— А если есть? — пронеслось у меня в голове. Я сам всегда говорю о том, что выход есть всегда, как и выбор, который никто не в силах отнять у нас. Что если я все же слишком однобоко смотрю на ситуацию, размышляя о ней как жертва, как человек слабый и безвольный. А ведь как я отреагировал вначале, психанул, обиделся, расстроился, решил сбежать, все бросить, забиться в угол, как неудачник, поступить так, как я всегда поступал ранее, как я поступал всю свою жизнь. И вот сейчас, в этот момент я могу доказать себе, что изменился, что действительно стал другим, что я имею право сам решать свою судьбу, проявляя истинное стремление к собственной цели, подкрепленное крепкой волей и несокрушимым духом. А может это все тест, испытание, придуманное не кем иным, как мистером Сказочником, который всячески подводил меня к полному переосмыслению самого себя. Чтобы я изменил свое мышление, попав в столь сложную ситуацию. А ведь возможно, что именно он взял мою ручку, пока я спал, и оставил ее у себя, а в нужный момент просто взял и подбросил куда-нибудь на своем этаже, да так, чтобы она была кем-то неизбежно обнаружена, тем самым скомпрометировав меня. Но он, конечно, сделал это не из злого умысла, а лишь для того, чтобы создать мне испытания, которые преобразят меня. Ну что же, если это действительно так, то это весьма умный ход с его стороны, и если все дороги ведут к нему, то это значит, что есть и пути, ведущие к выходу, то есть к решению этой ситуации. Не думаю, что он создал бы для меня такую проблему, которую я не смог бы решить. Я прежний, вероятно, бы и не смог, но я сегодняшний, это уже совсем другое дело. А это, бесспорно, означает лишь то, что выход, безусловно, есть, если… Если это не является простой случайностью или действием других лиц. Так, ну если говорить о случайном стечении обстоятельств, когда я сам, по собственной глупости и невнимательности выронил свою именную ручку, то это можно посчитать и волей судьбы, специально создавшей мне такую ситуацию. А вообще, как говорил мой таинственный знакомый с четвертого этажа, случайностей в мире не существуют, все они следствие вполне явных и закономерных событий и поступков, совершаемых нами на своем жизненном пути. А если это и некая случайность, то есть следствие моих поступков, то не думаю, что оно является чем-то ограничивающим и пресекающим мои высокие стремления. Мои намерения были абсолютно чисты и праведны для того, чтобы их след привел за собой нечто неприятное и негативное. А если это вмешательство какого-нибудь третьего лица, например, того, кто настроен ко мне крайне недоброжелательно, хотя и пытается всячески скрывать это? Доктор Генрих Шульц? Может быть это все его проделки? Может таким способом он решил избавиться от меня, подбросив ручку в запретную зону, а потом собственноручно найдя ее. Или, ожидая, что кто-то другой найдет ее. Постойте, а ведь они не сказали, кто именно нашел ручку, а может ее вообще не находили, а она все время лежала в кабинете доктора Шульца, который заблаговременно спрятал ее в карман. А потом и наплел профессору о том, что якобы нашел ее на четвертом этаже, когда прогуливался под бледным светом мрачных коридоров. Я ведь и сам не знаю, оставлял я ее там наверху или же выронил в кабинете Шульца. Вот эти вещи и смущали меня, я не помнил, чтобы брал именно эту ручку в ночной поход, но и не могу утверждать того, что ее не было со мной в тот момент. Я лишь помню, что не мог найти ее, когда собирался на утреннюю встречу. А потерять ее я мог как прошлой ночью, так и во время своего предыдущего официального визита. А может это хитрая уловка со стороны высшего руководства лечебницы, может они проверяли меня таким образом, хотели выяснить, проникал ли я вообще когда-нибудь на четвертый этаж. Ведь я всячески сохраняю свое равнодушие ко всему странному и загадочному, происходящему на территории больницы. Подозреваю это вызвало у них интерес, и они решили проверить меня, вывести на чистую воду, пытаясь выяснить мои истинные намерения? Возможно, все именно так, а может и нет. Мне придется отбросить все вероятности возникновения данной ситуации и найти разумный выход из нее. А сделать это необходимо таким путем, какой не выставит меня в итоге полным идиотом, если это вдруг окажется обычной проверкой со стороны профессора Блэка. Вернемся все же к моей ситуации, и посмотрим, как я могу повлиять на нее. А надо ли мне вообще на нее влиять? Нет, мне надо завершить начатое — вот, что для меня важнее всего. Получается, что попадание в больницу неизбежно, но каким путем? Стоп! Придумал! У меня же есть выход на охранника Боба, а это значит, что я смогу договориться с ним и он пропустит меня ночью, а там я… Но ведь я не знаю в какой палате находится Роб Джефферсон, и как вообще я проберусь на третий этаж, который может быть куда более посещаемым в ночное время. А кем? Все дежурные санитары заняты своим делом, охрана у себя в будке смотрит телевизор, кому есть дело до осмотра этажей. Обходы, они их делают очень редко, да и то третьим и четвертым этажом занимается лично Боб, а он меня не выдаст. Тогда мне необходимо увидеться с этим охранником, чтобы договориться о моем очередном ночном забеге. И мне просто необходимо поторопиться, закрыв все горящие вопросы до тех пор, пока мои близкие не вернулись домой. Я ведь поставил себе цель — к их приходу со всем разобраться и стать, наконец, нормальным и разумным человеком, переборовшим в себе все слабости, зависимости и пороки. Я хочу, чтобы они встретили изменившегося отца и мужа, человека, который станет для них примером настоящего мужчины, заботливого и любящего. Я хочу, чтобы они были безгранично счастливы с тем, кто в великой битве смог побороть свое несовершенство. И я должен встретить их другим, я просто обязан все завершить к их приезду, ведь это мой громкий вызов, брошенный самому себе!
