– Добрый день, мадам! Мы из полиции.
Такая манера представляться всегда меня забавляла: полицейские приходят в униформе и заявляют, что они из полиции, словно опасаясь, что их могут принять за клоунов. Дверь им открыла Лоранс, и она была не очень удивлена визиту полицейских, потому что рядом с ее домом действительно стояла машина ее бывшего мужа. По ее словам, она хотела ее переставить, но машина оказалась сломана.
– Мы можем войти? Мы пришли в связи с исчезновением вашего бывшего мужа.
Лоранс опрашивают, и она быстро признается в убийстве Жан-Франсуа и последующем сожжении его тела в каминной топке. Речь шла о домашнем камине на дровах, который установлен у нее в гостиной и вмонтирован прямо в стену. Полицейские отнеслись к словам Лоранс с недоверием: «Сжечь человека в дровяном домашнем камине? Это невозможно». Следователь попросил назначить Лоранс психиатрическую экспертизу. Эксперт-психиатр предварительно встретился с Лоранс, оценил ее поведение и поделился весьма категоричным выводом: Лоранс фантазировала. Это не решило проблему для следователя, ведь Жан-Франсуа пропал, а отсутствие банковских операций по карте и по-прежнему выключенный сотовый телефон явно не придавали уверенности в том, что он еще жив. Напротив, все говорило о том, что он мертв. К тому же Лоранс продолжала утверждать, что убила его, но следователи очень скептически относились к ее заявлениям. Чтобы разобраться в этой запутанной ситуации, следователь принял решение о проведении следственного эксперимента, на который пригласили меня, а также эксперта-психиатра, описавшего Лоранс как мифоманку. Я принял участие в этом эксперименте с большой неохотой, так как не очень понимал, какая от меня может быть польза, ведь тело не было обнаружено.
Прекрасный ухоженный дом находился в престижном районе города – разительный контраст с теми местами, в которые меня обычно отправляют судьи. Следственный эксперимент начался в той комнате, где, по словам Лоранс, внезапно вспыхнула ссора. Жан-Франсуа якобы ударил ее, возмутившись тем, что она успела завести любовника, хотя с момента развода прошло только 3 месяца. Жан-Франсуа не хотел расставаться с ней, поэтому она и обратилась в суд, что позволило бы ей выгнать мужа из дома. Итак, потасовка началась в этой комнате, потом дерущиеся переместились на этаж ниже, на кухню, где, отчаявшись и опасаясь за свою жизнь, Лоранс схватилась за попавшийся ей под руку кухонный топорик и ударила им Жан-Франсуа сначала по голове, а потом в грудь. Он рухнул на пол и вскоре испустил дух. Кровь хлестала из головы и груди как из фонтана. Если верить Лоранс, то ее кухня превратилась в настоящее Красное море.
Когда Лоранс немного пришла в себя, она задумалась над тем, что делать с телом. Закономерный вопрос. Ей не хотелось признаваться в совершенном преступлении, чтобы иметь возможность заниматься детьми, отца которых она только что убила. «Достаточно того, что они уже потеряли отца», – думала она. Так она и отказалась от явки с повинной. Понятно, что в этом случае нужно было избавиться от тела, но как? Лоранс работала раньше в мясной лавке, и у нее был опыт разделки свиней. Ей показалось, что разделать тело человека будет так же просто, а потому она, вооружившись топором, разрубила тело Жан-Франсуа на куски и поместила их в специальные пакеты для заморозки, которые затем положила в одну из морозильных камер в гараже. По мере того как Лоранс рассказывала все эти детали совершенно ровным невозмутимым голосом, всех присутствующих стали охватывать сомнения и озабоченность – в том числе и следователей, которым уже доводилось видеть самых разных преступников.
Лоранс привела нас к холодильнику, уточнив, что она его почистила, так как, несмотря на меры предосторожности, из пакетов все же пролилось немного крови. Это была совсем новая модель холодильника буфетного типа с выдвижными ящиками. Никаких видимых пятен крови на холодильнике не было, но мне все же требовалось это проверить.
В случае с холодильником использование люминола[5] для выявления следов крови невозможно, так как люминол реагирует на присутствие железа в гемоглобине, который является конститутивным белком эритроцитов, красных кровяных телец, а корпус холодильника тоже сделан из металла. Поэтому мы сделали смывы вслепую, с помощью мазков, всей внутренней поверхности холодильника и его отделений.
Итак, к моменту возвращения детей из школы тело исчезло. Лоранс успела помыть кухню жавелевой водой, чтобы устранить запахи. Дети увидели машину отца перед домом и очень огорчились, что не застали его. Лоранс объяснила им, что он приезжал подписать некоторые документы, но потом не смог завести машину, так что за ним приехал один из его друзей. Расстроенные дети сели делать уроки, вечером поели на кухне, затем посмотрели телевизор до 20:00 и пошли спать. Лоранс зажгла камин и развела огонь, как делала каждый вечер той бесконечно долгой зимы.
