la Mère Catherine («У мамы Катрин»), на красном фасаде которого висит табличка, напоминающая об этом историческом событии. Ее повесили парижане по случаю 180-й годовщины вхождения этого слова в язык.
Клод, как обычно, сидел на своем месте. После смерти супруги он стал приходить в бистро чаще. Бедный Клод, однажды вернувшись домой после работы, обнаружил, что его жена скончалась. Она выстрелила себе прямо в рот из оружия, которое он долго прятал в ящике ночного столика. Это был старый ствол, раньше принадлежавший его отцу, который он так и не задекларировал.
Клод сразу же вызвал службу спасения и сделал все, что сказал ему человек, ответивший на звонок. Он прощупал ее пульс, и поскольку у него не было уверенности, что ее сердце все еще бьется, он положил ее на пол и начал делать массаж сердца. Когда приехали врачи-реаниматоры, они застали Клода за массажем. Вместе с врачами скорой помощи прибыла целая больничная бригада: врач, медсестра, водитель машины, а также два санитара со всем необходимым медицинским инвентарем. Они попытались реанимировать женщину, но все было напрасно. Приехали и полицейские, но Клод их не видел.
Врач скорой помощи выписал справку о смерти, но не по форме IIIC (единственный полезный и действующий документ для констатации смерти, который уполномочен выдавать только врач). Выдавать полноценное свидетельство он отказался под предлогом, что речь шла о насильственной смерти, а это выходило за пределы его полномочий – право выдавать такой документ есть только у судмедэксперта (и это является абсолютной правдой).
Но полицейским все показалось совершенно понятным, и вместо того чтобы подождать судмедэксперта, на дорогу которому понадобился бы целый час, попросили выписать этот документ врача, жившего по соседству с Клодом. Врач зашел в дом, осмотрел тело, но не стал его раздевать; увидел, что из носа текла кровь, и решил, что пуля прошла через рот, раздробила основание черепа и вызвала носовое кровотечение. Он даже не удосужился засунуть палец жертве в рот, чтобы проверить свою гипотезу.
Оставалось только позвонить помощнику прокурора, которого в полной мере удовлетворили объяснения полицейских, и он решил «передать тело семье». Это обычная формула, подразумевающая, что расследование обстоятельств смерти завершено и соответствующие протоколы должны быть у него на столе уже на следующий день.
С тех пор как Клод снова приступил к работе, он стал заходить в кафе каждый вечер и употреблять все больше алкоголя. Дома его больше никто не ждал и не говорил, что он вернулся с работы позже обычного и выпил немного лишнего.
«Но это же пиво, а не алкоголь». Как часто мне приходилось слышать это оправдание от закоренелых алкоголиков с характерным абдоминальным ожирением! Абдоминальное ожирение – это термин, используемый врачами для обозначения специфической формы ожирения, которая проявляется в виде толстого или даже огромного живота. Эта патология в просторечии часто именуется пивным пузом. Обычно оно идет в комплекте с ногами-«спичками», что очень типично для любителя пива.
За барной стойкой Клод беседовал с товарищем по несчастью и пил пиво, кружку за кружкой, когда в бар вошел Поль. У Поля был очень тяжелый день, и ему надо было убить где-нибудь 2 часа, прежде чем забрать младшую дочь после бассейна, находившегося как раз напротив бара. Он решил выпить бокал пива – он его явно заслужил.
Люди могут вызывать раздражение, особенно когда жалуются друг на друга из-за всяких пустяков, а тогда они как сговорились: сначала какой-то мужчина жаловался на то, что его сосед мочится на забор его дома; потом пришла женщина, возмущавшаяся тем, что соседская собака справляет свои потребности прямо на ее тротуар… Сногсшибательные истории. Дело в том, что Поль – полицейский, и в тот день он дежурил в приемном отделении комиссариата. Чего там только не наслушаешься! Желая поскорее забыть о работе, он оставил свою полицейскую униформу на работе и отправился провожать младшую дочь в бассейн на тренировку по синхронному плаванию.
Поль удобно устроился за барной стойкой, заказал себе пиво и начал медленно потягивать его из бокала. Он рассеянно слушал разговор, в котором участвовал Клод, на тот момент уже изрядно напившийся. Жена Клода умерла – какое горе! «Как ты можешь жить дальше после такой трагедии?» Ничего особенного – классическая речь овдовевшего мужчины.
Затем Клод начал рассказывать своему собеседнику, что он обвел всех вокруг пальца, так как на самом деле это он убил свою жену, пока та сидела в кресле и смотрела телевизор. «Она ни о чем не догадывалась. Я подошел сзади, она меня даже не увидела». Поразительно, какую уверенность в себе дает алкоголь! Клод был уверен, что напротив него сидел друг: хорошо известно, что с каждой выпитой рюмкой количество наших друзей увеличивается в геометрической прогрессии.
