеству, которое поглощало меня уверенно и без остатка, погружая в мир бесконечной фантазии, плотно переплетающейся с суровыми жизненными реалиями. К двум часам ночи я принял решение остановиться, все же не стоит сильно переламывать свой режим сна и бодрствования, а иначе это может не лучшим образом отразиться на самочувствии. Хотя забавно это слышать от человека, который не спал уже вторые сутки, шляясь ночью по платам психиатрической лечебницы. И тут мне вновь вспомнилась теория пациента Роба Джефферсона, о том, что человек сам аккумулирует энергию внутри себя, вырабатывая столько, сколько ему необходимо для достижения им же поставленной цели. «А ведь эта теория вполне логична и даже подтверждается некоторыми моментами из моей собственной жизни», — произнес я вслух, слегка улыбнувшись. Что-же, это и не удивительно, ведь она пришла к Робу не откуда-нибудь, а от самого господина Сказочника. Человека весьма смышленого и, я бы даже сказал, мудрого, и это несмотря на то, что он находится в психиатрической клинике. Хотя, как говорил профессор Блэк, попасть в клинику может чуть ли не каждый человек из нашего окружения, стоит только капнуть его как следует, как наткнешься на какое-нибудь психическое заболевание или нарушение.
Итак, сейчас мне необходимо составить план действий, благо теперь я обладаю достаточным количеством свободного времени. И, наконец, могу пустить его на что-то действительно важное. Создать нечто, что надолго закрепит себя в бесконечном потоке человеческих жизней. Я всегда любил планировать, так мне казалось, что я наполнял свои дни каким-то глубоким смыслом, словно они так становились более значимыми и весомыми, их ценность будто возрастала. Но сейчас я понимаю — это была лишь уловка моего собственного ума, который думал, что тем самым выполняет нечто великое и значимое. Хотя список сформулированных действий нес бытовую, даже весьма примитивную направленность. Обычно я садился в кресло, брал ежедневник, наливал в бокал виски и… Я ведь уже несколько дней не пил ничего спиртного. С тех самых пор, как сходил к мистеру Альберто. Я ни разу не употребил ничего алкогольного, а ведь раньше это было мне крайне необходимо. Я постоянно нуждался в расслаблении и успокоении, которое давал мне виски или коньяк, а теперь даже позабыл об их существовании. Хотя, если быть откровенным, то мне не особо и хотелось выпить, если бы не вспоминание о своей привычке, то я бы и не подумал про алкоголь. А ведь оно и к лучшему, Сказочник велел избавиться от всех разрушающих меня привязанностей. А это, безусловно, является одной из таковых. Ведь достаточно любому разумному человеку взглянуть правде в глаза, став абсолютно откровенным с самим собой, как сразу станет предельно ясно, что любой алкоголь, потребляемый нами, несет в себе исключительно негативное и даже пагубное влияние. Его разрушительное воздействие на человеческий организм, а прежде всего на головной мозг, неоспоримо. Для оправдания своей слабости должны быть веские основания, которые каждый, без сомнения, найдет в себе, если еще не готов встать на путь внутренней борьбы и откровенного общения с самим собой. Если я позволю себе такую слабость, будучи уверенным, что она наносит мне непоправимый вред, то я приду к тому самому безумству, о котором мне заявлял мой ночной собеседник. Ведь действия, совершаемые вопреки своим собственным знаниям, взглядам и убеждениям, вступающие в явную конфронтацию с ними, рано или поздно приводят к неизбежному расколу внутри человека. Разделяя его на того, кто выбирает позицию за и того, кто выбирает позицию против. Первое время это будут лишь внутренние споры, когда инициатива будет переходить то на одну, то на другую сторону, когда совершаемый поступок будет брать ориентир на того, кто преобладает в данный момент времени. Но позднее их вражда перерастет в настоящую бойню, войну, которая не будет иметь конца. Каждая сторона начнет наращивать силу, которая приведет к обретению ими собственной разумности. Разумностей, абсолютно не способных уживаться друг с другом. Источников мыслей станет слишком много для одного человека.
Я взял записную книжку и сделал несколько заметок, касающихся вопросов, столь необходимых для обсуждения с моими собеседниками, в том числе и с неуловимым пациентом с четвертого этажа. Завтра утром я позвоню доктору Блэку и договорюсь на еще одну встречу с его подопечными, идеально было бы совершить это до окончания недели. Ведь я хотел закончить все дела до того, как мои супруга Дженнифер и дочка Энни вернутся домой из пригорода. Я должен встретить их свободным и счастливым человеком, который готов разделить свое счастье вместе с ними. А завтра ночью я встречусь со Сказочником, чтобы выяснить для себя еще ряд нераскрытых вопросов, а после всего этого, завершу свою книгу. И все будет просто прекрасно!
Утром я позвонил профессору Блэку, поинтересовавшись его поездкой в Калифорнию на общенаучный семинар по психиатрии, а также попросил записать меня на еще одно интервью с его подопечными. К счастью, доктор мне не отказал, хотя и не хотел изначально допускать более одной встречи в неделю. Но я убедил его в необходимости организовать общение с его пациентами как можно скорее, ведь от этого зависит решение множества вопросов, которые я хочу изложить в своей книге. Вообще профессор очень хорошо относился к моему общению с его подопечными. И он это всячески приветствовал, но в то же время не хотел, чтобы встречи были слишком регулярными, дабы не перегружать своих пациентов.
— Хорошо, Джереми, раз дело не терпит отлагательств, то предлагаю вам приехать к десяти утра в пятницу, то есть завтра. К сожалению, раньше никак не смогу все организовать, не хватает времени и человеческих ресурсов, уж поймите меня правильно, коллега. «Такой вариант вас устроит?» — произнес голос профессора на той стороне провода.
— Да, профессор, пятница годится, оптимальный вариант для того, чтобы загрузить свою голову перед выходными, — ответил я.
— Тогда завтра жду вас у себя, — ответил мистер Блэк.
— Буду в назначенное время, мистер Говард, — произнес я и попрощался с профессором, пожелав ему хорошего дня.
Теперь надо встретиться с моим тайным знакомым и попросить у него помощи в решении проблем моих подопечных. Он точно знает, он же давал подсказки Робу Джефферсону, даже намекал ему на то, что скоро некий человек поможет ему вылечиться. И сейчас я ни капли не сомневаюсь в том, что под этим человеком он подразумевал именно меня. Я много думал над тремя пациентами «Обители надежды», пытался найти какое-то решение, я чувствовал, что ключ к разгадке проблемы каждого из них, спрятан где-то неподалеку. Кажется, ключ этот болтается прямо у меня под носом, но я не вижу его, не могу найти, хотя и чувствую, что он совсем рядом. Я уверен, что Сказочник поспособствует его поиску, укажет мне верное направление, прольет свет на темные, сокрытые от меня места. Я должен выполнить все поставленные задачи, но не для себя, а ради правды, она должна восторжествовать в сознании людей, которым я осмелился дать надежду.