Я сидел за столом и изучал график дежурств охранника Боба, чтобы с его помощью пробраться в «Обитель надежды». Для того, чтобы встретиться с ним, мне придется к шести часам утра устроить небольшую засаду где-нибудь по пути к больнице, чтобы перехватить его по дороге. Завтра я обо всем договорюсь с Бобом, уверен, что он мне не откажет в помощи, ведь он будет думать, что все это делается ради нашего с ним исследования. А пока у меня есть свободные часы, я займусь написанием книги, которая все время торопит меня, в жажде быть завершенной.
До глубокой ночи я не мог сомкнуть глаз, поэтому вместо сна безостановочно набирал всевозможные буквы, из которых в последующем и сложится мое бессмертное творение. Я даже восхищался своей невероятной концентрацией, благодаря которой смог напечатать весьма впечатляющий объём текста. Понимая, что до встречи с Бобом осталось не более пяти часов, я был вынужден поставить на паузу свои творческие порывы и отправиться спать. Но сон мой словно сгинул куда-то, абсолютно не желая являться ко мне. Видать не только в «Обитель надежды» для меня вход закрыт, но еще и в царство Морфея пускать не желают. Знать бы, чего это все они так на меня ополчились? «— Ну раз так, то не буду настаивать» — с этими словами я вскочил с кровати и бросился заниматься своим великим делом, продолжая безостановочно набирать текст создаваемого мною произведения.
В четыре часа утра прозвонил будильник, который оповестил меня о необходимости остановить свою работу и начать собираться на встречу с охранником Бобом, который, естественно, об этой встрече ничего не знал. Я переоделся, взял ключи от машины и помчался в сторону психиатрической лечебницы, которая стала для меня уже слишком знакомым и, как бы безумно это не звучало, родным местом.
Я припарковал свой автомобиль все на той же круглосуточной парковке возле супермаркета, а сам отправился пешком. Без четверти шесть я уже прогуливался примерно в тридцати метрах от больницы, стараясь маскироваться среди растущих деревьев, на тот случай, если в поле зрения появится не Боб, а его напарник, который может опознать меня и заподозрить что-то неладное. Но я не находился на территории клиники, а это значит, что никто не имел права оказывать на меня какое-бы то ни было воздействие. Спустя десять минут на парковку лечебницы подъехал старенький форд, из которого вышел уже знакомый мне охранник, являющийся бессменным напарником Боба. А самого Боба при этом все еще не было видно. Насколько я помню, Боб рассказывал, что у него нет машины и он добирается до работы на утреннем автобусе, а это значит, что идти ему около пятнадцати минут, так как ближайшая остановка находится в полутора милях от этого учреждения. Тогда надо ждать его с западной стороны, предполагаю, что именно оттуда он и должен появиться, ведь там находится ближайшая остановка. А раз так, то мне следует немного прогуляться ему на встречу, если он, конечно, уже не проскочил в здание больницы, пока я неспешно шел до этого места, но это маловероятно, ведь он сам говорил мне, что смена происходит ровно в шесть утра. Уж не думаю, что ради этого он приезжает сюда на полчаса раньше, хотя кто его знает, у меня под рукой нет расписания автобусных рейсов, чтобы это как-то проанализировать.
Я отправился в сторону автобусной остановки, в надежде перехватить Боба на подходе к больнице. Тем самым обезопасив его и себя от возможного наблюдения со стороны его коллег или же других лиц, населяющих «Обитель надежды». Я шел по вымощенной дорожке, когда среди немногочисленного силуэтов опознал нужного мне охранника. Махать ему рукой, я, конечно, не стал, как и бежать к нему с распростертыми объятиями, хотя мне и очень этого хотелось. Ведь Боб сейчас был моей единственной надеждой, без которой я никак не смогу поставить точку во всей этой истории. Поэтому я отбросил все эмоциональные проявления и просто уверенным шагом двинулся к нему на встречу. Но реакция Боба на мое появление оказалась абсолютно не такой, какой я ожидал. Вместо того чтобы поприветствовать меня или как-то отреагировать на мое возникновение, он просто прошел мимо, сделав вид, что никогда раньше меня не видел. Предположив, что он просто не узнал меня, я развернулся и пошел за ним следом, а спустя несколько шагов догнал его и слегка хлопнул по плечу, на что он резко обернулся в мою сторону и возмущенно уставился на меня.