Убийца или почти
Филипп – счастливый отец красивой девушки по имени Мари. У него не было других детей, а с супругой он расстался много лет назад. После развода он стал жить в квартире один, но одну неделю из двух он проводил с Мари. Когда Мари достигла совершеннолетия, у нее появилась возможность решать самой, стоит ли продолжать такую практику в соответствии с постановлением суда или нет. Тем не менее она следовала ей по привычке.
В 20 лет Мари очень интересовались мальчики, но она умела держать их на расстоянии и отбивать у них желание заигрывать с ней. Сблизиться с ней и стать ее молодым человеком удалось только одному парню, но их отношения быстро закончились. А ведь Макс был очень вежлив, тактичен, внимателен и неназойлив, и ее отец был очень рад, когда она их познакомила. По этому поводу он даже открыл бутылку хорошего вина.
Нужно сказать, что Филипп ненавидел геев – «этих выродков, чье существование претит самой природе». «Доказательством противоестественности такого поведения является то, что у животных гомосексуальности не бывает… Этим больным нужно лечиться – они же настоящие извращенцы». Но Мари знала, что предпочитает девушек. Она догадывалась об этом всегда и долго подавляла свои предпочтения, но ей следовало признать очевидное: она гомосексуальна, и ее первые отношения абсолютно однозначно подтвердили эти предположения.
Мари представляет Амели отцу как простую подругу. При первой же встрече Филипп немедленно пустился в свои обычные рассуждения: «Сразу видно, что ты не лесбиянка. Тем лучше. Дело в том, что моя дочь никогда не приводит домой парней, и я начинаю тревожиться, когда она приводит девушек». Дальше все продолжалось в том же духе.
Время шло, и отношения между Мари и Амели развивались. Они любили друг друга, и это стало заметно даже Филиппу. Между Мари и ее отцом произошла бурная ссора, во время которой он ударил обеих девушек. У Мари сдали нервы: она считала, что отец разрушает ее жизнь, и приняла решение покончить с ним раз и навсегда. Ничего не сказав Амели, Мари вернулась ночью в отцовский дом. Свет нигде не горел – он наверянка спал. Незаметно, стараясь не шуметь, она вошла в дом, отключила сигнализацию и прошла в гостиную, где в ящике шкафа находилось оружие ее отца.
Филипп часто показывал ей это оружие под предлогом, что им необходимо уметь пользоваться, чтобы защитить себя от всех этих «эмигрантов», если они попробуют напасть на кого-то из них или попытаются проникнуть в дом. В ожидании этого момента Филипп регулярно чистил свой пистолет каждый раз, когда возвращался из стрелкового тира. Судя по всему, он неплохо умел стрелять. Впрочем, как и Мари, которая часто ходила в тир вместе с отцом и знала правила обращения с огнестрельным оружием. Отец этим очень гордился.
Оружие только и ждет своих жертв. И Мари было известно об этом. Она взяла его в руки, сняла с предохранителя и вошла на цыпочках в спальню отца. В полутьме она различила на кровати контуры тела под одеялом и нажала на спусковой курчок, выпустив все патроны в собственного отца. Тринадцать выстрелов. После Мари положила разряженный пистолет на кровать и убежала из спальни.
На следующее утро мне позвонил заместитель прокурора: «Алло, доктор? Вы не могли бы подъехать по адресу N? Там из огнестрельного оружия убили мужчину. Его обнаружила домработница, пришедшая утром». Когда я приехал, эксперт-криминалист уже закончил свою работу. Необходимо было дождаться следователя. Воспользовавшись свободным временем, я вошел в дом, чтобы сделать предварительные выводы.
Вот уже 30 лет я всегда действую по одной и той же схеме: оставляю свою сумку с инструментами и принадлежностями возле входа рядом с инструментами эксперта-криминалиста или внутри огороженной зоны, засовываю руки в карманы, чтобы не оставлять отпечатки пальцев, и осматриваю место преступления. Я ищу элементы, которые могли бы дать мне некоторую информацию о произошедшем: намеки на состояние здоровья покойного, записку, которую он мог бы оставить, различные следы (например, кровь). Любую представляющую интерес мелочь. Затем я измеряю температуру в помещении и обращаю внимание на то, включено ли отопление, открыто ли окно – иначе говоря, отмечаю термические условия, в которых находится тело, так как они будут иметь важнейшее значение для определения давности наступления смерти.
Только потом я приближаюсь к телу, чтобы рассмотреть и изучить его в том виде, в котором оно было перед моим приходом, ни к чему не прикасаясь. Я фиксирую все: положение тела; накрыто ли оно, а если да, то до какого уровня; чем именно накрыто – простыней или одеялом; из какого это материала и сколько в нем слоев; есть ли следы физиологических жидкостей на простынях. Тело Филиппа лежало на левом боку, а руки и ноги были поджаты. Для обозначения положения тела обычно используется специальная терминология, но чаще всего спящий человек находится в позе зародыша. Лицо Филлипа было направлено в сторону входной двери, а тело – накрыто до шеи одним не очень толстым одеялом. Я убрал одеяло и простыню, раскрывая тело, и увидел пижаму из синтетической ткани.