Жар в каминной топке был очень сильным, а пламя большим – именно тогда ей и пришла в голову мысль о том, как избавиться от останков мужа. Она дождалась, пока дети заснут, затем бросила часть останков мужа в пластиковой упаковке в огонь и отследила, что кусок полностью сгорел менее чем за 2 часа. Так она нашла решение своей проблемы. Другим вариантом было раскладывание кусков по мусорным контейнерам, но в этом случае всегда был риск, что кто-нибудь их найдет. Жан-Франсуа и так должен был оказаться на свалке, но уже в виде пепла, а на пепел никто не обратит внимания. В течение нескольких дней Жан-Франсуа был сожжен маленькими кусками в небольших полиэтиленовых пакетах.
На этом этапе следственного эксперимента мы находились перед каминной топкой в состоянии некоторого оцепенения, вызванного той легкостью, с которой Лоранс рассказывала сначала об убийстве, а затем и об уничтожении трупа своего мужа. Ко мне повернулся следователь:
– Доктор, у вас есть вопросы к мадам?
– Конечно. Несколько.
Повысив свою квалификацию на курсах по cremated remains – сожженным останкам – под руководством профессора Маата, я знал, что Лоранс обязательно должна была обнаружить какие-нибудь фрагменты трупа своего мужа после сгорания костей и мяса. Дело в том, что кроме пепла всегда что-нибудь остается, так как труп почти никогда не сгорает полностью, если только нет высвобождения той энергии, производство которой каминная топка не может обеспечить по определению. Лоранс ответила на все мои вопросы очень точно и, главное, совершенно верно. Начиная от цвета костей, который зависит от температуры нагрева, до описания кусков, остававшихся после сжигания – все соответствовало тому, как должно быть. Лоранс не лгала и не рассказывала небылицы.
Что касается пепла, то она убрала его с помощью специального пылесоса для пеллетных котлов. Поскольку пылесосом с тех пор она больше не пользовалась, его изъяли и отправили на экспертизу в специализированную лабораторию – требовалось получить доказательства, что речь шла именно о человеческом пепле. Это единственное, что можно доказать при анализе пепла – другую информацию получить невозможно.
Расследование продолжилось. Кухню исследовали с помощью люминола, благодаря чему обнаружили следы крови. Эксперты-криминалисты сделали смывы для ДНК-экспертизы, а чтобы получить образец для сравнения, в квартиру Жан-Франсуа отправили лаборанта. Смывы из холодильника действительно свидетельствовали о наличии крови, и ее оказалось достаточно для определения генетического кода. Все совпадало – кровь принадлежала Жан-Франсуа.
– Скажите мне, мадам, была ли какая-нибудь часть тела, сжечь которую оказалось особенно трудно? – спросил я у Лоранс во время следственного эксперимента.
– Да, доктор. Голова. Мне удалось сжечь ее только после четвертой попытки.
Ох уж эта Лоранс…
Пули и желание умереть
Во многих фильмах, жанр которых можно условно обозначить как «пиф-паф» (хотя обычно их называют «боевиками» или «экшен-фильмами»), есть персонаж, вооруженный пистолетом или револьвером, иногда маленького калибра. Он стреляет в жертву, которая летит назад так, как если бы столкнулась с четырехтонным грузовиком. Кровь хлещет во все стороны, что создает у нас ложное впечатление, что в нашем теле нет ничего кроме крови.
Честно говоря, я сам обожаю смотреть такие фильмы после напряженного трудового дня. Тем не менее они имеют мало общего с действительностью.
– Алло, доктор, это вы? Вы не могли бы приехать по адресу N? Мужчина покончил с собой. В том, что это самоубийство, сомневаться почти не приходится, но мне все-таки хотелось бы, чтобы вы это подтвердили. Я уже отправил на место трагедии эксперта-криминалиста и специалиста в области баллистики.
Специалист в области баллистики – бывший полицейский из Льежа по имени Жан Жамар. Мы договорились о встрече, чтобы вместе приехать по указанному адресу. Жан жил в Льеже всю жизнь, и вся его карьера была связана со службой в полиции. Он всегда питал к огнестрельному оружию большой интерес и стал настоящим профессионалом в этой сфере – до такой степени, что его компетенции официально признали и в прокуратуре. В те времена еще не было никакой специальной профессиональной подготовки по этой части, и экспертами становились лишь благодаря практике. Боюсь, мало что изменилось с тех пор.
Жан производил на новичков огромное впечатление: во-первых, своими физическими данными – это человек-гора; во-вторых, своим взглядом и выражением лица – у него очень злой вид. Я впервые встретился с ним, когда был студентом и проходил стажировку по судебно-медицинской экспертизе; в то время я еще не знал, что судебная медицина станет моей основной профессией. Мы работали над делом, в котором мужчина выстрелил в другого мужчину в кафе города Эрсталь только потому, что тот наступил его собаке на хвост и не извинился. Жану достаточно было только посмотреть на оружие, чтобы твердо заявить, что стрелявший носил его с собой регулярно, хотя тот утверждал противоположное. А понял он это по тому, что оружие было покрыто тонким слоем пыли. Тогда он сильно впечатлил меня своей проницательностью.