Поль мог бы сказать себе, что это обычная пьяная болтовня, и тогда на этом бы все и закончилось. Но Поль – хороший полицейский, отличающийся добросовестностью и репутацией образцового сотрудника. Он тихо спросил у хозяина бара, кто тот мужчина, похоронивший свою жену; обычно владельцы баров хорошо знают своих постоянных клиентов. Как правило, даже лучше, чем их собственные жены. Поль был озадачен. Что, если тот мужчина сказал правду? Он решил поговорить об этом с комиссаром – очень мудрым человеком, который непременно подскажет, как поступить. Полю плохо спалось ночью, и на следующий же день он рассказал все комиссару. Тот недолго порылся в папках и нашел протоколы полицейских и сотрудников службы спасения, а затем вызвал их к себе.
Все они рассказали ему свое видение произошедшего: убитый горем муж и врач-терапевт, определивший огнестрельную рану со входом пули в рот и выходом через заднюю часть черепной коробки. Банальный суицид. Вот только нескладной историю делал муж, признавшийся собеседнику в баре, что жену убил именно он. Конечно, он говорил об этом под действием алкоголя – иногда он развязывает языки, а иногда подталкивает к мифомании. Поразмыслив, комиссар принял решение поставить в известность дежурного помощника прокурора, а тот сразу же принял дело всерьез и немедленно обратился к следователю.
– Алло, доктор, это вы? Мы столкнулись с необычной ситуацией, я сейчас вам все расскажу…
С этого звонка началось мое участие в этой истории. Следователь сообщил, что эта женщина скончалась 3 месяца назад, и поэтому с экспертизой все не так просто. Я успокоил его, так как пуля, которая проходит через череп, всегда оставляет следы, и их интерпретация возможна через месяцы и даже годы спустя – во всяком случае, до тех пор, пока череп не будет разрушен в результате гниения, на что требуется от 2 лет до вечности.
Обнадеженный следователь отдает распоряжение о проведении эксгумации. Находившийся на глубине от 1,5 до 2 метров под землей гроб немного треснул – так происходит почти со всеми из-за тяжести земли. Работники ритуального агентства, не уступающие по части крепости нервной системы судмедэкспертам, открыли гроб и извлекли из него тело, все еще покрытое специальным биоразлагаемым чехлом.
Останки транспортировали на стол для вскрытия, после чего мы открыли чехол и достали из него тело. На первом этапе тело требовалось раздеть для надлежащего внешнего осмотра. Мы констатировали классическое для 3-месячного нахождения под землей гниение, а потому входное отверстие поражающего элемента все еще было отчетливо видно. Оно находилось в правой затылочной части головы, но из-за разложения у меня не было возможности получить представление о любых других характеристиках входного или выходного отверстия.
Я приступил к поиску других поражений, но не нашел таковых. Больше всего меня интересовало другое отверстие в черепной коробке, но я исследовал ее со всех сторон и ничего не нашел. Тогда я решил проверить целостность твердого неба – сделать это можно только на ощупь или в ходе вскрытия, которое я к тому моменту еще не начинал. При прощупывании я не обнаружил отверстий, но это можно было оправдать гниением или более плотными, чем обычно, защитными перчатками – для свежих трупов я надевал более тонкие. Не облегчал задачу обнаружения отверстия и мелкий калибр пули – 22, что соответствует диаметру немногим менее 6 мм.
Казалось, твердое небо не повреждено, что позволило предположить, что никакого входного отверстия поражающего элемента во рту просто не существовало. Подтверждение этого предположения однозначно говорило о том, что входным отверстием являлось единственное видимое повреждение головы – то, что в затылочной части. В этом случае пуля все еще должна была находиться внутри черепной коробки.
Чтобы узнать это еще до вскрытия черепной коробки, я предпочел провести рентгенографию – метод рентгенологического исследования, позволяющий увидеть на экране рентгенографическое изображение в динамике. В зале для аутопсий у нас есть рентгеноскопический аппарат, что позволяет избегать транспортировки тела в больницу. К тому же я не знаю ни одной больницы, руководство которой согласилось бы на проведение рентгенологического обследования трупа в состоянии сильного разложения – главным образом из-за стойкого резкого запаха.
Я всегда действую по одной и той же схеме: сначала с помощью рентгеноскопии убеждаюсь в наличии поражающих элементов и идентифицирую место, где они находятся, и только потом приступаю к их поиску.
Это намного проще, чем искать вслепую. Принято считать, что пуля, как в мультфильмах, проходит сквозь тело, как по туннелю, то есть по прямой траектории, обнаружить которую не составляет ни малейшего труда.
Однако такое представление совершенно ошибочно! Поверьте моему опыту: знать заранее, где находится поражающий элемент, просто необходимо. В противном случае искать его будет крайне сложно, а если выстрелов было много, то есть все шансы не заметить пулю. Оказавшись в теле, поражающий элемент в зависимости от его природы и скорости может следовать удивительным траекториям – особенно при попадании в кость.