Позже он стал моим другом – после того, как с его подачи я прошел обряд боевого крещения. Я помню тот день до сих пор. На самом деле у этого действа было другое, более точное название. Жан просто пригласил нас к себе домой и угостил отличной выпивкой, но в итоге застолье перешло в самую большую пьянку в нашей жизни. Иногда Жан приходил в зал для вскрытий с тремя пластиковыми прозрачными бутылками: в одной из них была жидкость желтого цвета, во второй – зеленого, в третьей – белого. Он почтительно называл их «оранжад», «мятный сироп» и «питьевая вода», но в действительности речь шла о коньяке, ликере шартрез и можжевеловой водке. Это были другие времена – сейчас принести любой алкоголь в зал для вскрытий невозможно даже теоретически.
Времена меняются и меняются быстро. Тридцать лет назад на вскрытиях присутствовали привлеченные к расследованию дела полицейские, эксперты-криминалисты (если они были необходимы), судьи, прокурор и следователь, а также студенты-стажеры и врачи, и после завершения процедуры мы иногда все вместе отправлялись в ресторан.
Сегодня, кроме судмедэксперта и лаборанта, в зале для вскрытий никого быть не должно.
«Алло, доктор, это вы? Вы не могли бы приехать по адресу N?» Именно в такой форме помощник прокурора отправил меня почти на самую границу с Францией, в прекрасную провинцию Люксембург. Когда мы с Жаном приехали на место происшествия, нам рассказали о том, что случилось.
Покойный не отвечал на звонки соседа, который приходил к нему каждый день, и тогда сосед заглянул через окно кухни – основной жилой комнаты в старых домах – и увидел его лежащим на полу, по всей видимости, в бессознательном состоянии. Сосед вызвал полицейских, и тем пришлось выломать дверь – старинную, закрывавшуюся большими старинными ключами, существующими в единственном экземпляре. Конструкция замка не допускала возможности открыть дверь снаружи, если ключ был вставлен изнутри, так что у полицейских не было другого выхода, кроме как выломать дверь.
Квадратная кухня небольшого размера. Посередине стоял стол, застеленный старой клеенчатой скатертью в желто-оранжевых тонах. На столе лежала предсмертная записка, в которой покойный объяснил причины своего поступка. Как и многим самоубийцам, ему надоела как жизнь, так и смерть, явно забывшая о его существовании. Он просто решил напомнить о себе.
Рядом с запиской находилась коробка с патронами 22 LR. LR – сокращение для long rifle, «длинный винтовочный патрон». Это значит, что его гильза длиннее других видов боеприпасов этого калибра, что позволяет вместить большее количество пороха и сделать пулю более смертоносной за счет повышения давления. 22 – это калибр в соответствии с английской единицей измерения, то есть 0,22 дюйма или 0,55 см, что приблизительно соответствует калибру 6 мм. Весьма часто приходится сталкиваться с проблемой соответствия калибров из-за разницы в единицах измерения – это приводит к путанице. Итак, чтобы свести счеты с жизнью, покойный использовал маломощный боеприпас. Одни патроны лежали в коробке, другие были разбросаны по столу и испачканы кровью – позже мы вернемся к этой детали.
Покойный лежал на полу на спине прямо перед столом. Ступни его ног были направлены в сторону стены, к которой примыкала водопроводная труба, заросшая толстым слоем жира и пыли. Судя по толщине этого слоя, трубу не протирали в течение нескольких лет. Также у трубы была горизонтальная часть – как раз на уровне грудной клетки взрослого человека. На этом участке присутствовали перпендикулярные линии без слоя жира и пыли, но со следами, свидетельствующими о том, что когда-то давным-давно ее все же красили белой краской. Слева от этой стены располагалось единственное окно в комнате, на котором была установлена крепкая металлическая решетка – с этой стороны искать нечего.
В комнату вела только одна дверь. В самой комнате не нашлось никаких следов борьбы – только обычный беспорядок, который бывает в жилых помещениях.
Справа от тела стоял плетеный стул с подушками на сидении и спинке. На обеих подушках слева виднелись пятна крови, в то время как правая сторона осталась неиспачканной. Следы крови – вернее, разводы – также были и на обоих подлокотниках. Такие остаются, если хвататься за подлокотники окровавленными руками.
Приехавшие врачи скорой помощи разрезали майку на покойном и установили электроды на грудную клетку, чтобы проверить, работает ли его сердце. Так они убедились в том, что смерть действительно наступила. Дело в том, что всегда нужно проверять, умер ли человек, – легко ошибиться, я уже описывал подобные случаи в другой главе. Так что врачи все сделали правильно. Но у этой процедуры есть и обратная сторона медали, и об этом я тоже говорил в другой главе: прикасаясь к телу и снимая одежду, врачи непроизвольно уничтожают улики. Они либо разрушают важные элементы, либо привносят новые, которые искажают картину преступления.
«Он одет обычным образом»… Эту формулировку мы используем, чтобы сказать, что одежда покойного не отличается особой оригинальностью. Зато на майке виднелись 14 отверстий, соответствующих поражающим элементам боеприпаса. Отверстия с обожженными краями. На майке с левой стороны также присутствовали следы крови, идущие от отверстий ниже до боков.