«Что скажешь, доктор?» Эта следователь – одна из первых женщин, назначенных на эту должность в Льеже. Я не услышал, как она вошла в комнату. «Он мертв». Выдержал паузу. Мне очень нравилось давать неожиданные ответы немного невпопад, но эта следовательница хорошо меня знала и догадалась, во что я играл, а потому ждала продолжения, улыбаясь. Я наконец добавил: «Это все, что я могу тебе сказать. Я еще не осматривал тело как следует, но вижу следы пуль, которые убеждают меня в том, что использовалось огнестрельное оружие».
Тем временем я измерил температуру тела, что позволяет определить давность наступления смерти, а следователь попросила вызвать эксперта по баллистике Эдура Томбера.
После выхода на пенсию главного инспектора полиции Жана Жамара сменивший его Эдуар Томбер являлся вторым известным мне экспертом по баллистике. Он вышел на пенсию после многолетней работы в FN Herstal в качестве торгового агента. По долгу службы он объехал весь мир, продавая оружие, выпущенное FN Herstal – это самая крупная оружейная компания в Бельгии с центром производства в Эрстале недалеко от Льежа. Чаще всего он отправлялся в командировки в Латинскую Америку – там оружие покупали особенно охотно. Так он оказался в Никарагуа во время диктатуры семейства Сомоса. С этим семейным кланом он поддерживал тесные торговые отношения вплоть до того дня, когда отряды сандинистов не свергли Сомосу 19 июля 1979 года, и тогда Томберу пришлось бежать из страны в самом разгаре партизанской войны. Также в одной из стран Латинской Америки его расстреляли из пулемета, сделав из ног решето. Он восстановился, но всю жизнь его мучили боли при перемене погоды. Впрочем, ему крупно повезло, что он выжил в той передряге – такому обычному для ранений последствию можно было не придавать особого значения. Чего только не случалось в жизни Эдуара, и я всегда с удовольствием слушал его невероятные истории во время наших обедов или ужинов, которые мы устраивали, возвращаясь после вызовов.
По моим предварительным расчетам, смерть наступила около 23 часов предыдущего дня. Но дело в том, что система сигнализации была отключена в 2 часа 30 минут, и это могло означать, что я допустил ошибку, а потому мне требовалось узнать вес тела, чтобы уточнить расчеты. Взвесить его удастся только при поступлении тела в морг. Эта процедура действительно необходима, так как не возникало никаких сомнений в том, что в помещение проник тот, кто и отключил сигнализацию.
Домработница тоже удивилась, когда увидела, что сигнализация была отключена во время ее прихода в дом. Филипп никогда не забывал включать сигнализацию на ночь. Между тем, по ее словам, кроме Филиппа и ее самой, код знал только один человек – Мари. А ее оказалось очень сложно найти…
Я приступил к работе в зале вскрытия после взвешивания тела. Вскрытие всегда выполняется по одной и той же схеме. Полное исследование проводится даже в том случае, если визуально можно выявить одно-единственное пулевое ранение или дырчатый перелом черепа. Иногда высказываются пожелания, чтобы в целях пресловутого уважения к телу с учетом очевидной травмы черепа ограничиваться вскрытием только черепной коробки. Однако в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона необходимо исключить все сомнения.
Лично я знаю четырех человек, которые все еще живы, несмотря на сквозные ранения головы, включая генерала армии одной центральноевропейской страны.
Пуля попала ему в лоб и вышла через затылок, благополучно миновав оба полушария и разрушив лишь затылочную кость, которую позже закрыли каучуковой пластиной. Генерал теперь страдает от приступов эпилепсии и почти всегда должен носить специальный шлем, защищающий его от любых травм черепа, каждая из которых с учетом отсутствия костного фрагмента может стать для него смертельной. Выходит, что от пулевых ранений в голову (даже очень серьезных, когда речь идет о боевой пуле) умирают не всегда – бывают и исключения. И с помощью вскрытия мне как раз предстояло определить, исключение это или нет.
На самом деле вскрытие необходимо не только для того, чтобы установить причину смерти, – нужно убедиться в отсутствии любой другой причины, которая могла бы привести к летальному исходу.
То есть следует доказать, что пулевое ранение в голову – единственная возможная причина смерти. При этом судмедэксперт должен быть беспристрастен – это необходимое условие для проведения вскрытия. Он не имеет права исходить из предубеждений – он обязан быть готовым к восприятию любого следа и любой улики и предрасположенным к любой трактовке событий при условии, что она не будет противоречить здравому смыслу.
Вскрытие в обязательном порядке должно соответствовать индуктивному методу. То есть прежде всего следует собрать воедино все следы и улики, обнаруженные на теле и в теле, преже чем вынести окончательный вердикт по поводу причины смерти. Этот метод противостоит дедуктивному, который заключается в проверке соответствия действительности выдвигаемых гипотез, что является наиболее надежным способом так и не установить настоящую причину смерти. К