Еще одна насильственная смерть, которая так бы и осталась незамеченной, если бы сотрудники похоронного бюро не проявили невероятную бдительность. Я даже не хочу думать о том, что было бы, если бы Франсуа подождал еще несколько часов, в течение которых догадался бы высушить волосы Аниты феном.
Утопленники являются частью работы судмедэксперта – особенно в городе, где есть река, как в моем любимом Льеже. Тут находящиеся в воде тела – утонули ли они или оказались в воде после смерти, – как правило, всплывают на поверхность в среднем через 10 дней, но этот срок варьируется в зависимости от реки или, скорее, от температуры воды в ней. Бывает и так, что они не всплывают вообще или всплывают гораздо позже.
Однажды из реки достали автомобиль. Мне позвонили из полиции и попросили приехать еще до звонка дежурному судье. Дело было в том, что полицейские сомневались, принадлежат ли обнаруженные в автомобиле останки человеку. Часто бывает так, что у обнаруженного в воде тела нет ни конечностей, ни черепной коробки – их уносит течением. Приехав, я определил, что речь шла об останках человека, по ребрам верхней части тела. Мы извлекли покойного, чтобы я мог его изучить. От него осталось только туловище.
Мы перевезли останки в зал для вскрытия, и это было одно из самых коротких вскрытий за всю мою карьеру. Вскрыв тело, я увидел, что внутри ничего нет: грудная клетка и брюшная полость были почти пустыми. Я мог сказать только то, что останки принадлежали женщине.
Что касается идентификации, то у тела исчезла голова, и возможность исследовать зубы отсутствовала, а с учетом того, что у трупа не было рук, определить личность по отпечаткам пальцев не представлялось возможным. Оставался только один вариант – ДНК-экспертиза. Но он тоже отпал, потому что для ДНК-анализа необходимы более или менее неповрежденные клетки. Тело разложилось настолько, что обнаружить хотя бы одну неповрежденную клетку стало совершенно невозможно.
В конечном счете тело идентифицировали по номерам автомобиля. Как выяснилось, он принадлежал давно пропавшей без вести женщине с явно выраженными суицидальными наклонностями.
Истории суда присяжных заседателей
Суд присяжных – особый институт судебной системы как в Бельгии, так и во Франции, где судят не только люди, получившие специальное юридическое образование, но и обычные члены гражданского общества. Состав суда присяжных формируется методом случайной выборки по избирательным спискам провинций в Бельгии и департаментов во Франции. Во Франции решения суда присяжных подлежат обжалованию в соответствии с законом от 2000 года. В Бельгии такой возможности не существует. К тому же во Франции полномочия суда присяжных могут быть существенно ограничены, чтобы ускорить процедуры, которые действительно гораздо сложнее по сравнению с процедурами других судебных институтов.
Мне было 27, когда я впервые выступал перед судом присяжных с протоколом вскрытия трупа.
Как же я тогда волновался! И тому были причины: от огромного числа внимательно наблюдающих до мантий красного цвета, которые носили председатель суда и представитель прокуратуры, что делало зрелище еще более впечатляющим. Как мне объяснили потом, это символизировало возможность вынесения смертного приговора первыми и возможность такого требования вторыми. Смертный приговор приводился в исполнение кровавым способом – путем отрубания головы, о чем и напоминал цвет мантий.
В Бельгии смертную казнь отменили давно, еще в 1996 году. Впрочем, она и так не применялась с 1918 года. Король всегда миловал приговоренного к смертной казни после поступления соответствующей просьбы. Это была до такой степени укоренившаяся традиция, что все почти забыли о существовании высшей меры наказания в уголовном кодексе.
Во Франции последняя казнь состоялась в 1977 году, а в 1981 году высшая мера наказания была официально отменена после исторического выступления французского политика и юриста Робера Бадентера в Национальной ассамблее.
Если вам доведется побывать в Льеже и вам придет в голову идея посетить музей валлонской жизни, то в темном помещении на лестничной площадке, ведущей на второй этаж, вы увидите последнюю льежскую гильотину. Разумеется, это не единственный экспонат этого музейного зала – за стеклом также можно увидеть мумифицированную голову последней жертвы гильотины. Она принадлежала Ноэлю Райе.
Этот человек был признан виновным в убийстве кюре в деревне в окрестностях Льежа. Кюре случайно застиг его во время кражи. Райе так и не признал вину, но его узнали многие жители деревни, затем давшие обвинительные показания. В его доме также нашли белье с инициалами кюре – парень был не очень дальновиден. Суд присяжных признал его виновным и приговорил к смертной казни. Убийцу казнили 26 февраля 1824 года. Тогда льежская гильотина использовалась в последний раз.