Карабин был зажат между ногами покойного и направлен дулом в сторону его головы. После того как криминалистами были взяты отпечатки пальцев, оружие перешло в руки Жана. Речь идет о карабине 22 LR с продольно-скользящим затвором и магазином на 6 патронов. В магазине осталось 4 патрона. На прикладе карабина криминалист заметил следы жирной пыли.
Судмедэксперт может заняться непосредственно телом только после того, как были сделаны все наблюдения.
В судебной медицине внешний осмотр производится со всех сторон, когда тело обнажено – всегда по одной и той же методологии.
Сначала сверху вниз, потом снизу вверх. Важно наличие хорошего освещения: например, с налобным спелеологическим фонарем – так, чтобы не упустить ни одной мало-мальски значимой детали.
С передней стороны тела в глаза сразу бросились отверстия от пуль, сгруппированные в передней левой части грудной клетки. Проще говоря, в области сердца. Их 14. Как раз эта деталь и привлекла внимание судьи и стала поводом для подключения «тяжелой артиллерии» – криминалиста, эксперта по баллистике и судмедэксперта, так как такое количество проникающих ранений совершенно не свойственно обычным суицидам.
Похоже, что речь шла о входных отверстиях от поражающих элементов. Очень важно различать входные и выходные отверстия, в частности потому, что для суда важно, стрелял ли преступник со стороны спины или находясь в поле зрения жертвы.
Если стрельба велась со стороны груди, то можно попробовать разыграть карту законной самообороны. Например, в случае если жертва угрожала стрелку оружием. Но если стреляли в спину, то версия о самообороне практически полностью отпадает – доказать ее будет довольно сложно.
Входные отверстия обладают теми признаками, которые отсутствуют у выходных. Когда пуля проходит сквозь кожу, она деформирует ее, проталкивая ткани внутрь, прежде чем продолжит свое движение. С учетом скорости, составляющей от 280 до 380 метров в секунду (то есть 1000–1300 км/час), она травмирует кожу с очень высокой энергией, образуя характерное повреждение кожи на периферии входного отверстия, которое принято называть пояском. Поскольку речь идет об осаднении по краю раны, то полностью такое повреждение называется «поясок осаднения».
Примечание: так как поверхностный слой кожи (эпидермис) менее эластичный, чем собственно кожа, то при соприкосновении с боковыми частями пули он частично «сдирается».
Это еще не все: помимо поражающего элемента, из ствола оружия также вырывается пламя, вызванное сгоранием пороха, который содержится в гильзе. Это пламя вырывается из ствола на небольшое расстояние, которое в среднем составляет около 2 сантиметров в зависимости от типа пороха. Вместе с пламенем также вылетают полусгоревшие частицы пороха и дыма.
Если оружие контактирует с кожей, то такую стрельбу называют стрельбой в упор. В этом случае на коже чаще всего остаются следы ствола оружия (так называемая штанцмарка), а все вышеназванные элементы (дым и порох) оказываются под кожей внутри полости, которую называют «минная камера».
При небольшом расстоянии, то есть не более 15 сантиметров, все эти элементы обнаруживаются на коже или на одежде жертвы рядом с отверстием, образованным прохождением поражающего элемента. Мы измеряем диаметр разлета частиц пороха или дыма, что позволяет эксперту по баллистике определить дистанцию, с которой велась стрельба.
Для этого эксперт по баллистике произвел серию сравнительных выстрелов из использованного оружия до тех пор, пока не достиг того же результата. Когда ему удалось воспроизвести тот же разлет, он автоматически установил дистанцию, которая отделяла стрелка от его жертвы. За пределами этой дистанции обнаружились только отверстие и поясок осаднения – тогда речь уже шла бы о стрельбе с дальнего расстояния.
Вытекающая из этих отверстий кровь дошла спереди до уровня пояса, а также до спины по левому боку. С передневнутренней стороны средней части левой руки есть еще один след поражающего элемента, но нет выходного отверстия. Следовательно, пуля по-прежнему находилась внутри руки. Прощупывая верхнюю левую конечность, я понял, что плечевая кость сломана как раз в месте попадания пули. С учетом этих обстоятельств, я смог сделать очень осторожный вывод о том, что поражающий элемент попал в левую руку, сломал плечевую кость, утратил всю свою движущую силу и застрял где-то рядом с костью.
Ладони рук жертвы были испачканы кровью. Никаких других существенных повреждений с передней стороны тела не наблюдалось, и я попросил криминалиста сделать фотографии каждого из обнаруженных повреждений.
В этих условиях я мог перейти к внешнему осмотру тела со стороны спины. Единственные повреждения, которые я там увидел, находились под рукой сбоку в левой части грудной клетки. Они соответствовали двум разным типам повреждений – выходные отверстия повреждающих элементов и кровоподтеки. Первые не обладают ни одним признаком входных отверстий и могут быть круговыми, эллиптическими или с рваными краями. В случае с нашим покойником все они имели рваные края и неровные формы.