Удивительная и даже уникальная вещь: в довольно молодом по европейским меркам университете Льежа (он основан в 1817 году) тогда еще не было никаких анатомических экспонатов. В то время они были крайне необходимы для обучения студентов анатомии, и голову казненного передали профессору, имя которого в истории не сохранилось, и он ее мумифицировал. Ее хранили на кафедре нейроанатомии долгие годы. В конце концов она оказалась в каком-то ящике, и у меня даже была возможность – я тогда изучал топографическую анатомию для овладения оперативной хирургией – подержать ее в руках, что было редкой удачей. С момента казни прошло уже почти 200 лет, но она отлично сохранилась: приоткрытый рот позволяет видеть зубы, хорошо различимы закрытые глаза и светлые волосы. На некоторое время голова куда-то исчезла, но потом обнаружилась снова, и ее отдали музею валлонской жизни, чтобы она послужила местной истории.
В зал для судебных заседаний присяжных я приходил более 300 раз. Мне даже кажется, что я стал его неотъемлемой частью. Перед моими глазами прошло много судей, присяжных и обвиняемых, и я стал свидетелем многих историй. Но расскажу вам лишь некоторые из них.
Был один адвокат, который говорил студентке, проходившей у него юридическую практику: «Когда ты задаешь вопрос эксперту, ты уже должна знать ответ». Адвокат не заметил, что я слышал его слова. В тот момент говорил мой ассистент, а следующим должен был выступать я. «Доктор, вы провели вскрытие, что вы можете сказать по этому поводу?»
Речь шла об одной истории, связанной с семейным алкоголизмом. Как муж, так и жена были закоренелыми хроническими алкоголиками. Однажды утром мне позвонили, потому что муж нашел свою жену умершей у подножия кровати. Лечащий врач приехал одновременно со скорой помощью, вскоре после чего прибыла и полиция. Смерть показалась врачу подозрительной, хотя полицейские ничего странного не заметили, пусть и прекрасно знали о вредных привычках обоих супругов. По запросу прокурора я приехал на место происшествия и обнаружил на теле жертвы явные следы механической асфиксии – иначе говоря, удушения руками. Я поставил прокурора в известность, тот обратился к следователю, поручил дело уголовной полиции и привлек к расследованию криминалистическую лабораторию. Вскрытие подтвердило, что женщина скончалась от удушения руками: в области шеи остались очень характерные следы от пальцев и ногтей как на задней поверхности, так и по бокам и даже на затылке. Судя по всему, убийца обрушился на свою жертву в припадке бешенства или, как принято говорить в юриспруденции, в состоянии аффекта.
Мужчина так и не признался в убийстве, и было принято решение о проведении суда с участием присяжных, в ходе которого он продолжал настойчиво отпираться от обвинений. Линия его защиты строилась на том, что в дом проник другой человек, который и задушил его супругу, после чего сбежал с места преступления. Это довольно глупый способ защиты, но тем не менее подсудимые часто его используют. Я много раз сталкивался и, похоже, еще буду сталкиваться с ним на регулярной основе.
Когда я закончил свое выступление, адвокат встал с места.
– Доктор, вы обследовали моего клиента и обратили внимание на то, что он грызет ногти. Кажется, вы использовали очень странный термин – онихофагия – и назвали его онихофагом.
– Вы совершенно правы.
– В таком случае, – продолжил адвокат, – не могли бы вы объяснить мне, как, не имея ногтей, он мог оставить такие следы на шее бедной жертвы – своей супруги, которую он так любил?
– Господин председатель суда, здесь присутствует мой ассистент, который тоже является онихофагом, – произнес я, а затем обратился к ассистенту: – Не мог бы ты показать свои руки?
Ассистент выполнил мою просьбу.
– Как видите, у него все еще есть ногти. Если человек – онихофаг, то это всего лишь значит, что он грызет ногти, а не то, что его у них больше нет. В случае, являющемся объектом нашего судебного разбирательства, если обвиняемый совершил то преступление, в котором его обвиняют, онихофагия служит доказательством ожесточения – я говорил о нем ранее. Именно оно могло оставить такие следы на теле жертвы.
На некоторое время адвокат утратил дар речи. Потом он повернулся к практикантке и сказал:
– Вот видишь, когда не знаешь ответ, то вопросы лучше не задавать.
Другое заседание суда присяжных и другая история.
– Доктор, – начал адвокат защиты, – вы забыли упомянуть очень важный элемент в протоколе вскрытия трупа.
– Неужели? Что ж, буду очень признателен, если вы поможете мне восстановить этот пробел, господин адвокат.
– Дело в том, что вы не сказали, что желчный пузырь жертвы был заполнен камнями.
– Эта деталь не имеет никакого значения в рамках нашего судебного расследования.
– Вы действительно так считаете? – продолжал адвокат. – Так вот, вы ошибаетесь. Напротив, это очень важная деталь, которая доказывает, что жертва была желчным человеком с холерическим темпераментом и агрессивным характером. Именно это вынудило моего клиента проявить агрессивность и перейти к самообороне.